Александр Майборода - Гостомысл

Гостомысл удивился этому, ведь он гулял совсем немного.

Но уютная тень под большим деревом манила к себе непреодолимой силой.

«Но что случится, если я присяду под деревом на минуту? — пришла в голову Гостомысл а мысль. — Ничего! Ведь я присяду всего лишь на минуту, передохну немного, потом встану и пойду, а если мне будет угрожать опасность, то позову Ратишу; он недалеко и услышит мой зов».

После такого аргумента Гостомысл без сомнения сел в тень под деревом и положил на землю рядом с собой лук.

Он и не заметил, как его веки отяжелели и глаза закрылись сами собой.

Но забытье продолжалось мгновение. Потому что он тут же открыл глаза и увидел, как из-за ближайшего дерева вышла девушка с луком в руке и стрелой.

Нет, скорее это был еще ребенок, потому что она была похожа на молодой росток. У нее были длинные бело-платиновые волосы, свободно спадающие на плечи. Чистое приятное лицо. Большие странные зеленые глаза.

Пахло от нее чем-то травянистым и приятным.

Гостомыслу показалось, что на ней совсем нет одежды. На ней было что-то призрачное, такое, отчего ее тело сливалось с травой и березами; и из-за этого ее почти нельзя было различить на фоне деревьев и травы.

Но как ни вглядывался в нее Гостомысл, не мог рассмотреть деталей; он лишь видел обычные для молодых женщин очертания тела.

Все это сильно взволновало юношу, заставив его сердце биться, точно оно хотело выскочить из груди.

Гостомысл подумал, что эта девушка заставила его первый раз почувствовать себя не мальчиком, а мужчиной.

В ее лице было что-то неуловимо знакомое.

«Голубка», — мелькнула мысль в его голове и пропала.

— Ты кто? — наконец хрипло спросил изумленный неожиданной встречей Гостомысл и судорожно сглотнул слюну.

Девушка, прикрыв узкой ладошкой рот, хихикнула:

— Догадайся.

«Нет, это все-таки Голубка»! — подумал Гостомысл. Подумал так, наверно, потому что в присутствии этой странной девицы Гостомысл чувствовал себя также необыкновенно глупо, как и когда разговаривал с Голубкой.

— Сейчас схвачу, сразу расскажешь! — пригрозил Гостомысл, досадуя на себя.

— А ты попробуй, поймай меня, — вредно хихикнула девушка.

Гостомысл быстрым движением попытался схватить ее, он даже почувствовал ее упругое горячее тело, но она непостижимо быстро, словно змея, тут же ускользнула из его объятий.

Гостомысл тут же повторил попытку, и снова она оказалась безуспешной, и он сердито сказал:

— А вот я сейчас прикажу своим людям схватить тебя. Они тут, рядом.

Улыбка мгновенно исчезла с лица девушки.

— Послушай, Гостомысл...

Гостомысл смутился.

— Ты знаешь — кто я? — перебил он девушку.

— Знаю, — сказала девушка.

— Откуда? Я не говорил тебе своего имени, — сказал Гостомысл.

— Мне не надо спрашивать у тебя имя, чтобы знать тебя, — сказала девушка.

— Но откуда?

— Твой предок совершил большую ошибку, — он обидел саму Лелю и ее мать Ладу, — сказала девушка.

— Я слышал об этом, — сказал Гостомысл. — Но откуда ты это знаешь?

— За это поплатился страшной карой — с тех пор все его потомки мужского пола умирают, едва достигнув совершеннолетия, — сказала девушка.

Гостомысл помрачнел.

— Я знаю об этом, — сказал Гостомысл.

— Так стоит тебе усугублять свою судьбу? — спросила девушка, и в ее словах послышалась угроза.

— Я должен умереть? — сказал Гостомысл.

— Все люди умирают, — сказала девушка.

— Я воин, я не боюсь смерти! — сказал Гостомысл.

Девушка звякнула колокольчиком:

— Ты пока смешной мальчишка!

— Я воин! — упрямо повторил Гостомысл, и в его глазах сверкнула злость.

— Хорошо, ты воин, — согласилась девушка. — Тогда почему ты обижаешь меня? Воины не обижают женщин.

— Прости, я даже и не думал тебя обижать, но ты же все время дразнишь меня, — смущенно проговорил Гостомысл.

На губах девушки вновь появилась прелестная улыбка.

— Но судьбы я не боюсь, — гордо сказал Гостомысл.

Девушка приблизилась к нему совсем близко и в упор взглянула в его глаза.

Девушка положила руки ему на плечи и приблизила свои губы к его губам. Гостомысл вздрогнул, и по его телу пробежала дрожь.

Почувствовав сладкое женское дыхание, Гостомысл закрыл глаза и осторожно, боясь, что она снова ускользнет от него, обнял ее.

Ему показалось, что он попал в рай. Как сквозь сон доносились отрывки слов.

— Ты красивый юноша...

— И ты прекрасна, как богиня любви... — говорил Гостомысл.

— Я люблю тебя...

— Ты моя мечта... — говорил Гостомысл.

Через сколько времени он пришел в себя, Гостомысл не знал.

Он лежал на мягкой траве под огромной чашей синего неба. Над ним склонились белые ромашки.

Его лицо щекотали мягкие волосы. Девушка сидела рядом и смотрела на него. На ее губах блуждала едва заметная улыбка.

Гостомысл сел.

— Вот видишь, — серьезно проговорила девушка, — для того, чтобы познать любовь, совсем не надо брать девушку силой; настоящая любовь только в согласии.

— Скажи, как тебя зовут? — спросил Гостомысл.

Девушка усмехнулась.

— Зачем тебе знать мое имя? — спросила она.

— Я хочу, чтобы ты стала моей женой, — сказал Гостомысл.

— Ты хороший мальчик. Я полюбила тебя. Я мечтала бы, чтобы ты стал моим мужем. Но я никогда не смогу стать чьей-то женой, — сказала девушка.

Гостомысл схватил ее за руку.

— Неужели это и все? И я даже не узнаю твоего имени, — сказал он.

Девушка вскочила и потянула руку, которую крепко держал

Гостомысл.

— Прости! — пробормотал Гостомысл и встал. — Все равно я теперь не отпущу тебя. Ты будешь моей женой. Даже если за это меня покарают боги.

— Ах, милый мальчик, ты слишком самоуверен — если ты не смог меня поймать, то как же сможешь удержать? Нет, ты меня не удержишь, — сказала девушка.

— Тогда я пойду с тобой, — загорячился Гостомысл.

Девушка отстранилась от него и снова залилась звонким колокольчиком.

— Но ты же не знаешь, кто я!

— Тогда скажи, — кто ты? — сказал Гостомысл.

Девушка шагнула в сторону леса и остановилась, бросила задумчивый взгляд на Гостомысла и проговорила:

— Мальчик, вместо своего имени, оно все равно тебе ничего не даст, я сделаю тебе дорогой подарок: я не могу снять проклятие Лели, наложенное на твой род, но я смогу изменить его, — пока я буду жить в твоем сердце, ты не умрешь. Знай: ты будешь великим вождем, и тебя будут помнить века, но тебя ждут и великие потери, и твое горе будет безмерно; ты будешь любить так, как никто на свете, но любимая тебе не достанется; у тебя будет много любимых детей, но они умрут; твой род по мужской линии прервется, но его продолжат твои внуки, которые свершат немало славных дел... но их потомки забудут тебя.