Давид Малкин - Король Шаул

Ещё больше, чем чеканщики, славились следопыты из племени Шимона. Никто от Египта до Арама не умел так различить, что изменил в рисунке песка ветер или наводнение, а что – человек. Их нанимали, чтобы найти украденное кочевниками стадо, и шимониты молча уходили на неделю или месяц и возвращались, гоня перед собой скот. Так же молча они отсчитывали из приведённых овец причитающуюся им долю и возвращались в свои селения: Двир, Арад, Харму или в главное селение племени – Беэр-Шеву. Местные легенды говорили, будто воин из племени Шимона, выслеживая пропавшее стадо, может простоять неподвижно целый день, замаскировавшись под куст или дерево, пока воры не выйдут на него по пути к оазису или колодцу. Рассказывали ещё, что шимониты умеют ориентироваться даже ночью, что любой воин племени может заворожить и уничтожить целую орду, что они чуют запах воды из под земли. Говорили даже, что шимониты понимают язык хищных животных и птиц, будто их не трогают ни змеи, ни орлы, ни медведи. Шимонитов боялись, напоминая друг другу слова праотца Якова о своём сыне Шимоне: «Гнев его силён, а ярость тяжела» .

Пересказывали, как воин-шимонит, возникнув из глубины песков, в одиночку входит в палатку вождя в середине кочевья в пустыне и молча смотрит тому в глаза. Вскоре вождь приказывает вернуть украденное стадо, возместив овец, которых уже начали резать. Тогда шимонит поворачивается и исчезает в песках. Слуги вождя гоняют стадо обратно и, ни разу не заметив шимонита, всё же уверены, что тот следит за ними на всём пути.

Кроме молчаливости, шимониты отличались ото всех одеждой. Их мужчины носили длинные юбки, а волосы заплетали в косу. Женщины одевались также, как в Иуде и отличить их можно было только по чёрно-жёлтой ленточке под коленями и по окрашенным охрой векам.

Своих детей шимониты очень рано начинали обучать Закону и правилам жизни в пустыне.

Надел племени Шимона оказался ближе всех к кочевьям Агага, однако амалекитяне его не трогали. Как и все в Кнаане, суеверно побаиваясь шимонитов, они нападали чаще всего на поля племён Иуды и Реувена. Но шимониты всегда поднимались на помощь соседям-иврим.

До недавнего времени нападения кочевников отбивались без труда, теперь же стало ясно, что необходимо многочисленное ополчение, чтобы избавить южные племена иврим от нарастающей опасности. Иврим из Иуды и Реувена после каждого набега на них амалекитян являлись к Шаулу и требовали устроить поход, чтобы, пока не поздно, разрушить царство Агага.

И вот, пришло время похода.

На Совете князь Шутелех из племени Шимона рассказал план сражения. Шаул поручил ему выбрать, когда лучше напасть на Агага, и теперь Шутелех объяснял, почему он советует выступить именно в середине Второго месяца. В это время у кочевников будет большой праздник в честь живущей в глубине пустынь Держательницы Мира. Они изберут в Держательницы Мира самую красивую из девушек, обязательно знатного рода. После священных плясок ей будут приносить жертвы, нарядят и одарят подарками, а в конце праздника – заколют священным копьём и зароют в песках. Окончится праздник всеобщим питьём смеси из перебродившего ослиного молока и отвара какой-то травы. От этого питья кочевники окончательно одуреют и несколько дней будут валяться без сил. Вот тут и надо ударить по Агагу.

В Совете смеялись, вспомнив, как Шимон – родоначальник как раз того племени, из которого происходил князь Шутелех, договорился со своим братом Леви и, воспользовавшись слабостью шхемцев после коллективного обрезания, братья перебили жителей и разграбили город.

План приняли.

Армия иврим двинулась на юг. Авнер бен-Нер велел воинам каждого племени окрасить стрелы в свой цвет, чтобы не повторился спор, случившийся после победы над Нахашем, когда эфраимцы кричали, что они убили врагов больше всех.

В середине пути устроили смотр войска.

– Двадцать одна тысяча, – доложил Авнер бен-Нер Совету. – Примерно столько мы и ожидали. Но на нашей стороне неожиданность нападения, да и оружие у иврим получше – не зря разбили Питтака. Теперь у нас каждый воин имеет железный меч.

– Наша война от Бога, – сказал король. – И всё!

Едва рассвело, армия двинулась на юг.

Передвигались кто пешком, кто на муле, привалы делали по сотням, всё время кого-то ждали – то пока сомкнётся растянувшийся строй, то отставший обоз. В землях Иуды и Шимона их встретили ополчения вооружённых иврим и присоединились к походу. Здесь же повозки обоза нагрузили свежей провизией и пополнили запасы воды.

Недели через две после выступления, когда уже вошли в Негев, случилась беда. Отошедший далеко от стана молодой воин-эфраимец был зарезан кочевниками. На следующий день по стану вдруг ударили лучники из верблюжьей кавалерии, выскочившей из пустыни и унёсшейся в облаке пыли обратно, прежде чем иврим начали преследование. Сотня стрел, упавших на армию короля, не причинила ей вреда, потому что перед началом похода Авнер бен-Нер приказал начальникам тысяч лично проверить у своих воинов щиты, чтобы кожа на каркасах была крепко натянута и смазана жиром – тогда копьё или стрела скользят по щиту, не пробивая его.

Король и Совет, встревоженные внезапным нападением, ожидали в палатке возвращения шимонитов, отправленных князем Шутелехом узнать, не обнаружил ли Агаг их присутствия в пустыне. Шимониты вернулись, выяснив, что налетало на иврим племя кочевников, враждебное амалекитянам. Поход можно продолжить, только на привалах надо усиливать охрану.

Ещё не было зноя, пустыня Негев цвела, и от запахов и красок кружилась голова. Король ехал впереди, головки цветов на длинных стеблях касались острых ушей его мула. Шаул вспомнил возвращение в Гилгал после похода на Нахаша и чудесный луг где-то в горах Иуды. Никогда раньше он не забирался так далеко от Гив’ы, не видел эти холмы, так не похожие на горы Эфраима. Вчера на закате холмы пылали алым цветом над густо-синим полотнищем пустыни, тишина навевала добрые предчувствия.

Шаул ехал и радовался. В первые дни продвижения его армии через многолюдные селения племён Эфраима, а потом Иуды, он встречал дружелюбное отношение иврим к своей армии и к нему, королю. Здесь уже знали все подробности сражения под Михмасом. Шаула благодарили, благословляли и просили погостить в селении на обратном пути. Поход на Амалека вызвал радость, но и тревогу. Шаулу рассказывали о непрерывных налётах амалекитян, показывали людей с выколотыми глазами и отрезанными ушами, с дырами, которые остались на месте щёк у тех, кто побывал в плену у кочевников.

На одном из последних привалов шимониты отвели короля в сторону от стана и показали брошенный жителями город. На месте рухнувших домов глиняной лентой лежала городская стена. Кто здесь жил, куда ушли люди, похоронив погибших после землетрясения родных – этого не знал никто.