Александр Казанков - По праву рождения (СИ)

— Вы пытаетесь убедить меня, что никакого похищения не было? — Улыбнулся Дене, взглянув на графиню. Та стояла и смотрела на его высочество недоумевающим взглядом. Кажется, такой поворот событий был неожиданным не только для француза.

— Я пытаюсь убедить вас? — Холодно произнес его высочество, недобро поглядывая на Дене. — Вы слишком высокого о себе мнения, господин полицейский. Вам лучше уйти. Неужели вы еще не поняли, что вы здесь лишний.

— Я понял больше, чем вы думаете, ваше высочество. И мы с вами знаем, что похищение имело место и похититель находится где-то недалеко.

Роман Александрович настороженно смотрел на Дене. Его упрямство лишний раз напомнило Романову, что он не в России. «Интересно документ до сих пор у него, или Чернышеву удалось его вернуть. Наголо себя ведет».

— Хорошо, — улыбнулся Роман Александрович, — вы правы. Об этом знаю я, вы, Мари, и еще пару людей. Может быть, мы больше не будем никого включать в круг посвященных?

Дене внимательно следил за русским. «Забавно. Пленник не хочет, чтобы узнали о похищении. От щедрости этого человека будет зависеть вознаграждение. Почему бы ни сделать ему маленький подарок».

— Понимаю. — Он оглянулся по сторонам, желая убедиться, что их никто не слышит. — Значит, похищения не было, а было…., - он сделал многозначительную паузу, давая Романову озвучить причину его исчезновения.

— А было маленькое прощание двух близких знакомых.

«Да уж, ближе некуда. А рана на голове, значит в порыве страсти. Хорошо мадам вас приложила», — подумал Дене. В слух же произнес совсем другое:

— Я думаю, данный исход событий устроит все стороны.

«Какой Дене покладистый, — удивился его высочество, — так договор у него или уже нет. Скорее нет, чем да. Если бы был у него, то вел бы себя иначе».

— Надеюсь, ваше высочество не забудет этого э… маленького одолжения.

— Я никогда ничего не забываю. Не беспокойтесь. «Он говорит о деньгах? Чернышев пообещал ему денег? Это соглашение дорого обойдется российской казне».

— Если ваше высочество желает, то моя карета к вашим услугам, — поклонился француз. — Я с удовольствием доставлю вас до посольства.

Перспектива трястись в одной карете с этим скользким человеком не очень обрадовала Романова. Поэтому он сразу же отклонил предложение полицейского. Тот, попрощавшись с князем и графиней, в хорошем настроении покинул охотничий домик.

Через некоторое время наступила полная тишина. Роман Александрович медленно опустился на лавку. Странно, но ему так хотелось побыть в этом домике еще немного. Он не смотрел на Мари. В эту минуту, кажется, он совершенно забыл о ее присутствии. Она тихо подошла к нему и опустила руку ему на плечо. Он вздрогнул и, взглянув на нее, снова отвернулся.

— Благодарю вас, — тихо произнесло она.

— За что?

— За Жана. Поверьте, он не хотел.

— Не верю. Впрочем, мне нет никакого дела до вашего брата. Наоборот, я считаю, что он достоин эшафота.

Мари отдернула руку, словно он ударил ее:

— Тогда зачем вы сделали это? — В ее голосе снова появилась дерзкая насмешка. Его высочество сразу же заметил столь волнующие интонации в ее голосе. Вот такой он хотел ее видеть. Вот такой.

— Люблю совершать неожиданные поступки. Нет ничего забавнее, чем видеть недоумение в глазах людей. Да и должен же я сделать вам подарок. Вы же от того отказались.

«Лжец. Вы же сделали это ради меня. Признайтесь же!»

Он мог бы сказать ей то, что она хотела. Да, он сделал это ради нее. Он действительно считал, что Бофор заслужил самого сурового наказания, и он не пожалел бы его, если бы не Мари. Но совершил он этот поступок вовсе не от любви к этой женщине. Нет. Просто он хотел сделать ей прощальный подарок, от которого она просто никогда не смогла бы отказаться.

— Хотите совет, Мари. Забудьте об этом мальчишке и займитесь собой.

— Мы с вами не слишком хорошо знакомы, чтобы вы давали мне советы, — рассердилась Мари, так и не услышав от него тех слов.

— Интересно. Кто же тогда может вам их давать. Неужели есть такие близко знакомые люди, — улыбнулся он, нарочно распаляя в ней гнев.

— Не ваше дело! Вас подвести или пешком дойдете?

— Как пешком?! После всего, что сделал ваш брат? Да вы теперь должны меня до Петербурга доставить.

— Вот пусть Жан вас туда и доставляет. А вы меня уже утомили, — бросила она, выходя из домика и направляясь к карете.

Он ничего не ответил. Лишь рассмеялся и последовал за ней.

Чуть позже у посольства они сидели какое-то время молча. Когда молчание слишком затянулось, его высочество взял Мари за руку и прикоснулся губами к ее пальцам:

— Что ж, прощайте, Мари.

— Прощайте. Теперь, наверное, действительно больше никогда не увидимся.

— Как знать. Судьба порой преподносит нам неожиданные сюрпризы. Не скучайте.

— По вам? Ни за что.

Он снова улыбнулся ей. Потом, выйдя из кареты, посмотрел на нее в последний раз, и, закрыв дверцу, вошел в ворота старинного особняка, не разу не оглянувшись.

Мари же, желая поскорее оказаться дома, велела кучеру гнать как можно скорее, подальше от этого места.

Вечером, сидя вместе с Жаном в гостиной, который вел себя подозрительно покладисто, Мари получила еще один подарок. Вошла служанка и сообщила, что приходил какой-то господин и оставил вот это. Она подала графине бархатную коробочку. Раскрыв ее, Мари увидела ожерелье, тот самый прощальный подарок его высочества, от которого она отказалась совсем недавно. А так же маленький листочек бумаги и на нем несколько аккуратно выведенных слов: «Вы единственная женщина, достойная им владеть». Подписи не было. Да она была совсем не обязательна. Мари и так знала, кто автор.

— Что там? — Заинтересовано спросил Жан.

— Некоторым людям очень важно, чтобы последнее слово оставалось за ними, — улыбнулась Мари.

«Ну, вот и попрощались». В эту минуту она думала, что они больше никогда-никогда не увидятся. Но, может быть, его высочество действительно был прав, и судьба порой преподносит странные сюрпризы.

Роман Александрович, уладив все дела, выехал из Парижа. Вечер был ясный и теплый. Он увозил с собой план военной компании Наполеона и договор с министром иностранных дел князем Талейраном, которому суждено затеряться в архивах Российской Империи и принести французскому министру славу бесчестного политика и взяточника.

Карета медленно покачивалась на рессорах, навевая сонливость. Перед его высочеством время от времени всплывало лицо Марии де Бофор. Но чем дальше он удалялся от Парижа, тем видение становилось все мутнее и мутнее, пока не исчезло совсем. И через несколько дней, когда показались пограничные столбы Российского государства, его высочеству стало казаться, что это был всего лишь сон, и он уже с трудом мог вспомнить лицо прекрасной графини. Перед мысленным взором вставало совсем другое лицо, лицо женщины, которая ждала его в Петербурге, лицо великой княгини Екатерины Алексеевны. И он уже думал о ней, о сыне, о дочери. И чувства радости и счастья переполняли его сердце от скорой встречи с ними.