Дмитрий Барчук - Сибирская трагедия

На левом клиросе у самого потолка я разглядел свою жену. В белом платке она казалась ангелом, спустившимся с небес. А когда она взяла ноты и запела вместе с остальными певчими «Благослови душе моя, Господи…», я заслушался и не различал уже ничего, кроме божественных звуков.

Через месяц началась война, и мы не поехали ни в какую Италию.

В китайском языке слово «кризис» пишется двумя иероглифами. Первый означает угрозу, второй – шанс.

Все-таки деньги надо зарабатывать, иначе не знаешь им цену. От искусства жить экономно отвыкаешь очень быстро, но восстанавливаются навыки бережливости чрезвычайно тяжело.

Вначале полмиллиона евро казались уймой денег, которых хватит на всю оставшуюся жизнь. Но не прошло и трех месяцев, как от прадедова наследства у Сергея Коршунова остались одни только рукописи и дневники. Приобретение элитной квартиры в центре города, ее ремонт и мебель, круиз по Индийскому океану, новый японский джип, который он разбил через два дня, не успев его застраховать, модные шмотки, прически, репетиторы, неудачные вложения в акции, помощь многочисленным родственникам и безвозвратные займы друзьям быстро обнулили его банковский счет.

– Это у тебя-то, миллионера, нет денег? – скандалила жена. – Скажи лучше, что тебе их жалко!

И никто не верил ему, что миллионы кончились.

Собственную газету он даже открыть не успел.

В растрепанных чувствах Сергей жадно курил сигарету на редакционной лестнице, когда, как и в начале осени, ему позвонили из‑за границы.

– Привет! Как твои дела? – нежно спросила Жаклин.

Он даже поперхнулся дымом от неожиданности и закашлялся.

– Спасибо, хреново. А ты где?

– Дома. В Монреале. А ты все куришь… – укоризненно произнесла она.

Но он не обиделся, напротив, ему даже было приятно, что хоть кто-то на белом свете, пусть даже на другой стороне земного шара, заботится об его здоровье.

– Почему у тебя такой грустный голос? – поинтересовалась она.

– Проблемы всякие навалились, – Сергей попытался увильнуть от ответа.

– Какого плана? Надеюсь, не со здоровьем.

– Нет. Я здоров как бык. Правда, графа МонтеКристо из меня не получилось, придется переквалифицироваться в управдомы.

– Значит, деньги не принесли тебе счастья, – философски заметила она.

– Отчего же, целых три месяца я чувствовал себя богачом, но, увы, все хорошее в жизни быстро заканчивается, а деньги – особенно.

– Ты уже потратил 500 тысяч евро?! – удивилась Жаклин. – Я, конечно, догадывалась, что ты непрактичен, но чтобы настолько! Ты проигрался в казино?

– Нет. Я до него еще не дошел.

– Может быть, тебя обокрали?

– Нет.

– Тогда я ничего не понимаю.

Повисла пауза. Первой ее прервала Жаклин.

– А я хотела пригласить тебя в гости.

Он промолчал.

– Понимаешь, при уборке в пражской квартире я случайно обнаружила возле камина дедушкин тайник.

И в нем оказалось продолжение рукописи. А ведь свой архив дед завещал тебе.

– Ты можешь выслать рукопись экспресс-почтой. Например, DHL. А то у меня со временем и деньгами сейчас напряженка. И канадскую визу, говорят, сложно получить.

Коршунов ломался для виду. Перспектива посетить Канаду и, главное, увидеть Жаклин была очень заманчивой.

– Сережа, во второй части рукописи есть очень важная информация. Я не хочу рисковать и доверять ее почте. И вообще – нам необходимо встретиться. Я одна не могу разгадать дедову загадку. А прилететь к тебе у меня не получится, через месяц – защита диссертации. Приглашение тебе я уже выслала. Надо будет съездить в Москву на собеседование в канадское консульство. Дату я сообщу дополнительно. На следующий день получишь визу. В консульстве у меня есть знакомые, все сделают быстро. Билет на рейс до Монреаля я закажу. Тебе выслать денег на билет?

– Не надо. Сам как-нибудь обойдусь, – обиделся Сергей.

Его мужское самолюбие было явно задето.

– Ну тогда до встречи на берегах Святого Лаврентия, – сказала она и отключилась.

Все-таки Жаклин явно ошиблась в выборе профессии. Чем дышать архивной пылью, просиживать джинсы в библиотеках и писать никому не нужные диссертации о давно забытых революциях, лучше бы занялась туристическим бизнесом, к которому у нее имелись явные наклонности. С такой продуманностью мельчайших деталей организовать поездку в страну Британского Содружества смог бы далеко не каждый туроператор.

Собеседование в консульстве заняло у него всего пять минут. Еще столько же он просидел в коридоре, дожидаясь, пока его вызовут. Хотя народу здесь толпилось прорва. Но он шел по предварительной записи.

Работник консульства, отделенный от него пуленепробиваемым стеклом, поинтересовался лишь целью его поездки в Канаду. Согласно инструкции, полученной от Жаклин, он ответил по-русски, что жаждет увидеть своих родственников, с которыми его разлучила революция и Гражданская война, а еще всю жизнь мечтал посетить знакомое по романам Купера озеро Онтарио и знаменитый Ниагарский водопад.

– О! Niagara falls! – интервьюер за стеклом причмокнул губами и показал большой палец. – The best! [80]

Больше ничего он не спросил, а только проштамповал бумаги Коршунова и сказал: «Good bye!»

В тот же вечер Сергей получил свой заграничный паспорт с вклеенной бело-серебристой канадской визой.

До Монреаля можно было долететь и «Аэрофлотом», но Жаклин почему-то выбрала голландскую авиакомпанию «KLM».

– Сдалась мне эта пересадка в Амстердаме! – возмущался вначале Сергей.

Но тетка настояла на этом маршруте и правильно сделала. Неполные сутки, проведенные в голландской столице, перевернули его представление о свободе. Доселе в его сознании это понятие ассоциировалось в первую очередь со свободой слова. Понятно: у кого что болит. Он много писал о свободе и демократии, даже считал себя в некоторой степени специалистом в этом вопросе. Но видеть воочию настоящую вакханалию вседозволенности, которая при этом остается в рамках закона и приличий, ему никогда прежде не доводилось. Даже пресловутая улица красных фонарей, это, по определению советской пропаганды, «гнездо разврата и низменных страстей», при ближайшем рассмотрении оказалась приятным и бесшабашным местом, где каждый делал то, что он хотел. Любовь продажных женщин, красующихся на витринах, волновала далеко не многих. Марихуана в заводской упаковке на прилавках магазинчиков впечатлила Сергея сильнее всех амстердамских проституток, походивших на манекены.