Александр Майборода - Святополк Окаянный

А еще через несколько дней перед Ярославом появился воевода Будый, который сообщил о смерти Святослава.

После этого Ярославу оставалось дождаться еще одного известия, от убийц, которых он посылал в Тмутаракань.

Но на этот раз гонец пришел один, едва живой. Он сообщил, что предупрежденный Святополком Мстислав расставил на дорогах, ведущих из Новгорода, засады и велел убивать всех, кто появится на них. Не зная этого, отряд Ярослава на первой же засаде был изрублен, и оставшемуся дружиннику удалось уйти только потому, что, получив ранение, он упал с коня, закатился в придорожные кусты и притворился мертвым.

Ярослав молча слушал сообщение, однако, когда гонец окончил рассказ, встал и решительно ударил кулаком по столу. — Все! Время пришло. Утром выходим на Киев!

Будый напомнил:

— А Мстислав?

— А Мстислав будет сидеть у себя в Тмутаракани тихо, как испуганная крыса. В борьбе со Святополком он нам не будет помехой, — уверенно сказал Ярослав.

И вот на раннее утро на огромном поле назначен смотр собранного войска.

Ярослав, в сверкающих доспехах и благородном пурпурном плаще с меховой оторочкой, въехал на коне на холм и остановился. Рядом встал конь воеводы Будого. За спиной князя прапорщик ловко воткнул в землю княжеское знамя.

Ярослав рассматривал открывшийся ему вид.

Солнце красным пылающим шаром еще висело низко над горизонтом. Его лучи были холодны. Они бриллиантами сверкали в седых каплях росы, покрывших заиндевевшую траву. Но и малого тепла, посылаемого солнцем, хватало для того, чтобы остывшая за ночь земля источила туманный пар, тонкими клочьями расстелившийся по долине.

Среди медленно плывущего белого пара неведомыми призраками вставали бесконечные колонны, ощетинившиеся копьями и разноцветными знаменами.

В бледно-голубом небе Ярослав заметил среди длинных сине-черных облаков странную точку. Она то кружила, плавно поднимаясь вверх, туда, куда каждый день стремилось в своем вечном беге солнце, то стремительной стрелой неслось вниз, к земле, и когда казалось, что она вонзится в твердь, она делала вираж и вновь поднималась в недоступную высь.

— Это сокол, — сказал Ярослав, разглядывая молодыми глазами птицу.

Будый, смотревший на птицу, приложив руку козырьком над глазами, возразил:

— Это не сокол, это ястреб.

Ярослав упорно повторил:

— Это сокол. И это хороший знак, когда сокол играет над войском. Бог дает знать, что победа будет за нами.

Будый безразлично согласился:

— Ну пусть будет сокол. Какая разница?

— Раз разницы нет, — весело проговорил Ярослав, — то тогда приступим к делу.

— Приступим, — сказал Будый и решительно рубанул рукой воздух, подавая знак трубачам, которые стояли в десяти шагах от него. И надулись как пузыри побелевшие от натуги щеки, и над долиной поплыл протяжный мелодичный звук.

В долине послышались отрывистые крики, голоса. Перед колоннами начали гарцевать на белых конях как раззадоренные петухи перед боем воеводы. По ветру развевались нарядные плащи и разноцветные пышные перья на шлемах.

Как только завершался счет, воеводы поворачивали коней в сторону холма, на котором расположился князь, и скакали сломя голову.

Над искрящейся травой красиво летели кони с распущенными длинными хвостами, оставляя за собой чернеющий мокрый след.

Поднявшись на вершину холма, воеводы подъезжали к князю и громко и торжественно кричали ему о количестве воинов, находящихся в их отрядах, и об их желании скорее вступить в бой за князя Ярослава.

Выслушав доклад, Ярослав сердечно обнимал воевод и приглашал вставать рядом.

Воеводы становились по правую руку от князя, и постепенно образовался внушительный ряд.

Рядом с главным воеводой Будым стоял писец, с бледным лицом и длинными пальцами, испачканными чернилами. Слушая доклады воевод, он макал длинное гусиное перо в ладанку на.груди и делал запись на листе пергамента, который держал перед собой.

Но вот доложился последний начальник отряда и встал рядом с князем.

После этого произошла небольшая задержка. Писец вынул из холщовой сумки на боку какую-то странную доску с круглыми костяшками, положил ее на траву перед собой и н екоторое время перекладывал кости на доске. Наконец, уверенно проговорил:

— В войске тысяча варягов. А других воинов сорок тысяч.

Затем он сделал запись на пергаменте и отдал воеводе Будому. А Будый, мельком взглянув на запись, в свою очередь передал пергамент Ярославу.

Прочитав запись, Ярослав на минуту закрыл лицо ладоням и. Когда открыл, по его щекам текли счастливые слезы.

Он двинул коня вперед на несколько шагов, затем остановился и, приподнявшись на стременах, поднял руку и начал громко говорить.

Его слова эхом понеслись по рядам войска — это повторяли слова князя специально назначенные глашатаи с сильным голосом.

Он говорил:

— Вчера принесли мне сведения, что Святополк убил моих братьев! Бог свидетель моей правды. Не я начал избивать братьев моих, но он. Да будет Бог мстителем за кровь братьев моих, потому что без вины пролил он праведную кровь Бориса и Глеба. Или же и мне то же сделать? Рассуди меня, Господи, по правде, да прекратятся злодеяния грешного!

Ярослав опять прикрыл лицо ладонями, и отняв их, он выхватил меч и, подняв его над собой, громко провозгласил:

— Смотрите в небо — там гордый сокол играет. Бог дает нам знак, что победа будет за нами. Идем на Святополка! Победим его, будут вам все богатства киевские. И будут вам богатства всей Русской земли!

В рядах воинов послышались радостные крики. Сначала нестройные, затем они перешли в единый рев, звучавший среди лесов, освещенных утренним солнцем, подобно рыку хищников, вышедших на охоту.

Пока Ярослав собирал войско, Святополку было не до него. Он решал другую проблему. Для этого он собрал в княжеском дворце бояр.

Свенельд невесело докладывал, что по приказу Святополка из княжеских кладовых горожанам было роздано много подарков: одежд, зерна, мяса. Старшинам выставлено несколько бочек золота. Но в городе возникло смутное брожение, которое медленно, но уверенно движется к открытому бунту киевлян.

Проговорив эти слова, Свенельд развел руками:

— Мы почти полностью разорили наши кладовые, но пользы от этого почти не видно. Я даже не знаю, что мы еще можем сделать, чтобы прекратить это брожение и окончательно склонить киевлян на нашу сторону.

Святополк с расстроенным видом на лице проговорил:

— Чтобы решить, какие меры необходимо предпринять, чтобы успокоить киевлян, надо сначала узнать причины их недовольства.

Первым подал голос юркий Коста. Он горячо прокричал: