Александр Майборода - Гостомысл

— Кормчий — медленно идем! Прибавь ходу! — рявкнул, вконец обозленный Трюгви.

— У нас гребцов мало! Идем и так из последних сил! — зло ответил Урс.

— Гребите! — цыкнул Трюгви.

— А как драться будем, когда сойдемся со словенами? Если выложимся на веслах, то где возьмем силы? — спросил Урс.

— Проклятый трус, — зарычал Трюгви, но в его голову настойчиво лезла мысль о том, что, учитывая потери на судне, перевес в силах его отряда над словенами уже не был настолько значительным, как в начале боя, хотя еще и оставался.

— У словен должны быть большие потери! — сказал Трюгви, не столько для трусливого старика, сколько убеждая себя в правильности своего решения.

Старик Урс обидно хмыкнул и сказал:

— На этот раз у словен будет попутный ветер, и они смогут уйти под парусом, а нам, так как у нас сгорел парус, вряд ли удастся догнать их на веслах.

«Впрочем, такой исход битвы нас устраивает, — подумал Трюгви, — словене трусливо бежали, и ни в малейшей степени не искажая истины, можно доложить конунгу Готлибу о своей победе: почет и уважение!»

Пока Трюгви размышлял над сложившейся ситуацией, ярость и обида куда-то исчезли.

— У нас много убито, мы обязаны вернуться домой, — сказал Урс.

— Домой? — насмешливо переспросил Трюгви. — Словенгард не наш дом. Это наша добыча.

— А где наш дом? — спросил Урс.

Трюгви задумался, но через минуту молчания сказал:

— Наш дом корабль и море.

— Я хотел бы остаться в этом городе и провести в нем свою старость. Тут живут хорошие, добрые люди, — сказал Урс.

— Ну, так кто тебе мешает? Оставайся, — сказал Трюгви.

— После того как мы принесли им горе. После того как конунг без вины казнил их старшин? После того как наши дружинники насиловали их женщин? Кто же захочет, чтобы мы жили рядом с ними? Обычай кровной мести не позволит этого.

Трюгви рассердился:

— Молчи, глупый старик! Никто не смеет осуждать нашего конунга! Мы убиваем словен для того, чтобы выжило наше племя, — сказал он и подумал, что старик Урс был прав и что, учитывая тяжесть потерь, он имеет право вернуться в Словенск.

— А ты сам какого племени? — спросил Урс.

Трюгви ничего не ответил. Он не помнил своих родителей, кто они и откуда. Он помнил только, что детство провел с такими же, как он безродными, в норе рядом с мусорной кучей.

Урс был прав, здравый смысл говорил, что надо было вернуться в Словенск. Однако Трюгви был упрям. Ведь благодаря упрямству он и выжил среди множества окружавших его опасностей.

— Приказ конунга надо выполнить до конца, — дойти с разведкой до городка Корела, — сказал Трюгви.

— У нас нет паруса, — напомнил Урс.

— Возьмем запасный парус на других кораблях, — сказал Трюгви,

Приняв решение, он отдал приказы:

— Урс, ложись в дрейф, раз дикарей все равно нам здесь не догнать, то пойдем на север; там они сами попадутся, как крысы в ловушку. Сигнальщик, — дай сигнал кораблям: «Подойти ко мне!»

Кормчий Урс подал команду гребцам поднять весла из воды, и корабль медленно поплыл по инерции.

Два других корабля свернули в сторону «Духа моря».

Пока они подходили, Трюгви распорядился сложить убитых и раненых в одно место, где они не будут мешаться. Заодно смыть кровь и поправить поврежденные снасти.

На эту возню ушло не меньше получаса, но когда струги встали борт к борту и на «Дух моря» перешли начальники кораблей Таппе и Том, корабль был в полном порядке, и ничто не свидетельствовало об ужасных потерях, которые понесла команда Трюгви в столкновении со словенами.

Первым делом Трюгви пригласил своих товарищей к столу с вином и пищей, который был установлен слугами под мачтой.

Выпив большую чару вина, Трюгви поинтересовался:

— Ну и что думаете обо всем этом?

Таппе, наколол кусок мяса на кинжал, окинул его критическим взглядом и проговорил:

— Вроде в самый раз прожарено.

Трюгви хмыкнул:

— Таппе, ты хорошо понимаешь, о чем я спрашиваю.

Том, обгладывавший крылышко рябчика, сплюнул кости за борт и ковырнул пальцем в зубах.

— Конечно, мы понимаем, что речь идет не об этом мясе, — сказал он.

Таппе отложил кусок мяса и сказал:

— Они дрались, как воины-берсерки. Они не обращали ни малейшего внимания на наши стрелы. Не нравится мне это.

— Тебе не нравится? Это мне не нравится, потому что все, что причиталось вам, они от всей души всадили мне — проворчал Трюгви. — Они перебили половину моих людей.

— Таков уж путь воина. Вечно в него пускают стрелы и суют ножи, — пожал плечами Таппе, отхватил зубами добрый кусок мяса и стал жевать его.

— Мне говорили, что словене сильные воины, но после того, как мы так легко разбили их князя на Неве, я засомневался в этом, — проговорил Том и сделал глоток вина.

— И в прежний раз со словенами было нелегко драться. Ты не видел этого, потому что пришел к концу битвы... — сказал Таппе.

— Я выполнял приказ конунга! — перебил его Том.

— А те, кто начинали ту битву, к твоему приходу были уже мертвы. И их было немало, — закончил речь Таппе.

— Я не виноват в этом, — сказал Том.

— Никто не виноват ни в чем. Мы все выполняли приказы конунга, — сказал Трюгви. — А словенам тогда не повезло.

— Но почему ты сейчас не стал преследовать словен? — спросил Том.

— Потому что у меня погибла большая часть гребцов и воинов. Некому сидеть на веслах. А парус сгорел. Поэтому мы не можем их догнать, — сказал Трюгви и подумал, что он зря все это сказал — теперь он чувствовал себя виноватым.

Таппе и Том молча ели мясо. Но в их глазах Трюгви заметил странное выражение.

«Эти двое думают, что я испугался словен, потому и не стал их преследовать, — догадался Трюгви и снова пожалел: — Все же зря я начал объясняться: хороший начальник никогда не будет объясняться, каждое его слово — истина! единственно верное решение».

— Я ничуть не испугался словен, — хмуро сказал Трюгви, — но я решил не гнаться за этими двумя стругами, а идти сразу к Кореле, где узнать, что происходит у словен. Таков приказ конунга. Затем я вас и позвал к себе. А эти корабли, если они из войска словенского князя, никуда не денутся, сами придут к Кореле. Вот там, на глазах ихнего князя, мы их и прикончим.

Таппе кивнул головой и сказал:

— Хорошая идея.

Том снова отпил вина и задал вопрос:

— Трюгви, а ты не думаешь, что словене в Кореле тоже не будут сидеть, сложа руки?

— Не думаю... — проговорил Трюгви.

Он собрался было объяснить свой замысел, но его прервал крик дозорного:

— Паруса сзади.

Трюгви вскочил с места и увидел, что с юга по ветру на раздутых парусах идут три корабля. Решимость, с которой они держали курс в сторону кораблей данов, недвусмысленно свидетельствовала об их воинственных намерениях.