Вольдемар Балязин - Правительницы России

...Пугачёвские войска были разгромлены летом 1774 года, когда против повстанцев было послано двадцать пехотных и кавалерийских полков, казачьи части и отряды добровольцев-дворян. Общее руководство войсками осуществлял генерал-аншеф, граф Пётр Иванович Панин, один из лучших полководцев российской армии. А 2 сентября в Царицын в расположение Панина прибыл генерал-поручик Александр Васильевич Суворов. С этого времени разгром пугачёвского восстания вступил в свою последнюю стадию.

Пугачёв был захвачен группой своих приближённых, недавних соратников и единомышленников, и 15 сентября доставлен в Яицкий городок. Суворов приложил невероятные усилия, чтобы заполучить «злодея Емельку» в свои руки и лично сопровождал его, посаженного в железную клетку, в Симбирск, а потом и в Москву для допросов и следствия.

Екатерина строжайше запретила применять при допросах Пугачёва и его сподвижников пытки, что и было исполнено.

Тем не менее Пугачёв и пятеро его ближайших сообщников 10 января 1775 года были казнены на Болотной площади в Москве, а остальные подверглись жестоким телесным наказаниям и ссылке в тюрьмы и на каторгу.

А как складывалась жизнь Екатерины Второй и её семьи с той поры, когда в Петербург пришли тревожные слухи о «мужицком возмущении и казацком воровстве»?

В конце ноября 1773 года в Царском Селе праздновалось тезоименитство (день Ангела, именины) Екатерины. Продолжавшаяся война с Турцией и начавшаяся пугачёвщина требовали обратить особое внимание на армию и флот, и потому множество офицеров и генералов получили производство в очередные чины, были награждены поместьями, деньгами и орденами. Однако, сколь ни были приятно волнительны все эти награждения и перемещения, не они оказались в центре внимания и пересудов гостей императрицы. Первое место, безусловно, заняла новость об отставке Васильчикова и появлении на его месте тридцатичетырёхлетнего кавалерийского генерал-поручика Григория Александровича Потёмкина.

Старые придворные и генералы делились воспоминаниями об отце Потёмкина, о его дядьках и со стороны отца и со стороны матери, а люди из учёного сословия припоминали, что, как будто в Московском университете или же гимназии при нём когда-то видели они и самого Григория Александровича. Постепенно картина его жизни прояснилась.

Григорий Александрович Потёмкин родился 13 сентября 1739 года в селе Чижове, близ Смоленска.

Отец его — отставной шестидесятипятилетний подполковник Александр Васильевич Потёмкин, первым браком женат был на своей сверстнице. Однажды поехал он из Смоленской губернии в Тульскую, в Алексинский уезд, сельцо Маншино, и там увидел бездетную красавицу-вдову Дарью Васильевну Скуратову, старше которой был он на тридцать лет. Утаив, что женат, объявив себя вдовцом, Потёмкин повенчался с Дарьей Васильевной и остался жить в Маншино. Вскоре молодая жена оказалась в положении и вдруг узнала, что её муж двоеженец. Дарья Васильевна добилась того, что Потёмкин увёз её в своё смоленское имение и познакомил с законной женой. Та, будучи женщиной доброй, милосердной, довольно старой и к тому же за долгие годы изрядно намучившейся со своим мужем, по собственной воле ушла в монастырь и тем самым утвердила брак Дарьи Васильевны с Потёмкиным.

Этот брак, весьма поздний для Александра Васильевича Потёмкина, оказался чрезвычайно плодоносным: у него и Дарьи Васильевны кроме сына Григория появилось ещё и пять дочерей — Мария, Пелагея, Марфа, Дарья и Надежда.

Дарья Васильевна была прекрасна собой и умна и передала эти качества сыну. Однако Григорий, став взрослым, поссорился с матерью из-за того, что Дарья Васильевна осуждала его разврат с собственными племянницами — всеми, как на подбор, писаными красавицами, — которых у него было пять. Дело дошло до того, что он перестал переписываться с матерью, а получая от неё письма, бросал их в огонь, не распечатав. Но это будет гораздо позже, а в детстве был он добр, весел, красив и необычайно легко схватывал всё, о чём ему говорили. Александр Васильевич Потёмкин умер в 1746 году, когда Грише исполнилось семь лет. Дарья Васильевна, ещё раз овдовев, забрала с собою пятерых дочерей и переехала в Москву, где уже два года её Гриша жил в доме своего двоюродного дяди Кисловского.

Гришу отдали сначала в немецкую школу Литке, а потом, с открытием Университетской гимназии, перевели туда. В 1757 году Потёмкин оказался среди двенадцати лучших учеников, посланных в Петербург, где все они были представлены императрице Елизавете Петровне.

Двор, его роскошь, совсем иные, чем в Москве, нравы разбудили в душе молодого человека то, что уже давно там дремало: честолюбие, стремление к богатству, почестям и славе. Вернувшись в Москву, Потёмкин стал другим: он начал говорить товарищам, что ему всё равно, где и как служить, лишь бы только стать первым, а будет ли он генералом или архиереем — значения не имеет.

По-видимому, уже в Петербурге Потёмкин решил серьёзно переменить ход своей жизни. Следует заметить, что в мае 1755 года он был записан в Конную гвардию и с этого времени считался в домашнем отпуске для пополнения знаний.

Возвратившись в Москву, Григорий захандрил, перестал ходить в гимназию и через три года был исключён «за леность и нехождение в классы» одновременно со своим однокашником и приятелем Николаем Новиковым — будущим великим русским просветителем.

К этому времени в Конногвардейском полку, дислоцированном в Петербурге, он был уже произведён в каптенармусы, а когда приехал туда, оставив Москву, то тут же получил чин вице-вахмистра и назначение в ординарцы к дяде цесаревича Петра Фёдоровича — принцу Георгу Голштинскому. Не прошло и года, как Потёмкин стал вахмистром. Первые два года его жизни в Петербурге мало известны. Настоящая карьера Потёмкина начинается с лета 1762 года — со времени его участия в дворцовом перевороте, о чём уже говорилось в этой книге.

Среди тридцати шести наиболее активных сторонников переворота, награждённых Екатериной, Потёмкин значится последним, хотя он получил 10 тысяч рублей, 400 душ крестьян, чин поручика, серебряный сервиз и придворное звание камер-юнкера. По большому счёту, участие в перевороте на первых порах мало что дало молодому офицеру. В связи с восшествием на престол Екатерины II был он послан в Стокгольм с заданием передать письмо об этом шведскому королю Густаву III. Отношения между Россией и Швецией были в это время довольно натянутыми, и это обстоятельство делало миссию Потёмкина не очень простой.

Когда Потёмкин прибыл в королевский Дроттигемский дворец, его повели через анфиладу зал. В одной из них шведский вельможа, сопровождавший Григория Александровича, обратил его внимание на развешанные на стенах русские знамёна. «Посмотрите, сколько знаков славы и чести наши предки отняли у ваших», — сказал швед. «А наши предки отняли у ваших, — ответил Потёмкин, — ещё больше городов, коими владеют и поныне».