Давид Малкин - Король Шаул

– Оленьему бегу вы научились неплохо, – сказал военачальник, – он пригодится вам, чтобы догонять врага. Но прежде нужно его разбить. Поэтому сейчас я вам покажу лисий бег, которым мы подбираемся к переднему ряду лучников.

Авнер бен-Нер подозвал ближайшего солдата, велел ему взять лук и дротик, снять бронзовые наконечники со стрел и отойти на триста шагов. Сам встал напротив. Солдат опустился на колено, наложил на тетиву стрелу и положил дротик на песок рядом с собой. Закончив приготовления, он поднял руку. Авнер бен-Нер обернулся к Йонатану, и тот громко ударил в щит.

Авнер бен-Нер побежал на молодого солдата. Тот прицелился, но Авнер петлял, подпрыгивал и приседал и, как солдат ни старался, он всё равно промахнулся. С уже совсем близкого расстояния солдат ещё успел швырнуть дротик. Мимо! Авнер бен-Нер сшиб молодого воина на землю и выхватил у него из рук лук.

Тяжело дыша, оба вернулись к остальным.

– Запомнили? – спросил военачальник. – Чтобы к следующему разу научились. Это совсем не трудно. А теперь всем попить воды, и я хочу посмотреть, как вы действуете мечом.

Фихол вдруг вспомнил: а ведь мы третий день в пути!

– Отличные мулы! – сказал он Элдаа. – Где ты их купил?

– В Гив’е, мой господин. Их как раз разводят в роде Матри, из которого происходит новый король иврим.

Фихол снова пропустил мимо ушей упоминание о короле, но подумал, что постарается пригнать в Гат побольше таких неприхотливых животных в счёт подати с селения... как его там?

– Раз все передохнули, – сказал Авнер бен-Нер, дожёвывая лепёшку, – подходите ко мне с мечами. Кто первый?

Два воина поднялись и встали друг против друга, положив руку на рукоятку меча.

– Не то, – сказал Авнер бен-Нер. – Встаньте рядом. Я начну хлопать в ладоши, и вы будете вытаскивать мечи из ножен. Ясно? Тогда проверим, сколько хлопков я успею сделать, пока каждый из вас вытащит свой меч.

Посмотрев несколько пар, Авнер бен-Нер расстроился.

– Очень плохо, – сказал он. – К чему ваше умение сражаться, если вы не успеете достать меч! Выхватить оружие и нанести удар нужно одним движением: вот так! И не дольше, чем за один хлопок. И ножны у всех одеты неправильно. Будете подходить ко мне по одному, я покажу каждому, как их надевают.

Солдаты один за другим потянулись к Авнеру. Каждого он заставлял по многу раз выхватывать меч и пронзать им воображаемого врага. Отойдя от военачальника, солдаты бросались на траву и отдыхали, глядя на облака.

– Ай да Рыжий! – раздался впервые за этот день довольный голос Авнера бен-Нера – Молокосос, а догадался смазать меч у черенка!

Иоав сжал зубы, отошёл и лёг отдельно ото всех, лицом к земле.

В ивримском селении филистимляне, сгрудившись в стороне, наблюдали за жертвоприношением. Никто не обращал на них внимания.

Молодой иври, недавно ставший отцом, принёс к жертвеннику пару голубей. Священнослужитель пробил первой птице затылок, длинным ногтем рассёк ей горло, потом пищевод. После этого он поднял трепещущую в агонии птицу, прижал её к каменной стене жертвенника, выдавливая кровь в специальное углубление, и, закончив это действие, разорвал голубя руками и возложил тушку на угли.

– У нас птиц рассекают для гадания, – вспомнил кто-то из филистимлян, когда они возвращались на дорогу к Гив’е.

– Всё, – объявил Авнер бен-Нер. – пришла жара. Возвращайтесь к себе в стан, а я подремлю здесь в тени. После полудня пусть подойдут другие. Может та группа будет получше.

Солдаты построились на дороге.

– А ты молодец, молокосос! – вспомнил Авнер бен-Нер.

Наверное, в тот день и зародилась у Иоава бен-Цруи ненависть к командующему. Но он ничего не сказал и пошёл вместе со всеми, слушая, как Йонатан рассказывает молодому солдату притчу о скисшем вине, которую тот прослушал, собирая по полю стрелы.

До их стана в Гив’ат-Шауле ходу было меньше получаса.

Свернув на тропу, филистимляне увидели человек двадцать крепких молодых туземцев с бронзовыми мечами за поясом. Босоногие, в длинных рубахах, перехваченных широкими поясами, они шагали не спеша, разговаривали между собой и смеялись. Блестящие лаковые рожки свисали с веток над тропой, туземцы на ходу срывали их, разламывали и с удовольствием отправляли в рот. Сладкую оболочку они жевали, а косточки сплёвывали на дорогу. Впереди шёл высокий парень с длинными волосами, стянутыми на затылке красной лентой. Он разговаривал с рыжим подростком, и тот, увлечённый беседой, шагал по середине тропы, не замечая приближающихся всадников.

Сейчас я его плетью! – подумал Фихол, но тут он разглядел за поясом у высокого железный меч, само ношение которого туземцами каралось смертью. Наместник хотел было приказать двоим-троим воинам задержаться и повесить высокого туземца, но потом решил, что наказанием следует заняться ему самому. Он пришпорил мула, отстегнул от седла плётку и голосом, от которого дрожали солдаты за крепостной стеной Китима, завопил по-филистимски:

– Стой, скотина!

Иврим остановились, сомкнули ряд и с тревогой смотрели на всадников.

Но не рыжий! Тот продолжал занимать середину тропы и, откинув голову, хохотал над словами своего рослого собеседника, которому уже дышал в лицо мул Фихола.

– Ты кто? – заорал наместник.

– А ты кто? – обернулся и, сузив глаза, в упор поглядел на него Рыжий.

– Это же новый наместник! – взвизгнул где-то сзади проводник-хивви.

– А я и старого не звал! – рассмеялся Иоав.

Фихолова плеть взлетела вверх, и в ту же секунду Рыжий выплюнул ему в лицо полный рот косточек.

Плеть выпала из руки Фихола, но он сжал рукоятку своего тяжёлого меча и, выкатив глаза прокричал: «Ы!», как он делал всегда, перед тем, как рубануть врага.

Это был последний звук, изданный Фихолом. С ним он и полетел со своего мула, пронзённый мечом Йонатана. По команде своего военачальника иврим набросились на всадников и в коротком бою перебили всех.

Йонатан оглядел своих людей. Они тяжело дышали, но ни один не был даже ранен. Над тропой вдали кружилась пыль – это удирал на муле проводник Элдаа. Никто его не преследовал.

С вернувшейся в долину пронзительной тишиной на молодых биньяминитов накатил ужас. Они в оцепенении глядели на кровь, разбрызганную по песку, на трупы филистимлян, переводили взгляды на своего командира.

– Мечи-то надо собрать, – раздался голос рыжего Иоава.

Остальные начали сносить в кучу оружие, снимать с убитых доспехи. Дрожащих мулов взяли за узду и погрузили им на спину тела мёртвых всадников.

– Поглядел бы Авнер! – сказал кто-то, поведя плечом в сторону мулов. Все филистимляне были крупными мужчинами, их ноги и руки, свешиваясь, почти касались земли.

– Научились кое-чему! – весело прокричал Иоав бен-Цруя.