Дмитрий Барчук - Александрия-2

Я не принадлежал к тем людям, которые нарочито и цинично демонстрируют варварскую культуру потребления нищему народу нашей богатой страны. Я был неправильным олигархом. Видимо, поэтому у меня отобрали нефтяную компанию и держат в тюрьме уже второй год.

Все принадлежащие мне акции холдинга перешли в новый траст в пользу Леонида Неклюдова. Это равносильно моему безвозмездному отказу от любого контроля над бизнесом и любой выгоды, которую я мог бы получить от всех компаний.

У меня не осталось крупной собственности, я перестал быть бизнесменом и более не отношусь к сверхбогатым людям.

Все, что у меня есть, – это сознание собственной правоты и воля к свободе. И еще деловая репутация, позволяющая мне привлекать средства для благотворительных проектов.

У меня есть свое понимание достойного будущего для страны. Это не безнадежная попытка догнать развитые страны за счет торговли сырьем, а ставка на талантливую молодежь, которая хочет жить и работать на Родине, в своей собственной стране, в своей культурной среде, в свободном, демократическом, гражданском обществе.

Я горжусь тем, что в самое тяжелое для страны время, когда нефть стоила не 54 доллара за баррель, а 8,5, когда не было никаких стомиллиардных золотовалютных запасов и ломящихся от шальных денег стабилизационных фондов, я пришел в нефтяную промышленность и воссоздал компанию, ставшую крупнейшей нефтяной корпорацией России.

Я благодарен всем, кто поддержал меня в это тяжелое время, кто помогал мне вынести тяготы тюрьмы, пережить разграбление компании.

Друзья! Мы отстаиваем справедливость и обязательно добьемся правды!

Спасибо моей маме, которая выдержала весь поток мерзости и грязи, который вылился на меня и мою семью. Прости меня, дорогая, что я заставил тебя волноваться.

Спасибо моей жене. Она повела себя как соратник, как настоящая декабристка.

Я вас очень люблю, дорогие мои.

У меня трое детей. Я хочу дать им хорошее образование. Я буду работать – уже в новом качестве, а не как владелец нефтяной компании – на благо моей страны и моего народа. Каким бы ни было решение суда».

Леонид Петрович Неклюдов отложил в сторону вчерашний выпуск «Коммерсанта». Последнее слово на суде бывшего патрона произвело на него впечатление.

Если бы Мишка признал свою вину и покаялся, ему дали бы года три условно. Правда, предварительно опустошив карманы. Обвинений против него столько, что рассчитаться по всем искам никаких денег не хватит! Морально сломленный и раскулаченный олигарх для Семена Семеновича и его компании не представлял никакой угрозы. Ланского могли бы освободить после оглашения приговора прямо в зале суда. Оставили ему на жизнь несколько миллионов, и пусть бы катился из России, куда глаза глядят.

Но Мишка закусил удила. Опять полез на рожон и тем самым спутал карты своим противникам.

Что сейчас делать с ним?

Признать виновным и отправить в лагерь на десять лет, как того требует прокуратура? Но тогда поднимется шум на весь мир. Российский суд вновь явит миру свое истинное лицо, не имеющее ничего общего с законностью и справедливостью. Мишка прав: в независимом суде вся конструкция обвинения рассыпалась бы как карточный домик, а доводы прокуроров были бы признаны несостоятельными и надуманными.

Иностранцы – еще полбеды. На их журналистов и правозащитников можно забить, как всегда, а с западными лидерами договориться: мы вам сдадим Украину, а вы не суетесь в наши внутренние дела. Хуже с доморощенными смутьянами.

Демократические свободы за пятнадцать лет приучили часть населения думать. И хотя все федеральные телеканалы сейчас находятся под контролем, но остались еще независимые телевизионные компании в регионах, на все газеты, издающиеся в России, намордник тоже не наденешь, а тем более на Интернет. Не весь народ – быдло. А жалко, им бы так легко было управлять!

Кремлевские политтехнологи на этот раз сильно просчитались. Буквально на ровном месте взрастили себе глобальную проблему.

Образцово-показательная порка олигарха была нужна. С анархией девяностых надо было как-то завязывать. Но объект для экзекуции они выбрали явно неудачно. Имелись и другие кандидатуры, зажиревшие, зазнавшиеся и зарвавшиеся, если бы их даже приговорили к пожизненному заключению, им бы никто и не посочувствовал. Но наши «борцы за справедливость» ухватились за Мишку.

За полтора года своей отсидки в Матросской Тишине он в глазах народа превратился в страдальца, в нового Иисуса Христа. А у нас таких любят.

У Мишки была харизма. Гонители только укрепили ее. У демократов не было лидера на следующих президентских выборах. Вот он! Извольте получить. Made in Matroskaya Tishina.

Его последнее слово обращено не к судьям. А к будущему майдану.

Как она будет называться, российская «цветочная революция»? Ромашковая? Васильковая? Будет ли она вообще мирной? Не превратится ли в очередной кровавый бунт?

Призрак выпущен на волю. Призрак бродит по России.

– А мне-то какое до этого дело? – спросил себя номинальный хозяин все еще могущественного холдинга. – При любом раскладе моих взяток больше нет. Мои карты биты.

Он задумчиво посмотрел в окно. Из большого панорамного окна его пентхауса на девятом этаже нового высотного дома в престижном районе Тель-Авива открывался прекрасный вид на Средиземное море.

Оно было неспокойно в этот ранний час. Задувал ветер, и большие волны обрушивались на безлюдный пляж.

«Пойти, что ли, искупаться?» – мелькнула в голове шальная мысль.

Он представил себе, как ныряет с разбега в волну прибоя, как холодная вода обжигает его кожу, как напрягаются натренированные мышцы.

В предвкушении предстоящего блаженства, недолго раздумывая, Неклюдов сбросил с себя махровый халат и натянул плавки. Быстро облачившись в спортивный костюм, он открыл входную дверь своей большой квартиры. Дремавшие в коридоре охранники тут же вскочили со своих кресел и вытянулись перед ним по стойке «смирно».

Но зазвонил телефон. Если бы городской или хотя бы обыкновенный мобильный, Леонид Петрович не вернулся бы с полпути. Но звонок, имитирующий российский гимн, мог исходить только от одного телефона, который ему перед отъездом передал Семен Семенович.

Новоявленный олигарх уже хотел хлопнуть дверью и убежать вниз по лестнице к вожделенному морю, но то ли чувство долга, то ли верность присяге удержали его.

– Почему так долго не брал трубку? – спросил Сим Сим.

– На море собрался. Плавать, – прокричал в ответ главный акционер холдинга, недовольный столь мелочной опекой.

– Плаванье – дело хорошее. Гораздо лучше, чем пьянство. От него белой горячки не бывает.

– Мое здоровье – это мое личное дело, – огрызнулся Неклюдов.