Александр Майборода - Святополк Окаянный

Сообразив, что он спасся только чудом, гонец похолодел от страха. Но переживать страхи было некогда, человек тянул его за руку:

— Идем скорее подальше отсюда. Скоро рассвет.

Гонец быстро пошел за ним. Человек, видимо, хорошо знал дорогу, по которой вел, так как они ни разу не остановились, и даже не запнулись о корни.

Через полчаса быстрого шага они зашли в лес, и скоро гонец увидел полуразвалившуюся хибару, из тех, в каких разбойники любят устраивать притоны.

Солнце еще не поднялось, но стало уже темно, и когда человек, приведший гонца в это место, обернулся к нему лицом, гонец узнал его — это был его напарник.

Запыхавшийся гонец сообщил ему, что Владимир умер.

Второй гонец сказал, что надо быстро уезжать, так как он опасается, что Святополк утром пошлет свои отряды, чтобы перекрыть дороги.

Первый гонец хотел напомнить, что у них нет лошадей для дальней поездки. Но второй гонец провел его в загон, скрытый за хибарой, и здесь обнаружилось четыре готовых в дорогу коня.

Не теряя времени, гонцы сели на коней и, несмотря на то, что в лесу было еще темно, двинулись в сторону дороги, ведущей на север.

Пока они выбирались из леса, ободрали о колючие ветви лица и руки. Но когда солнце поднялось, они уже были на дороге. Тут можно было пустить коней вскачь.

Но так им удалось проехать недалеко. Неожиданно дорогу им преградили трое дружинников. По знакам на плащах гонцы увидели, что это были дружинники Святополка.

Двое против троих — силы неравные, однако гонцы, понадеявшись на свой боевой опыт, смело ринулись в бой. После мерного натиска они поразили одного из дружинников Святополка. Но оставшиеся двое оказались бойцами покрепче, и вскоре один из гонцов упал с лошади.

Дружинник, поразивший гонца, а это был Варяж, оставив пораженного неприятеля, тут же бросился на помощь своему другу, который с трудом сдерживал своего соперника.

Двое дружинников скоро сразили бы и второго гонца, но тут из леса с криками вывалилась ватага воинов в серых плащах. Они были без знаков, но Варяж узнал одного из них и воскликнул:

— Будый!

— Ах, ты меня узнал — так умри же! — с криком бросился па него Будый.

Святополковым дружинникам пришлось туго, теперь на стороне их противника был значительный перевес, — у Будого было около десятка воинов. Они окружили Варяжа, и быстро убить его им мешал только сам же Будый, который, желая лично убить Варяжа, крутился вокруг него.

Но битва одного дружинника с двумя десятками воинов не могла долго продолжаться. И вот уже Варяж устало отмахивался мечом один. Его тело покрылось кровавыми ранами, и кровь окропила одежду багровыми пятнами.

Однако, увлеченные неравной схваткой новгородские воины в свою очередь не заметили опасности, грозившей им самим. Пока они нападали на Варяжа и его товарища, на дороге показалось еще трое воинов. Заметив схватку, они решительно бросились на воинов Будого.

Когда новгородские воины заметили новых противников, ге были уже рядом. Новгородцы были удивлены непонятной отвагой троих воинов, осмелившихся броситься на целый отряд закованных в стальную броню воинов, однако нимало не насторожились.

Между тем Микула врезался в строй потерявших бдительность новгородцев первым, как щука в стайку беспечных карасей. Товарищи Микулы немного приотстали, так как их кони, безусловно хорошие, все же не могли сравниться по резвости с его чудесным конем. Но это только обрадовало Микулу, так как он мог действовать, не опасаясь задеть своих товарищей.

Под ударами меча Микула сразу же пали двое новгородцев, затем еще двое. Он срубал закаленных в боях воинов, как беззащитные тонкие деревца.

Будый ранее от боярина Блуда слышал, что среди дружинников Святополка появился богатырь, который легко может справиться с десятком воинов. Но только после того, как начали падать его дружинники, Будый догадался, с каким противником они столкнулись.

Варяж же, увидев Микулу, как будто приобрел новые силы, радостно завопил:

— Рахдай! — и яростно заработал мечом, наступая на Будого.

Бывалый Будый мгновенно сообразил, что, продолжая эту драку, он потеряет свой отряд, между тем люди ему еще нужны, так как дело его не только совсем не закончено, по и даже, наоборот, вступает в решительную фазу — гонец успел ему сказать о смерти Владимира.

Поэтому Будый, не долго думая, подал сигнал, и его воины тут же бросились наутек.

Микула не стал преследовать убегающих новгородцев, а Варяж это сделать был уже не в силах — от усталости он просто свалился с коня на землю, как куль с мякиной.

Микула соскочил с коня, сперва вытер окровавленный клинок о кусочек мягкой ткани, вложил его в ножны, затем только подошел к Варяжу и склонился над ним, осматривая его раны.

Варяж лежал с закрытыми глазами, его лицо было залито кровью. Осмотрев раны, Микула убедился, что они большой опасности не представляют, и Варяж потерял сознание не столько из-за потери крови, сколько под впечатлением пережитой опасности. Все же Варяж был уже не молод, его волосы и борода покрылись серебристым налетом.

Микула, смочив раны жидкостью из своей фляжки, занялся их перевязыванием.

От его движений Варяж пришел в себя и открыл глаза. Микула поинтересовался:

— Кто это напал на тебя?

Варяж с трудом проговорил:

— Мы перехватили гонцов из Киева. Одного убили, но второму на помощь пришел этот отряд. Его возглавляет новгородский воевода Будый.

— Жаль что ушел, — сказал Микула.

— Это уже не имеет значения, — ответил Варяж. — Увидев гонцов, Будый и так догадался, с каким известием они едут в Новгород.

Микула пожал плечами и занялся другим делом: он снял с коня Варяжа седельную суму и подложил ее под голову Заряжу.

— Ты полежи пока, — предложил он. — А я тем временем осмотрю остальных.

Впрочем, он быстро убедился, что остальным, лежавшим на земле, его помощь не нужна, и вернулся к Варяжу.

Борис с войском бродил по степи уже третью неделю, однако печенегов так и не нашел. В конце концов взбунтовался Добрыня. Он догнал повозку, в которой ехал, удобно устроившись, Борис, и, перебравшись на ходу в повозку, завел разговор:

— Ты, Борис, зря войско по степи не гоняй, люди шибко притомились, пора устроить отдых.

Борис, удобно устроившийся среди мягких подушек, возразил:

— А как же печенеги?

— А никак! — спокойно сказал Добрыня. — Чудится мне, что нас кто-то обманул.

— Но кто же нас обманывает? — не поверил Борис.

Добрыня из фляжки отпил воды и провел рукой, стирая пролившиеся капли, по седым усам:

— Ответ не так уж и сложен — чтобы мы бродили по степи, выгодно только Ярославу.

— Но зачем же ему это? — проговорил Борис. — Мы ведь все равно догадались, что нас обманули.