Николай Гейнце - Современный самозванец

– Этого не будет! Я этого не допущу! Это значило бы принести вас в жертву на всю жизнь.

– Благодарю вас, дорогой друг, вы снова вернули мне мужество. Не правда ли, вы не оставите меня, когда все другие будут настаивать на моей погибели…

– Никогда! Никогда!

Он крепко сжал ее руки.

Он не мог противостоять очарованию ее влажных глаз, ее улыбке и наклонился к ней совсем близко.

– Люба, умоляю вас. Я люблю вас больше жизни!

Девушка испуганно перебила его.

– Ради Бога, перестаньте… мама…

– Tete-a-tete продолжается немного долго, – заметил между тем барон Гемпель, насмешливо посматривая на Неелова. – Вас не гложет ревность?

– Пусть понаслаждается бедняга крохами ее милости, – захохотал Владимир Игнатьевич. – Я не завистлив, где я хочу победить, там я знаю, что победа будет на моей стороне, милейший барон.

– Однако, не мешало бы об этом сообщить папаше, – заметил граф Стоцкий. – А так как я ваш союзник, то и берусь разрушить этот tete-a-tete. Жаль, что Сергея здесь нет. Он лучше всех устроил бы это дело.

– Сергей, без сомнения, у своей возлюбленной за городом, – заметил барон Гемпель. – Ему там веселее, да и зачем он вам? Вот и сам папаша.

Богатый петербургский коммерсант Аркадий Семенович Селезнев действительно приближался к их группе.

Граф Стоцкий развязно подошел к Аркадию Семеновичу Селезневу.

– Можно вас поздравить с будущим талантливым и многообещающим зятем?

– Что вы этим хотите сказать?

– Я думал, что вы знаете отношение молодого адвоката к его прелестной клиентке.

– Выражайтесь яснее… Я не мастер отгадывать загадки.

– Разве отношения господина Долинского к вашей дочери или, скорее, их обоюдная склонность друг к другу составляет для вас тайну? – продолжал граф. – В таком случае, посмотрите по направлению к маленькой гостиной… Какая прелестная парочка!..

– А, вот в чем дело! – равнодушно протянул Селезнев, посмотрев по указанному ему направлению. – В этом отношении я совершенно спокоен. Долинский честный человек, я знаю его с детства и очень бы желал иметь его своим зятем. Я был бы очень рад, если бы ему удалось завоевать сердце моей дочери и получить согласие моей жены. Но я боюсь, что Люба уже сделала выбор.

Улыбка Неелова доказывала, что он того же мнения.

– Она уже отказывала не одному жениху, – продолжал старик, – и я желал бы, чтобы ее выбор пал наконец на человека достойного. И, как я уже сказал, человек этот – Долинский.

– Тут ничего не возьмешь! – шепнул Неелов графу Сигизмунду Владиславовичу. – Пойдем лучше к мамаше.

Граф кивнул головой в знак согласия.

– Я только шепну насчет этого Матильде, – тихо сказал он.

При первой возможности он отошел и стал разыскивать Ругу. Для него достаточно было несколько слов, чтобы сообщить ей о своем плане.

Певица подошла к Екатерине Николаевне Селезневой, полной, напыщенной, роскошно одетой даме, и после нескольких минут разговора с ней бывшая княгиня величавой походкой направилась к маленькой гостиной.

Она появилась на ее пороге в тот момент, когда Сергей Павлович готов был признаться молодой девушке в любви.

Он посмотрел на нее, а затем обратился к Екатерине Николаевне.

– Прошу вас выслушать объяснение того, что здесь произошло и что вы здесь видели.

– Куда ты пропала, Люба? – перебила его Селезнева, не обращая внимания ни на него, ни на его слова. – Тебя ищут в зале.

– В этом виноват я, – начал снова Долинский, – я давно уже ищу удобной минуты…

– Мой сын только что приехал и, вероятно, ищет вас… – снова перебила его Екатерина Николаевна.

Ей, видимо, не удавалось подавить в себе досаду. Долинский с почтительным поклоном вышел из гостиной. Любовь Аркадьевна схватила руку матери и хотела сказать что-то, но та перебила ее и холодно проговорила:

– Я найду средство положить конец этим ухаживаниям…

Мать и дочь вышли в залу.

Когда Долинский выходил из гостиной, он наткнулся на Неелова, который, хихикая, перешептывался с бароном Гемпелем.

Сергей Селезнев действительно искал его.

Он очень любил своего друга детства – Долинского – и даже был обязан ему спасением жизни, когда они оба, катаясь по Неве, протекавшей в имении Селезнева, верстах в тридцати от Петербурга, упали из опрокинувшейся лодки, и Сергей Селезнев, не умея плавать, стал тонуть.

Они дружески поздоровались.

Долинский был очень рассеян. Он думал только о ней, и горькое сомнение волновало всю его душу.

Вдруг Любовь Аркадьевна легко и весело пролетела мимо него в вихре вальса с высоким изящным господином.

Долинский вспыхнул и даже не узнал Неелова, с которым только что познакомился.

– Знаешь ты этого молодца, который танцует с твоей сестрой? – спросил он своего друга.

– Это Неелов.

– Неелов? Ты близко с ним знаком?

– Нет. Он познакомился с нами недавно и был всего несколько раз с визитом. Если хочешь, я вас познакомлю.

– Благодарю. А что он из себя представляет? Богатый он?

– Я думаю, что нет.

– Чем же он живет? Служит где-нибудь?

– Нет! Живет, как все дворянские сынки, – играет.

– Так значит, он игрок?

– Не знаю, но играет он замечательно счастливо!

– А вообще, что он за человек?

– В обществе про его похождения говорят много: про его удачи, про его счастье. Везет ему во всем – на скачках выигрывает именно та лошадь, на которую он ставит… Совершенная противоположность его друга – Савина…

– Савина… Это тот, который был раздавлен железнодорожным поездом за границей во время его бегства?

– Откуда ты… Разве ты не читал сегодняшних французских газет? Он снова уже судится в Брюсселе… Да и ранее было известно, что он задержан в этом городе.

– Как же это?

– Да так, оказывается, что он очень удачно выпрыгнул из вагона в туннеле, бежал в Бельгию и переименовался маркизом…

– Значит, и ему везет…

– Ну, не очень… Теперь опять попался и, конечно, не выпутается…

– Может быть, он хочет жениться на твоей сестре?

– Кто? Савин? – спросил, смеясь, Селезнев.

– Какой там Савин? Что мне за дело до него, я говорю об этом Неелове.

– Думал, но получил решительный отказ от отца и принял, как кажется, совершенно спокойно.

Долинский решил ближе познакомиться с этим человеком.

Любовь Аркадьевна стояла с Нееловым в оконной нише и о чем-то очень оживленно разговаривала.

Сергей Павлович молча наблюдал за ними.

«Неужели она любит его? – думал он. – Игрока? Может быть, даже шулера?»

«Бедная Люба, – продолжал он размышлять, – ты будешь самая несчастная женщина, если полюбишь его! Лучше уж пойти за старого графа».

В роскошных залах банкира Алфимова собралось много из наших старых знакомых.