Александр Майборода - Гостомысл

— Да как же это вы город оставили без защиты?!

Старшины не дали упасть боярину на пол, подхватили и положили на кровать.

Украдкой вздохнули, — однако, боярин, ты нынче не воин.

Как только Медвежья лапа оказался на кровати, Людмила захлопотала над мужем: налила ему в небольшую плошку целебного настоя и стала его поить.

Боярин не хотел пить, захлебывался слезами и порывался встать. Но он был так слаб, что пришлось Людмиле его придерживать, чтобы он неосторожными движениями себе же не повредил.

На помощь ей прибежала ключница Дарина.

— Осмотри боярина, — сказала Людмила.

Дарина была не только ключницей, но и знахаркой.

Старшины постояли некоторое время, затем бочком тиснулись к двери.

За дверью их догнала Людмила.

— Стойте, старшины!

Старшины остановились.

— Чего тебе надобно, боярыня? — спросил Доброжир.

— Я вижу, что вы замыслили сдать город без боя, — сказала Людмила.

— Боярыня, женщинам не гоже лезть в мужские дела, — строго сказал Доброжир.

— Однако женщины ходят в военные походы вместе с мужчинами, — напомнила Людмила.

— Боярыня, мы не хотим тебя обидеть, — сказал Лисий хвост.

Лисий хвост и Тишила до сих пор молчали, но сейчас Лисий хвост заговорил мягким вкрадчивым голосом:

— Но дело женщин лечить раненых. Людмила, я не одобряю, когда женщины берутся за оружие.

Людмила вспылила:

— Но что делать женщинам, если мужчины не хотят их защищать?

— Но зачем воевать? Если мы не сможем отстоять город от разбойников, то они обозлятся и всех побьют. Так зачем злить разбойников? — сказал Доброжир.

— Старшины, а вы думали о том, что будет, когда разбойники войдут в город? — спросила Людмила и напомнила: — Ведь грабеж победителями взятого города дело обычное

— Поэтому мы воевать с разбойниками не хотим. Мы откупимся от них данью, — сказал Доброжир.

— Какой данью? Своими женами и дочерьми? — спросила Людмила.

— Если разбойникам мы дадим дань, то они никого не тронут, — сказал Доброжир.

Тишила громко засопел, видимо, он был не согласен со своим товарищем, однако почему-то опять ничего не сказал.

— Я не верю в обещания разбойников, — сказал Людмила.

— Это твое дело, — сказал Доброжир и повернулся, чтобы уйти.

Лисий хвост замешкался. Рядом с ним остановился Тишила.

— Пошли скорее, — сказал им Доброжир.

— Иду, — сказал Лисий хвост и подтолкнул Тишилу. — Ты иди, я сейчас догоню.

Как только Доброжир и Тишила отошли немного, он тихо посоветовал Людмиле:

— Я против сдачи города... Но ты бы увезла боярина куда подальше. Говорят, он многих из этих разбойников покалечил и убил. Увидят его разбойники, плохо ему будет; злые они на него; да и тебе несдобровать.

— Увезу, — сказала Людмила и поинтересовалась: — А что с княгиней?

— Я сразу же послал к княгине человека Ее наверно, уже увезли из города, — сказал Лисий хвост.

Проводив старшин, Людмила крикнула ключницу:

— Дарина, подь сюда!

Та, очевидно, сторожила неподалеку, потому что тут же появилась.

Дарине было уже за сорок. Полянка. Чернявая. Худощавая и верткая, как угорь. Еще в молодости она попала в рабыни. Так как она была девицей весьма красивой, Медвежья лапа вначале определил ее было в наложницы, но затем, узнав ее характер — дотошный и придирчивый, приставил ее помощницей к старой ключнице. Ну а потом, когда старуха-ключница выжила из ума, все дела перешли к Дарине.

— Как боярин? — спросила Людмила.

— Лежит и плачет, — сказала Дарина.

— Как его раны? — спросила Людмила.

— Если горячка не скрутит, то скоро заживут, — сказала Дарина.

— Дарина, — объявила Людмила, — срочно готовься к отъезду: а чтобы скорее было — грузи на телеги самое ценное и сейчас же пришли мне пару крепких слуг, чтобы перенести боярина в телегу.

С того момента, как словены заложили город, враг никогда не входил в него, поэтому бегство из города было необычным явлением.

Но у богатых бояр и горожан были также дворы в селах, куда они выезжали на лето, поэтому ключница распоряжалась привычно — без спешки, но скоро.

Через десять минут в комнату зашли двое слуг, под присмотром Людмилы, они осторожно подняли боярина и перенесли в подготовленную телегу. Чтобы боярина не растрясло в пути, телега была щедро устлана соломой, солому покрыли толстым ковром.

Таким образом, боярин мог вполне удобно ехать.

Затем под бдительным присмотром Людмилы принесли и в эту же телегу в ноги боярина поставили сундук с драгоценностями.

В другую телегу положили несколько мешков с мехами.

Тем временем Дарина занималась погрузкой менее ценного добра.

Но как только все ценное уложили в телеги, Людмила дала команду трогаться. Остальное имущество ее интересовало мало.

Берег стремительно приближался. Теперь можно было рассмо треть позолоченные солнцем стены. Островерхие крыши засияли нестерпимым блеском.

— Богато, — холодно проговорил Готлиб.

— Однако город окружен высоким валом. Перед валом ров с водой. Стены высоки, — оценил городские укрепления Харальд, пытаясь рассмотреть городские стены из-под приставленной ко лбу ладони и сделал тревожный вывод: — Этот город слишком большой для нас. Положим всю дружину.

Готлиб нахмурил белесые брови.

— Все вздор! В большом городе большая добыча. Большую добычу никто без боя не отдаст, поэтому за нее приходится платить кровью. А что смерть воину? Каждый воин мечтает умереть в бою, чтобы на белом коне отправиться в Вальхаллу.

Харальд надел шлем и перебросил из руки в руку любимый боевой топор.

— Однако раньше времени не стоит попадать туда, где предстоит провести вечность. Говорят, вечность быстро надоедает.

Готлиб расхохотался. Давясь смехом, он спросил:

— Так говоришь — вечность быстро надоедает? Откуда ты это знаешь?

Харальд усмехнулся в вислые рыжие усы.

— А кто мне не верит, пусть проверит сам.

Готлиб взглянул на город, до которого уже стало совсем близко, можно было уже рассмотреть людей на причале.

— Жаль, врасплох их захватить не удалось. Это обойдется нам лишней кровью, — проговорил Готлиб.

Он скинул плащ на руки оруженосца, взял поданный шлем, увенчанный белым конским волосом, надел на голову и опустил забрало, — сверкающую холодом безжизненную маску с черными прорезями вместо глаз.

Положил руку на рукоять меча, сказал:

— Теперь, давай сигнал войску на штурм.

Боевые корабли начали вытягиваться в линию.

— Погоди, — Харальд коснулся руки конунга.

— Да? — спросил Готлиб.

— Не вижу на стенах воинов, — сказал Рыжий Харальд.

Готлиб поднял забрало и пригляделся.

— И в самом деле — кроме толпы на причале, никого нет, — согласился Готлиб.