Саша Бер - Кровь первая. Она

На этот раз Хабарка лишила мужа удовольствия подслушать бабьи секреты, спросив Зорьку, и тем самым давая понять, что с разговором следует повременить:

— Есть будешь?

Зорька опять зыркнула в противоположный угол на Рибху и развязала пояс тулупа, слегка обмякнув в выражении не лице:

— Давай. От горячего да жидкого не откажусь.

— Раздевайся, подруга, я тебе навара мясного плесну.

И с этими словами она направилась к очагу. Зорька, распахнула тулуп, высвобождая на всеобщее обозрение выпирающий живот, но снимать его так и не стала. Лишь стянула с головы лисью шапку, сшитую высоким, стоячим остроконечным конусом, такие все бабы поголовно носили, и уложив её на скамью рядом, о чём-то задумалась, уставившись в пустоту.

Рибху налёг на еду с удвоенной скоростью и быстро покончив, соскочил со скамьи и чуть ли не бегом, как будто опаздывая, кинулся одеваться в тёплые шкуры. Когда Хабарка принесла парящую миску с наваром и поставила её перед Зорькой, он уже стоял на пороге одетый в ожидании команды от жены на убытие. Та не спешно подошла к нему, заботливо оправила ворот, оглядела муженька с ног до головы, как дитя малое, выпускаемое на двор гулять и позволительно отпустила, что-то тихо проговорив. Что она ему говорила Зорька не слышала, да и не прислушивалась. Была нужда. Проводив своего мужика, Хабарка вернулась за стол, уселась на против гостьи и уперев локти на стол и уложив на руки голову, молча уставилась на хлебающую варево Зорьку.

После нескольких глотков атаманша поставила чашку на стол и начала уверенным, но грустным тоном:

— Помру я подруга. Чует моё сердце не родить мне. Деды на меня обозлились, — она понурила голову и тут же продолжила уже плаксиво, — помру, чую помру. Ни мне не ребёночку этого не пережить.

Закончила она свою короткую тираду уже вся в слезах и соплях, размазывая и то и другое по лицу рукавом тулупа. На что хозяйка отреагировала неожиданно. Она спокойно и даже где-то равнодушно заявила:

— Ну пореви, пореви. Глядишь легче станет.

Тут вдруг Зорька резко встрепенулась, вытаращила округлившиеся глаза и перестав реветь, схватилась обоими руками за живот.

— Что? — резко встревожилась Хабарка.

— Пинается, — ответила Зорька, опять вытирая заплаканное лица рукавом, но реветь перестала.

— Правильно, — громко усмехнулась баба, — даже зародыш понимает, что у него мать дура, а такую дуру и попинать не грех.

— Да ладно тебе, заладила дура, да дура, — быстро успокоившись и скидывая с себя наконец тулуп огрызнулась молодуха, — я к тебе со всей серьёзностью, а ты?

— С какой серьёзностью? Я что первый раз от тебя эти сопли слышу, что ли? Через день, да каждый день.

— Да не, подруга, нынче всё по-другому.

— Да ну? — с деланным удивлением выпалила та.

— Мне помощь от тебя нужна.

— В чём? За ноги тебя подержать, так я не повитуха.

И тут Хабарка резко осеклась. Она и сама была в положении, только срок у неё был ещё маленький совсем, но только сейчас ей как обухом по голове прилетела мысль о собственных родах в первую очередь, конечно. Повитух то у них нет, а как без них рожать то? Это ж вещь не бывалая. Нет ходили конечно слухи, что мол то та, то эта где-то сама родила чуть ли не в чистом поле или лесу дремучем, но сама Хабарка в эти бабьи сказки не очень-то верила. А Зорька меж тем продолжала:

— Как не крути, а ты большуха в коровьем бабняке, а на носу Сороки. Ну сейчас, то понимаешь к чему я клоню? Кто если не большуха с Дедами договариваться будет?

— Да какая я к хуям большуха? — с горечью обрубила её Хабарка, — так надсмотрщик, да распорядитель. В аровых коровниках везде так.

— Ты ведь меня не бросишь? — чуть ли опять не собираясь зареветь спросила Зорька.

Но Хабарка и без неё глубоко призадумалась.

— С Дедами как-нибудь договоримся, а вот повитуха…, - она притихла в задумчивости, нервно стряхивая ладонью что-то со стола, несмотря на то, что он перед ней был чистым, — повитуху надо искать притом срочно.

— Может с бабами своими поговоришь? — предложила гостья.

— Да что с них взять, — тут же отмахнулась хозяйка, — молодняк один. Я у них чуть ли не за вековуху прохожу и то ничего не знаю.

Наступило напряжённое молчание. Наконец, Хабарка встрепенулась и уже с полной уверенностью в голосе заявила:

— Вот, что. К атаману твоему надо идти, — с этими словами она соскочила, чуть не уронив лавку и кинулась одеваться, как будто пожар случился, набегу продолжая свою мысль, — надо атаману срочный заказ делать на повитуху. При том не одну. Баб беременных натаскал полное логово, а кому роды принимать не одну не приволок.

— А с Дедами? — всё ещё ничего не понимая из сказанного Хабарки, проскулила Зорька.

— И с Дедами повитухи помогут. Ты что ж думаешь с ними большуха договаривается? Матёрая и договаривается только потому, что сама и есть первая повитуха. Пошли, — кинула она Зорьке, накидывая на себя тулуп и одевая такую же остроконечную шапку, как у Зорьки.

Ардни они в прямом смысле вытащили из постели. Хабарка в семье атамана была такая же своя, как и Зорька в семье Рибху. Поэтому ничего сверх естественного в том, что его будила не одна жена, а с Хабаркой на пару, он не удивился, но знал и то, коли эти две «оторвы» посмели его будить самым бесцеремонным образом, ничего хорошего ждать не приходится. И он сразу насторожился, ощетинился. Зорька что-то начала лепетать, быстро, сбивчиво, не понятно и начала она от куда-то из далека. Хабарка её перебила и выдала всё это коротко и понятно:

— Атаман, нам срочно нужны повитухи. Без них у нас ни одна баба не родит.

Ардни ещё толком нечего не понимая, вылез из-под одеяла, кинул дров в очаг.

— А ты что? — переспросил он даже как-то удивлённо, — вы ж с Онежкой вроде как?

— Мы лекарки, — тяжело выдохнула Хабарка, закатив глаза к потолку, как обычно делают люди при объяснении всем известных истин, особо не понятливым, — одно дело болячки лечить, атаман, другое роды принимать, да детей править. Это разные вещи.

— А что раньше молчали? — тон голоса атамана стал командно-холодным.

Хабарка пожала плечами.

— Да чё т не думала как-то.

— Не думала она, — обозлённо рыкнул на неё атаман, — ничего без повитух родите. Где я вам их возьму?

Тут Зорька жалобно запищала, закрывая глаза руками, медленно усаживаясь на лежак. Хабарка же, не испугавшись гнева атаманского, жёстко и уверенно ответила ему:

— Ни одна не родит. Передохнут все. Надо стащить или выкупить где-нибудь.

— Где? — уже взревел Ардни, — повитухи и большухи у речников одно и тоже. Как ты интересно собираешься выкупить большуху у бабняка или украсть. Это ж надо весь баймак разорять. Да после этого большуха лучше сдохнуть пожелает, чем вам помогать. Она вас всех и поубивает, мстя. Думать надо башкой, — орал на Хабарку атаман, стуча ладонью себе по лбу.