Александр Казанков - По праву рождения (СИ)

Еще до того, как граф произнес эти слова, Андрей уже понял, что он скажет.

Так вот значит в чем дело? Жаль. Но это не повод, чтобы сводить счеты с жизнью.

— И поэтому ты решил покончить с собой? — Спросил Андрей.

Ростопчин вслушивался в интонации его голоса, пытаясь определить, осуждает его Андрей или нет. Но в голосе поручика не было осуждения, лишь тихое спокойное сожаление.

— Нет. Не поэтому, — продолжил граф, решив исповедаться до конца. — Я виноват. Я убил человека. Того с кем Вера изменила мне.

Андрей смотрел на Василия, и страшная догадка посетила его. Покушение на его высочество и вот теперь попытка самоубийства Ростопчина. Но разве такое возможно? Андрей знал Романа Александровича как человека, очень привязанного к своей жене. Но с другой стороны, разве он не знал Василия Ростопчина, как человека счастливого в браке. В реальности же все оказалось по-другому. Неужели Вера изменила мужу с Романом Александровичем?

Василий тоже наблюдал за Воронцовым. И увидев по его лицу, что тот обо всем догадался, спокойно подтвердил:

— Да, ты все правильно понял. Я убил Романова.

Андрей не знал, как реагировать на это признание. Его высочество был отцом его лучшего друга, но Василий тоже был ему другом и честным, благородным человеком.

— Я подошел к нему и воткнул в него кинжал. А потом стоял и смотрел, как он умирает, — продолжал тем временем Ростопчин. — Я думал, в его венах течет вода. А оказалось кровь.

— Он еще жив, — сам не зная, зачем ответил Андрей. Он старался не смотреть на Ростопчина, пытаясь привести, мысля в порядок и дать свою оценку произошедшему.

Василий же истолковал его поведение, как осуждение. Вдруг так захотелось оправдаться перед ним.

— Ты не понимаешь. Он воспользовался ею. Она была совсем не нужна ему. Он не мог не знать, что я ни в чем не виноват, но все же заставил ее провести с ним ночь взамен на мое освобождение. Он же осквернил мою любовь, мою Веру. Он разрушил наш брак, так играючи, из-за своей прихоти. А потом вел со мной так высокомерно и наголо, что я не мог оставить его безнаказанным. У меня не было другого выбора.

— Выбор есть всегда, — спокойно произнес Андрей, — и ты его сделал. Ты наказал его за его поступок, но сам, как трус, пытался уйти от наказания за свой.

— О чем ты?

— Покончить с жизнью это не просто большой грех, это слабость, трусость и преступление. Прежде всего, перед самим собой. Но если тебе нет дела до своей жизни, подумай о других. Ты знаешь, что за покушение на Романа Александровича, арестовали графа Орлова?

— Что? Нет. — Удивился Василий. Он этого не знал. Совершив преступление, Ростопчин закрылся в своей комнате, не желая никого видеть. — Но как? Почему его?

— На манжете его рубахи была кровь. И он не пожелал объяснить ее происхождение. То, что ты сделал, это твой грех и он на твоей совести. Но невиновный человек не должен страдать из-за этого. Застрелившись, ты бы лишил жизни не только себя.

— А что мне теперь делать? — Испугался Василий.

— Это дело твоей совести и твоей чести, — ответил Андрей. — Но я хочу, чтобы ты знал, если его не отпустят, я не смогу молчать. — Андрей поднялся, зная, что Василий больше не совершит своей страшной попытки. Он не мог ошибаться на его счет. Ростопчин не позволит расплачиваться за себя невиновному человеку.

Он подумал об Александре и об его отце. При всем их различие, как же они все-таки похожи. Они оба приносят несчастья людям, не задумываясь о последствиях. Андрей не забрал с собой оружие Василия. Нет, бросив последний взгляд на графа, он спокойно вышел из комнаты, давая возможность тому самому решить свою судьбу. Василий был прав, из его ситуации выхода не было.

Теплый, но немного сырой воздух, наполнял легкие Александра. Он с наслаждением вдыхал его, радуясь последним дням в Лондоне. Был уже поздний вечер, который плавно переходил в темную ночь. Он шел с Николаем по безлюдной замощенной улице. Так хотелось увидеть Луизу, поговорить с ней, объясниться. Но что он мог ей сказать? Она все равно никуда с ним не поедет. Что бы она ни чувствовала к нему, у нее хватит благоразумия не пускаться в ужасную авантюру. В отличие от сердца разум Александра тоже это понимал. Он понимал, что его семья никогда не примет Луизу, что ей придется жить на положении его любовницы. Хоть Александр и хотел, чтобы она осталась с ним, но только не ценой ее позора. Принятие решения далось ему с огромным трудом, но он все же решил никогда больше не видеть ее. Поэтому появилось желание поскорее уехать на родину. Корабль отплывал через два дня. Александр только надеялся, что у Луизы все будет хорошо, и она помирится с мужем.

Николай так же, как и Александр думал о женщине. Центром его вселенной была Виктория. Он так же, как и друг не видел ее с того самого дня. Но вчера получил от нее записку. Она писала, что скучает и ждет его. Он думал о том, как забрать ее с собой, а главное, как рассказать ей об Анне. Сегодня он должен обязательно с ней увидеться. Через два дня они уедут отсюда, а ему еще предстояло решить, как переправить в Россию Викторию так, чтобы Александр об этом не узнал.

— Хотел бы я узнать, о чем ты думаешь, — рассмеялся Александр. — У тебя такое лицо будь-то, ты готовишь заговор. И в ближайшее время должна решиться твоя судьба.

Николай взглянул на друга и рассмеялся в ответ, пряча за весельем свои мысли. В какой-то мере он и правда планировал заговор, и от этого зависела его судьба.

— Да какие могут быть заговоры. Просто наслаждаюсь последними мгновениями в этой стране. А может, задержимся ненадолго, — вдруг предложил Николай.

Александр удивленно посмотрел на Репнина. Неожиданно было от него слышать такое. Он не торопится вернуться в Россию? А ведь совсем недавно так не хотел оттуда уезжать.

— Ты не хочешь домой? Что же тебя здесь держит? По-моему самое важное ждет тебя дома.

— Да?

— Конечно. Женитьба на Анне, повышение в чине. Или ты что испугался? Голова идет кругом? — Подшучивал над другом Александр.

— Может, и испугался. — В этот раз поручик Репнин не поддержал веселого тона Романова. Он был вполне серьезен. Николай и, правда, опасался возвращения в Россию.

Молодые люди медленно шли по улице и не сразу заметили, что на улице они не одни. За ними следом на небольшом отдалении шли четыре человека. Еще двое двигались русским на встречу. Александра смутил их внешний вид. Они были одеты так, как будь-то, не желали быть узнанными — все в черной одежде, шляпы надвинуты на глаза. Романов дернул Репнина за плечо, замедлив ход. Николай в некотором опасении оглянулся назад. Если эти люди сейчас захотят напасть, то силы будут явно не равны. Молодые люди пошли вперед, немного отходя в сторону. Александр сжал трость, в которой находилось небольшое лезвие. Как бы ему сейчас пригодилась шпага. Но она, как и его мундир, лежала в гостинице. У Николая так же был лишь небольшой кинжал. Русские поравнялись с шедшими навстречу людьми. И только они хотели пройти мимо, как увидели, что в слабом свете уличного фонаря сверкнул длинный клинок. Решив, что лучшая защита это нападение, молодые люди бросились на врагов.