Вольдемар Балязин - Правительницы России

Так прошли перед Василием Ивановичем все соревновательницы, и отобрал он из всех только десять, а уже тех повели в баню опытнейшие бабы-повитухи, чтобы выведать главное: не были ли сокрыта какая нелепость или порок, какая хворь или недуг и сможет ли молодая принести мужу потомство?

Разумеется, при том жениха не было, а те из десяти, что были признаны пригодными к продолжению рода, представлялись потом княжичу, и он останавливал свой выбор на одной-единственной. Этой единственной оказалась дочь боярина Юрия Константинова Сабурова — Соломония, чей отец, дед и прадед верой и правдой служили великим московским князьям и наместниками и воеводами.

Свадьбу сыграли 4 сентября 1505 года, а через полтора месяца скончался отец Василия — Иван III. Двадцатишестилетний Великий Московский князь Василий III Иванович взошёл на прародительский престол.

Молодые жили в любви и доверии, надеясь на появление первенца, но Соломония почему-то не беременела, и это ввергало супругов в сугубую печаль. Уезжая из Москвы по монастырям с молебствиями о даровании наследника, Василий оставлял жену правительницей и с нетерпением ждал возвращения домой. Однако же шёл год за годом, а наследника всё не было.

Тогда Василий Иванович в 1520 году, через пятнадцать лет после свадьбы, послал к Константинопольскому патриарху Феолепту тверского епископа Нила Грека, поручив ему получить благословение на развод с Соломонией. Однако Феолепт такого разрешения не дал.

И летом 1523 года, уже через восемнадцать лет после свадьбы, сорокачетырёхлетний Василий в очередной раз отправился в объезд по городам и святыням, решив снова прибегнуть к помощи высших сил, чтобы не оставить пустующим прародительский трон.

Дело ко всему прочему осложнялось тем, что братья Василия: Дмитровский удельный князь Юрий, Углицкий — Дмитрий, Калужский — Семён и Старицкий — Андрей — становились претендентами на престол. А это в недалёком будущем могло ввергнуть страну в междукняжеские усобицы.

В июле 1523 года Василий отправился в паломничество по святым обителям, взяв всех четырёх братьев с собою, а после того как 15 сентября возвратился в Москву, разрешил им разъехаться по уделам.

И как только это случилось, он, по выражению летописи, «начата думати со своими бояры о своей великой княгине Соломоние, что неплодна бысть». И Василий, опять же по словам летописи, говорил боярам: «Кому по мне царствовать на Русской земле и всех градах моих и пределах: братьям ли дам, но ведь братья и своих уделов не умеют устраивать». И говорили ему бояре: «Разойдись с Соломонией, государь, и вступи в новый брак, ибо неплодную смоковницу посекают и выбрасывают из виноградника». Хотя в 1523 году дело до развода не дошло, Василий стал потихоньку отстранять от себя родственников Соломонии, занимавших важные посты в государстве, и привлекать к себе других вельмож. Вместе с Сабуровым подверглись опале и их сторонники, видные церковные богословы — афонский монах Максим Грек и Вассиан Патрикеев — инок-нестяжатель, по рождению — князь.

Осенью 1525 года, когда Василию уже шёл сорок седьмой год, да и Соломонии было около сорока, великий князь решился на развод. Самой большой сложностью в этом деле был вопрос правовой — в истории Рюриковичей не было случая, когда бы при живой жене задумывалась новая свадьба.

Австрийский дипломат барон Сигизмунд Герберштейн, подолгу живший среди русских и хорошо знавший их обычаи, писал в своих «Записках о Московии»: «Если же кто-нибудь женится на второй жене и таким образом становится двоебрачным, то они это хоть и допускают, но не считают законным браком. Жениться в третий раз они не позволяют без уважительных причин. Четвёртой же жены они никому не разрешают, считая даже, что это не по-христиански».

И всё же, опираясь на содействие митрополита Даниила, ярого врага Вассиана Патрикеева и всех нестяжателей и сторонника и друга Василия Ивановича, разрешение на развод было получено.

Вслед за тем возникло дело о колдовстве, ловко подстроенное угодливыми пособниками Василия.

23 ноября 1525 года после оговора Соломонии в «волховании» был произведён «обыск» и было установлено, что по её просьбе некая ворожея Стефанида для того, чтобы приворожить к постылой жене её мужа, вместе с Соломонией «смачивали заговорённой водой сорочку, порты и чехол и иное платье белое». После этого Василий Иванович, не передавая «колдунью» церковному суду, велел отправить её в Рождественский монастырь, что на Рву, и подготовить к пострижению. Оттуда Соломонию отвезли в Покрово-Суздальский женский монастырь и там насильно остригли волосы и надели монашеский куколь, дав ей новое имя — София. Соломония плакала, кричала и вырывалась из рук экзекуторов. А когда она сорвала с головы куколь, бросила его на пол и растоптала, то главный из дворцовых финнов, доставивших её в Суздаль — Иван Юрьевич Шигона-Поджогин, любимец Василия Ивановича, ударил её плёткой и во гневе вскричал:

— Неужели ты противишься воле государя? Неужели медлишь исполнить его повеление?

— Куколь надели мне против воли моей и по принуждению, — сказала старица София, — и я прошу Господа покарать моих обидчиков и помочь мне.

Несчастную царицу оставили в женском Покровском монастыре. Василий в глубине души раскаивался в содеянном и, желая сгладить этот грех, менее чем за год пожаловал бывшей жене два сёла, лежащие неподалёку от Суздаля, — Павловское и Вышеславское, «до её живота», то есть до конца жизни.

Резко переменил великий князь и отношение к прежнему своему любимцу Шигоне-Поджогину, отстранив его от себя и подчёркнуто охладев к нему, показав тем самым, что при высылке из Москвы Соломонии Шигона перестарался, проявив в холопском рвении усердие не по разуму.

Но все эти акты милосердия по отношению к суздальской затворнице Василий проявит весной и осенью будущего 1526 года, а через два месяца после пострижения Соломонии, 21 января, состоялась для многих совершенно неожиданная свадьба сорокашестилетнего великого князя с двадцатилетней синеокой красавицей — княжной Еленой Васильевной Глинской...

Род князей Глинских, владевших с древнейших времён городами Глинском и Глинницей, а также и соседней с ними Полтавой, происходил от знаменитого золотоордынского темника — хана Мамая, фактического полновластного правителя Золотой Орды, в руках которого остальные ханы были не более чем послушными марионетками. 8 сентября 1380 года Мамай был разгромлен Великим князем Московским Дмитрием Донским в знаменитой Куликовской битве, после чего бежал в Крым, где и был убит.

Спасаясь от мести золотоордынских врагов Мамая, сплотившихся вокруг победителя в междоусобной борьбе хана Тохтамыша, родственники погибшего темника бежали в Литву, отдавшись под власть великого Литовского князя Витольда Кейстутовича. Первым его слугою стал мурза Лексада, принявший при крещении имя Александр. По существовавшей тогда практике переходов из Орды в службу к христианским государям мурзы получали титулы князей.