Алексей Гатапов - Тэмуджин. Книга 2

Таргудай, все так же смежив веки, наблюдал за ним. Тот, понемногу освоившись и весь отдавшись еде, уже мало оглядывался на него, торопливо разжевывал плоды, беря их из разных блюд.

– Не спеши слишком, успеешь, – сказал наконец Таргудай. – Все твое будет, а что не съешь здесь, возьмешь с собой в дорогу.

Бэктэр, виновато улыбнувшись и обрадованно блестя глазами, стал есть медленнее.

– Расскажи-ка мне о том, как вы жили все это время, – Таргудай твердым синевато-черным ногтем соскоблил на столе застарелую каплю бараньего жира. – Ведь я, хоть и не любит меня твой брат Тэмуджин, уж неизвестно за что, а все же беспокоился за вас. Отец ваш был большой нойон и знатный соплеменник, и мы с вами не чужие. Я все время беспокоился о том, как вы зимуете, хватает ли все у вас… Расскажи мне все без утайки, чего уж, может, и я помогу вам чем-нибудь…

Бэктэр стал рассказывать, внутренне напрягаясь, тщательно отделяя что, как ему казалось, надо сказать, а что скрыть:

– Прозимовали мы у Бурхан-Халдуна…

– Что-о? – удивленно протянул Таргудай, покосившись на него. – Подожди, вы жили прямо у Бурхан-Халдуна, под горой, так, что ли?

– Да, а что, дядя Таргудай?

– Нет, ничего, – он отвел от него глаза, сморгнул несколько раз, о чем-то раздумывая. – Ну, и как, тяжело вам было этой зимой?

– Да, тяжеловато было, – признался Бэктэр. – Ели мы одно сушеное мясо да рыбу, молочной пищи было мало, даже хурунги вволю не попьешь, сами пасли скот и дрова собирали и охотились, все сами… людей нет, одни волки на опушке воют да звериные следы на снегу. И поговорить не с кем…

Таргудай сочувственно качал головой, незаметно присматриваясь к нему, слушал. Подождав немного, спросил:

– А сейчас как вы живете?

– Да и сейчас ненамного лучше, – жаловался Бэктэр. – Только что не холодно пока, да молока побольше… Дядья Хутугта и Даритай недавно приезжали к нам, приглашали жить вместе, а Тэмуджин отказался…

– Почему? – быстро спросил Таргудай.

– Да его не поймешь в последнее время, – пожал плечами Бэктэр и усмехнулся: – Сначала все за знамя свое держался, а теперь и неизвестно за что… видно, старшинство свое не хочет терять.

– Вот-вот, – Таргудай покачал головой, внушительно глядя на него. – Это-то и плохо, что гордость брата твоего так обуяла… Такой человек много горя может принести своим ближним. А ведь если хорошенько подумать, то почему вы, братья и матери, должны страдать из-за него одного, а?.. В голоде, холоде, в безлюдье вы живете уже скоро целый год. А вдруг разбойники нападут, убьют или в плен возьмут, продадут чужим племенам? А может быть, брат ваш немного головой тронулся из-за своего знамени, а? Ты такого не замечал за ним?

Бэктэру эти слова пришлись неожиданной радостной вестью. Он неуверенно улыбнулся, посмотрел на него.

– Не знаю… Пока что не могу точно сказать…

– Вот-вот, поэтому ты пока не торопись, послушай, – Таргудай склонился к нему. – Ведь люди, бывает, сходят с ума не сразу, а понемногу, незаметно. Ты сначала даже и не поймешь этого, смотришь, будто бы он все делает как все, и говорит, будто с каким-то смыслом, а на самом деле он давно уж сумасшедший. И немало таких случаев уже было… Ты вот подумай, этот Тэмуджин почему так упирает на своем, почему от людей отделяется, словно прячется от кого-то? Я, например, разве вам враг? Вот мы с тобой сидим вместе, беседуем, а разве враги так поступают? Враги воюют, а не беседуют. А этот Тэмуджин от кого весь год так прятался и вас заодно замучил так, что вы уже от людской жизни отвыкли? Это говорит о том, что на самом деле с головой у него давно не все ладно. И он для вас на самом деле опасен: в любой день может сорваться и хоть что со всеми вами сотворить, убить или покалечить, ты понимаешь?

– Понима-аю, – пораженный его открытием, протянул Бэктэр, неотрывно глядя на него и спросил: – А как же теперь нам быть?

– А вот здесь нам надо подумать, – Таргудай почесал висок и взглянул на него. – Ты уже взрослый парень и должен понимать, что если это действительно так, как мы с тобой думаем, если он на самом деле сумасшедший, то мы не можем допустить, чтобы родовое знамя в будущем было у него.

– А как тогда должно быть?

– Знамя должен будет принять кто-то другой.

– А… кто? – робко спросил Бэктэр.

– Ты, – Таргудай в упор смотрел на него.

– Я… знамя?!.. – от неожиданности Бэктэр, будто оглушенный ударом в затылок, осоловело моргал на него глазами.

– А почему нет? – улыбнулся Таргудай, одобрительно оглядывая его с ног до головы. – Ты, я вижу, парень разумный и старших умеешь слушать. Нам в племени именно такие нойоны нужны…

– Но, дядя Таргудай, – замялся Бэктэр, вдруг покраснев лицом. – Вы, может быть, еще не знаете, я ведь рожден от второй жены отца Есугея…

– Знаю! – пресек его сомнения Таргудай и сжал кулак, громко скрипнув зубами. – Но я в нашем племени, ты должен это знать, не последний человек. Если я созову родовых нойонов и старейшин и громогласно объявлю об этом, против моего мнения ни один не пойдет: сумасшедший не может быть нойоном. И ты, если я скажу, станешь настоящим наследником отцовского улуса. Ты понял?

– Понял, – задохнувшись от неожиданно упавшего на него великого счастья, горлом выдавил Бэктэр.

– Но ты мне еще должен показать свой разум, – внушал ему Таргудай. – А то как же я смогу поручиться за тебя, понимаешь ты или нет?

– Понимаю, дядя Таргудай, – Бэктэр все еще не мог отдышаться и часто кивал головой. – Я все сделаю, как вы скажете… только скажите, что делать.

За стеной послышался шорох шагов, приподнялся полог, и женщина внесла перед собой котелок с дымящимся паром мясом, поставила на доску у очага и стала накладывать на берестяное корытце. Вслед зашла другая женщина, осторожно неся горящий светильник, озарив густеющий сумрак красноватым огнем, поставила на стол.

– Ешь мясо, – приказал Таргудай Бэктэру. – Ешь хорошенько, чтобы не сказать потом, что дядя Таргудай тебя пригласил, а потом голодом весь вечер проморил.

Бэктэр через силу улыбнулся и взял из корытца жирное ребро.

– А что, бывают такие люди, – проворчал Таргудай, строго глядя на него и отдирая крупными, желтоватыми зубами от кости мягкое мясо молодой овцы, потом вдруг повернулся к женщинам, копошившимся у полок с посудой, раздраженно прикрикнул: – Ну, вы идите, идите, не мелькайте перед глазами.

Те испуганно сорвались и торопливо вышли из юрты. Проводив их недовольным взглядом, Таргудай продолжал:

– Делаешь, делаешь людям добро, стараешься для них, а потом и доброго слова в ответ не получишь. И таких неблагодарных людей большинство, каким я помогал за всю свою жизнь. А вот ты какой человек на самом деле, я еще не знаю. Потому ты мне должен показать себя, на что ты способен, ты понял?