Александр Казанков - По праву рождения (СИ)

— Ну, уж нет, — прошипел Николай, схватив Анну за руку. — Я вас понял. Вам нужна грубая мужская сила. — Он придвинулся к ней плотнее и прижал к себе.

— Ничего вы не поняли, — усмехнулась Анна. — Отпустите меня сейчас же! Если мой отец узнает, он вас убьет!

При этих словах Николай разжал объятия.

— Ну, вот видите. Вы ничего не поняли. Вы же не хотели отпускать меня, но отпустили. Вы просто испугались. Прощайте, Николай. Вы не тот единственный. — Анна улыбнулась ему. — Не сердитесь.

— Нет, не прощайте! А до свидания!

— Как знать. — Девушка рассмеялась своим веселым и звонким смехом и побежала догонять свою подругу.

Бал был в полном разгаре. Талейран познакомил Романа Александровича со многими высокопоставленными лицами Французской Империи. Русский был любезен с мужчинами, галантен с дамами. Но при всем этом великолепии и блеске, ему было нестерпимо скучно. Роман пытался, было поближе подобраться к Талейрану, но француз, вынужденный уделять внимание всем своим гостям, постоянно куда-то исчезал. Роман был разочарован. Он видел, что Талейрану что-то нужно от него, но он никак не может решиться. Его высочество разгуливал по залу, расточая улыбки на право и на лево, и делая довольный вид. Его внимание привлекла небольшая группа людей. В окружении мужчин стояла красивая и очаровательная женщина. Роман остановился и стал наблюдать за ней. На губах князя появилась улыбка, когда он вспомнил слова французского министра о женском внимании. Женщина была любезна со всеми, но в то же время держалась на стороже, не позволяя ничего лишнего.

— Господа, я больше сегодня не танцую. — Объяснялась она со своими кавалерами. — Пожалейте меня, я одна, а вас много.

— Но вы же обещали, Мари. — Вздохнул юнец, который был лет на пятнадцать ее моложе.

— Мишель, ну вы вспомните, сколько вам лет и сколько мне. Вы можете танцевать всю ночь, а я…

— О, вы, вы самая молодая, самая красивая, самая, самая.

Женщина рассмеялась при этих словах и легонько стукнула молодого человека веером по руке.

— В другой раз. В другой раз обязательно.

— Изучаете наши достопримечательности? — Роман был так увлечен зрелищем, что не услышал, как к нему подошел Талейран.

— Это графиня Мария де Бофор. Из старинной французской аристократии. Таких во Франции осталось не много. Хороша, правда?

Роман Александрович улыбнулся и посмотрел на Талейрана:

— Хороша.

— Хотите, я вас познакомлю?

— Не стоит. На некоторые достопримечательности лучше просто смотреть. Издалека.

— Ну, как знаете.

А тем временем молодая женщина, словно пытаясь отделаться от навязчивых кавалеров, направилась к хозяину дома.

— Господин министр, этот бал просто замечателен! — Вблизи она оказалась еще прекрасней.

От нее исходило столько теплой и жизненной энергии, что Роман немного смутился.

— Мари, вы сегодня просто очаровательны.

— Как, князь, только сегодня? — Ее губы расплылись в мягкой и теплой улыбке. В ее голосе не было не иронии, ни колкости, лишь искренность и доброта.

— Ах, Мари. Вы всегда были очаровательны. А сегодня, я просто не могу отвести глаз. Я просто боюсь ослепнуть.

Графиня рассмеялась опять:

— Тогда не смотрите. Слепой министр иностранных дел не очень хорошо для Франции.

— Конечно — конечно. Пусть лучше на вас смотрит наш дорогой гость. Мари, позвольте представить его высочество князь Романов Роман Александрович.

— Очень рада. Много слышала о вас.

— Для меня большая честь, мадам. — Роман нагнулся к руке, протянутой для поцелуя. Рука оказалась немного прохладной, а кожа нежной как шелк.

— Ну, я оставлю вас. Мари, надеюсь, вы не позволите нашему гостю скучать.

Графиня ничего не ответила, а только улыбнулась князю. Талейран, оставив их одних, отошел к другим гостям. Роман Александрович слегка нахмурился. Ему показалось все это странным. Сначала разговоры Талейрана об одиночестве, о женщинах. А теперь вот эта дама. Уж, не о ее ли внимании говорил француз.

— Почему вы молчите? — Прервала размышления русского графиня.

— Думаю. — Сразу же ответил он

— О чем?

— О вас. Вы здесь одни?

— Нет. В данный момент я с вами, — улыбнулась Мари.

— Да. А совсем недавно были в толпе молодых людей. Конечно, вы не можете быть одна.

— А как бы иногда хотелось.

— Отчего же? Что хорошего в одиночестве?

— Нет навязчивых поклонников.

Роман внимательно посмотрел на Мари. Сначала Мари улыбалась ему. Но стоило ему заглянуть ей в глаза, как улыбка погасла на ее губах. Его взгляд давил на нее. На минуту она испугалась, испугалась что будет, если он узнает, почему она здесь. Но она вспомнила о брате, которого казнят за участие в заговоре против Наполеона, если она не выполнит порученного ей дела. Бедный Жан. Он наивно полагал, что все еще можно вернуть, вернуть старые порядки, старую жизнь. Он не понимал, что прошлого не вернуть, да и возвращать его не стоит. Старой Франции уже нет, нет, и никогда не будет. Она умерла, утонула в крови тысяч французов, которые отдали свои жизни во имя новой Франции. Мари смотрела на русского и понемногу страх, который он вселял в нее, стал уступать место упрямству и желанию помочь брату. Русский не нравился Мари, но это ее не остановит.

Роман Александрович внимательно наблюдал за ней. Сначала веселье, потом страх, и, наконец, какая-то непреклонная решимость. Он на миг закрыл глаза, а когда открыл, то в них уже был неприкрытый интерес.

— Но я надеюсь, ваши мечты об одиночестве вы отложите на потом. Французский министр просил вас о том, чтобы вы не позволили мне скучать.

— А вам что, скучно?

— Ужасно.

— Очень жаль, ваше высочество, но я уже собиралась уходить.

— Как? Но ведь до утра еще далеко. — Роман был уверен, что она просто играет с ним. Намеки Талейрана, да и отношения Романа с женщинами в России, не допускали и мысли, что он получит отказ.

— А я люблю ложиться затемно и вставать по — утру.

— Ну, хорошо. Позвольте, я вас провожу.

— Ваше высочество, не стоит.

— Роман Александрович.

— Что?

— Можно обойтись без высочества. А если бы вы пожелали, то… — Он сделал неопределенный жест.

— Нет, ваше высочество, я не пожелаю.

Роман нахмурился. Он получил отказ и не совсем в вежливой форме.

— Отчего же, — он сделал паузу — такая непреклонность.

— Не люблю навязчивых мужчин.

Графиня наблюдала за своим собеседником. Она видела как его высокомерное, и уверенное выражение лица сменяется на недоумение, которое уступает место гневу. Да, она выбрала правильную тактику. Теперь главное не переиграть и не оттолкнуть его.

— Я навязчив?! Странно, не замечал. — Заявил он, усмиряя свой гнев.

О?! Да его высочество совсем не холодный. Злиться и гневаться он тоже умеет. Неужели просто человек?