Евгений Санин - Иду на Вы

Это был невысокий, крепко сбитый паренек – Славкин ровесник.

– Ты кто? – ничего не понимая, уставился на него Славко.

– Ой! – испуганно ойкнул тот и попятился, явно намереваясь снова нырнуть в стог. – А ты?

– Я – Славко! Меня все тут знают. И наши, и половцы! Я уже два раза от них бегал! – прибавил для убедительности Славко и затем, на правах хозяина здешних мест, строго спросил: – А вот ты кто таков? Откуда здесь взялся?

– Я не взялся… – всхлипнул незнакомец. – Я – из обоза выпал!

– Из обо-оза? – насмешливо протянул Славко. – Ты что – куль с мукой?

– Не-е, – слегка обиженно протянул отрок, с испугом косясь на лежавшую у ног парня саблю. – Купеческий сын!

– Вижу, что не крестьянский! Лицо сытое, руки гладкие… – оглядев его с ног до головы, усмехнулся Славко и вспомнил мелькнувший к стогам мешок: – Так вот что за тень давеча здесь была…

– Какая еще тень? – испуганно закрутил головой отрок.

– Не бойся – твоя! – поспешил успокоить его Славко, видя, что незнакомец, очевидно, после пережитого ужаса, пугается теперь всего. – От половца, что ль, в стогу хоронился?

– Д-да!

– Сам-то хоть наш? Русский?

– Еще бы!

– А ну, перекрестись!

– Сейчас, только главу пред Господом обнажу!.. – отрок сорвал с себя шапку и, истово ударяя себя перстами, перекрестился: – Вот! Вот! Вот! Вот!

– Наш! – с удовлетворением признал Славко и, подняв с земли саблю, для удобства оперся на нее: – Ну, а теперь сказывай, как тебя звать?

– З-з-звенислав! Во Святом Крещении – Борис!

– Как-как?

Славко от удивления даже рукоятью сабли лоб себе почесал.

Незнакомец, в ужасе проследив за каждым его движением, еще сильней заикаясь, повторил:

– З-ззз-звенислав!

– Ну и имя! – засмеялся Славко, возвращаясь в прежнюю позу. – Первый раз слышу такое!

– Это отец меня в честь золота так наз-звал. Уж очень он з-ззвон монет любит!

– То-то я гляжу, ты все позваниваешь! Замерз, что ли?

– Нет, это я от страха! – со вздохом объяснил Звенислав. – А так мне совсем не холодно!

– Еще бы! – с завистью покосился на его шубу и сапоги Славко. – В такой одеже тут до весны просидеть можно!

Звенислав, понемногу приходя в себя, слегка успокоился, а когда понял, что ничто ему тут не угрожает, решил даже взять свой верх над этим насмешливым, наглым смердом.

– Да у меня таких тулупов знаешь сколько? – горделиво приосанившись, спросил он, и сам 60 же ответил: – Больше, чем пальцев на твоих руках! А шуб и сапожек – и того больше!

Он, видно, перешел на свою самую излюбленную тему и готов был продолжать это перечисление до вечера.

Но Славко больше всего на свете не любил, когда эти богатые, в городах-крепостях отсидевшись, перед ними, нищими, половцами разоренными, добром своим хвастают.

К тому же ему давно пора было быть дома. Вспомнив про деда Завида, про плетку, он разом поскучнел и отмахнулся:

– Ну и считай их, пока за тобой вернутся! А я пошел!

Скрипя снегом, Славко продолжил было прерванный знакомством с купеческим сыном путь. Но тот вдруг внезапно с испугом окликнул его:

– Эй, ты куда? Постой!

Столько страха и отчаяния прозвучало в этом голосе, что Славко невольно приостановился:

– Ну, чего тебе еще? – недовольно спросил он.

– А… если не вернутся?

– Чего-о?

Славко оглянулся и словно впервые посмотрел на Звенислава.

Ничего не скажешь, одет он действительно был, как добрый молодец в сказке. Если бы не сказал, что из купеческого рода, то можно было спутать с самым что ни на есть княжичем! И про то, что таких шуб, шапок и сапог у него великое множество, сказал, видать, не для красного словца.

И озорная мысль вдруг пришла в голову Славке.

Бурча себе под нос: «Так я и поверил, чтоб за купеческим сыном, да не вернулись! А вот чтоб он своим богатством поменьше хвастал… Да и мне б заодно приодеться не мешало…», он вернулся к стогу и уже громко уточнил:

– Не вернутся, говоришь?

– Ну да! – жалобно глядя на него, закивал Звенислав.

Несколько мгновений Славко боролся с собой: правильно ли он делает или нет. Наконец решил, что нет ничего худого в том, если тот, у кого есть все, поделится с тем, у кого ничего нет, и с деланным испугом покачал головой:

– У-у! Тогда плохи твои дела!

– Почему? – не на шутку встревожился Звенислав.

– Да понимаешь, одет ты уж слишком богато…

– И что ж в том плохого?

– Да нет, ничего! – поспешно согласился Славко, делая вид, что успокаивает купеческого сына, но на самом деле только пугая его. – В стольном граде Киеве да Великом Новагороде, может, это и хорошо! А у нас тут много лихих людей по дорогам бродит.

– Ой! – вырвалось невольно у Звенислава.

А Славко все продолжал, нагоняя голосом и жестами страху:

– С кистенем, топором за поясом… До таких, как ты одетых, охочие!

– Ой-ой!!

– Такие, что и «ой!» сказать не успеешь! А от них Бог спасет, так к половцам в плен попадешь!

Славко ожидал, что упоминание о половцах окончательно добьет Звенислава, но оно, наоборот, неожиданно вызвало в нем надежду.

– Ну, у этих меня отец выкупит – я ему грамотку напишу! – с легким небрежением махнул 61 он рукой.

Надо было срочно выправлять положение. И Славко тут же смекнул, что именно он должен делать.

– Как! – с нарочитым ужасом переспросил он. – Ты еще – и писать умеешь?

– А то! Еще как!

Вот новая напасть!

Услышав про то, Славко даже про свою главную цель позабыл. Ах, как он всегда мечтал научиться грамоте… И он, с самым живым интересом, почти с мольбой, попросил:

– Покажи!

Звенислав с удивлением покосился на него и, подняв палку, с готовностью принялся водить ей по снегу:

– Вот – аз, буки, веди…

«Аз, буки, веди…» – словно молитву, повторил про себя Славко и с досадой шепнул:

– Эх, будь у нас больше времени, я бы так и всю азбуку выучил!

– Что ты сказал? – не понял Звенислав.

– Я говорю, что тогда тебе никакой выкуп не поможет! – спохватившись, поправился Славко.

– Это еще почему?

– А потому что тех, кто считать да писать умеет, половцы сразу в Царьград продают! А оттуда в такие страны, где не то что у нас, на Руси. Там, говорят, рабов совсем за людей не считают!

– Пропал, совсем пропал! Что же мне теперь делать? – хватаясь за щеки, шепотом простонал Звенислав и с надеждой посмотрел на Славку: – Слушай, Славко! А если мне никому не говорить, что я читать-писать умею?

– Ну? – переспросил Славко, торопя его про себя: «Быстрей, быстрей думай, купеческий сын, пока за тобой еще не приехали!..»

– И в какую-нибудь другую одежду переодеться, попроще, а?

– Ха! Что тебе здесь – торжище? – усмехнулся Славко. – Где ты другую одежу в лесу найдешь?

Звенислав тоже, очевидно, имел свою думку и поэтому, как бы случайно, обойдя вокруг Славки, вдруг указал на него пальцем: