Евгений Санин - Иду на Вы

Со стороны казалось, что хан о чем-то советуется со старым половцем. И только Славко с замершим сердцем слышал всю правду.

Он чувствовал, что сейчас произойдет что-то ужасное.

И не ошибся.

– Осторож-жней! – так, чтобы все слышали, вдруг громко крикнул хан.

Но было поздно.

Конь старого половца неожиданно вскинулся, круча вздрогнула, и Куман с диким криком прямо на нем полетел вниз…

Подъехавшим половцам все это показалось несчастным случаем, какой совсем недавно едва не произошел с самим ханом.

Но Славко своими глазами видел, как Белдуз, говоря что-то половцу, вдруг неожиданно достал маленький ножик и что было сил кольнул им коня Кумана…

Ну как мог конь после такого не дернуться, а вслед за этим вместе со всадником не рухнуть с обрыва?..

А хан Белдуз, так же незаметно спрятав нож, между тем стоял над рекой и сокрушенно качал головой:

– Надо ж-же… Бедный Куман! Вот ведь как бывает! С-сам меня спас, а с-сам точ-чно так же не уберегся и погиб! Вс-се видели? Так и доложите с-старшему хану!

Он быстро метнул взгляд на Славку, который не успел даже сделать вид, что ничего не заметил. Усмехнулся. Затем свирепо оглядел своих оставшихся воинов – четверых от целого отряда – и с места пустил своего коня вскачь, в поисках удобного места для спуска и переправы.

Цепь больно рванула оцепеневшего Славку, едва не выворачивая ему руку, и он запоздало бросился догонять хана.

Вздыхая о превратностях судьбы, со страхом косясь на Белдуза, за ними последовали и остальные половцы….

Не зря торопился Белдуз возвратиться к главному хану.

Тот уже готовился развязать последний, третий узелок на шелковой веревочке, когда ему доложили о том, что хан Белдуз вернулся с грамотой и уже подъезжает к шатру.

Сидевшие вокруг священного очага ханы недоверчиво посмотрели на заляпанного с ног до головы грязью дозорного, те, что были помоложе, сразу оживились и стали радостно переглядываться.

Ороссоба, прежде чем отпустить всадника, задал ему несколько вопросов про то, сколько воинов возвращается с Белдузом, есть ли среди них старый половец. Дозорный подробно ответил. Главный недовольно покачал головой, потом задумался и сделал слабый жест – ну ладно, остальное мы и сами узнаем, иди…

Наконец полог распахнулся, и вошел Белдуз, ведя за собой озиравшегося по сторонам Славку.

Ороссоба неторопливо развязал узелок, посмотрел на ровно свисавшую с его пальцев веревку, затем – вопросительно на Белдуза, на его усталый вид и перевязанную руку:

– Привез грамоту?

– А как ж-же!

– И где же она?

– Вот! – выталкивая Славку вперед, ответил Белдуз.

Ни одна жилка не дрогнула на лице главного хана. Так ни один ветер не пробивается на поросшую ряской поверхность закрытого со всех сторон вековыми деревьями пруда. Он скользнул глазами по русскому отроку и, остановившись взглядом на привезшем его хане, чуть заметно повел плечом:

– Ну, раз привез – так читай!

Хан дернул Славку за цепочку и прошипел:

– С-слыхал, что приказывает старший хан? Нач-чинай!

Славко торопливо кивнул и громко, понимая, что такой старый человек, как главный хан, наверняка плохо слышит, отчеканил:

«Наказываем тебе, князь, быть с войском к концу весны в Переяславле. А оттуда мы всей Русью двинем на богатый град Корсунь. А все это велим хранить в великой тайне»!

Закончив читать, Славко вопросительно посмотрел на Ороссобу, который слушал его с прикрытыми глазами.

– Там еще «м-ммм» есть! – напомнил Белдуз.

– Ах да… – кивнул Славко, холодея от его тона, – он был точь-в-точь таким, как в последнем разговоре хана с Куманом. – А после прочтения этой грамоты приказываю немедленно уничтожить ее. И подпись – князь Владимир Мономах!

– Хорошая грамота! – открывая, наконец, глаза, одобрительно кивнул Белдузу главный хан.

– О-очень хорошая!

– Вот видишь! – довольно усмехнулся тот. – Купец правду сказал! Надо отправить его в Корсунь с грамотой. И начинать готовиться к походу на Русь! А этого русского к-няз-зя-изигоя, который обманул нас, позволь каз-знить мне прямо сейчас!

С-стольких людей погубил из-за него з-зря!

– Иди! – кивнул Ороссоба и, заметив, что Белдуз повел за собой и Славку, неожиданно поинтересовался: – А этого куда ведешь?

– Туда же! Ч-чтобы не вынимать два раза саблю из ножен! – к ужасу Славки, объяснил Белдуз и ухмыльнулся: – Сам ведь слышал – Мономах приказал сразу ж-же уничтож-жить грамоту пос-сле прочтения!

– С каких это пор ты стал так слушаться Мономаха? – с удивлением посмотрел на него главный хан и знаком велел Белдузу подождать. – Насколько мне помнится, последний раз ты целовал свою обнаженную саблю в знак вечной дружбы с ним два года назад, а после этого уже трижды делал набеги на Русь!

– Это он чтоб мне десять златников не возвращать! – всхлипнул Славко, надеясь не столько на милосердие старого хана, сколько на то, чтобы привлечь его внимание к себе.

И не ошибся.

– За что? – сразу заинтересовался тот.

– А за то, чтоб я ту грамоту, которую я и правда после того, как прочитал, в костер кинул, тебе потом слово в слово пересказал!

– А зачем же ты ее в костер-то кинул?

– От страха! Перед Мономахом!

– Ха… от страха… ха… перед Мономахом… Слыхали? – усмехнувшись, чего, судя по всему, давно уже не слышали от него ханы, переспросил старик и впился глазами в Славку: – И ты передал слово в слово?

– Конечно! Да! – прижал ладони к груди Славко, краем глаза замечая, что и Ороссоб, и Белдуз, кажется, остались довольны таким ответом.

Во всяком случае, Белдуз слегка ослабил напряжение цепи, а главный хан, подумав, сказал:

– Ладно. Купца вызовем. Прямо сейчас! – Он дал знак телохранителю, и тот тут же выскочил из шатра. – А что касается похода… – он долго молчал и покачал головой: – Тут еще о мно-огом надо подумать!..

– Да что думать? – сразу забывая про месть князю-изгою и желание устранить невольного свидетеля его беседы со старым половцем, горячо начал Белдуз.

– Ты еще здесь? – удивился главный хан. – Я думал, ты давно уже рассчитываешься с обманщиком изгоем! Как стрела не возвращается со своего пути, так и уважающий себя хан не должен менять своего решения. Ступа-ай! А этого оставь здесь… – он показал пальцем на Славку и, после того как Белдуз нехотя снял с его запястья браслет, тем же пальцем поманил отрока к себе. – Да, и заплати ему обещанные златники!

Белдуз вспыхнул, но, не желая спорить с главным ханом до начала решения главного вопроса из-за каких-то мелочей, решил уступить.

Он развязал кожаный кошель, отсчитал несколько монет и, протянув их Славке, обжигающим до самых пяток красноречивым взглядом предупредил:

– Скажешь хоть одно лиш-шнее с-слово – не просто убью, а молить о легкой с-смерти заставлю!