Кейт Мэннинг - Мoя нечестивая жизнь

– На что ты потратил две недели?

– Энни, говорю тебе, мы построим замок над Гудзоном не хуже, чем Линдхерст [81]. Башни. Арки. Стоянки для экипажей.

Однажды мы переедем в Сонную Лощину и заделаемся сельскими жителями. Видела бы ты сады в этом Саннисайде.

– Как насчет миссис Райдер?

– Я прочесал всю местность. Райдеров никто не знает. Никто никогда не слышал об этой кормилице. Она исчезла.

– След остыл, – сказала я Сьюзен Эпплгейт.

Бедная девушка лишилась чувств. И я ее за это не виню.

Винить ее можно только за то, что уж очень быстро она переметнулась на сторону отца. Еще и наврала ему с три короба.

– Мадам Де Босак украла моего ребенка! Она забрала его против моей воли! Она заперла меня в палате! Ох, папа, я слышала, как он плачет от того, что его со мной разлучили, это было ужасно. Там женщины истекают кровью, молят о пощаде. А эта дама, Мадам то есть, не обращает внимания на их мольбы.

– Сьюзен, – с упреком сказала я, – вы же знаете, что это неправда.

– Она перевязала мне груди, – рыдала Сьюзен, – и смотрела, как мой сын плачет от голода. Она продала его сатанистам, папа, как ты и боялся!

Доктор Эпплгейт содрогнулся и с такой яростью сцепил руки, будто уже душил меня.

– Сьюзен, у меня сердце разрывается, глядя на ваши страдания, но вам следовало подумать, прежде чем вываливать столь невообразимую ложь.

Трагедия заключалась в том, что отец и дочь Эпплгейт предпочитали ложь правде, и после того, как я вернула им все их деньги, да еще присовокупила компенсацию в тысячу долларов, отец с дочкой и не подумали успокоиться. Они отправились прямиком в газеты и выложили все свои фантазии. Для меня начались окаянные дни.

ПОХИЩЕНИЕ МЛАДЕНЦА

Мадам Де Б., дьяволица, хозяйка богатого дома, где вершатся убийства невинных агнцев, отняла младенца от груди матери и похитила бедную крошку, по-видимому, с целью продажи, а может быть, намереваясь бросить дитя в Гудзон возле доков. Сьюзен Эпплгейт, слабая после рождения ребенка, вцепилась в малыша, но преступница вырвала сына у нее из рук и осталась глуха ко всем крикам и мольбам несчастной матери. Мадам не говорит, куда дела ребенка. Общество будет протестовать, на Либерти-стрит станет жарко, и злодейке придется нелегко, пока она не вернет ребенка.

– Сьюзен! – вскрикнула я, прочтя эту чудовищную чушь в «Гералд». – Как вы могли?

Она сразила меня. А ведь я ей помогла. Я сделала для нее все, о чем она просила, утешала ее, плакала с ней, а она мне отплатила клеветой и публичным позором. Слова, которые мне хотелось бы написать ей в ответ, были непечатные. Чарли учил меня, как ответить вежливо, как противопоставить вымыслам разум и науку. Но он не предупредил меня, что газетные шавки сделают из моего письма кричащий заголовок и прилепят на меня ярлык монстра.

От Мадам Де Босак,

самой преступной женщины в Нью-Йорке

Издателю.

Правда заключается в том, что мисс Эпплгейт обратилась ко мне за помощью в трудную минуту, а я, будучи опытной акушеркой, предоставила ей крышу над головой, питание, и она успешно родила здорового ребенка.

Новоиспеченная мать попросила меня найти место, куда можно было бы пристроить ее сына, поскольку сама она не сможет вырастить ребенка. Я нашла кормилицу, готовую выкормить и вырастить мальчика, и мисс Эпплгейт передала ей ребенка по собственной доброй воле. Условия были обговорены между кормилицей и матерью, потому считаю абсурдным возлагать ответственность за пропажу ребенка еще на кого-то.

Искренне ваша, Мадам Ж. Э. Де Босак, акушерка

Правду газеты игнорировали. Они настаивали, что ребенка Эпплгейт я выхватила из объятий матери и бросила в воду с доков на Саут-стрит. А также убила еще одну мать и держу останки в тайном резервуаре. От моего дома до Гудзона идет специальная канализационная труба, потому с избавлением от трупов у меня никаких проблем. Написали, что я продаю детей ведьмам для совершения сатанинских обрядов. Это были в точности слова отца Сьюзен. «Вестник» объявил, что в моей клинике замечен некрофил с большими саквояжами! Меня уличили в близости с осквернителями могил. История Эпплгейтов была для газетчиков бомбой, и писаки лезли из кожи вон.

– Собака лает, ветер носит, – сказал Чарли. – Что они тебе могут сделать? Руки коротки.

Меня поразили его пренебрежительные слова о журналистской честности. О том, что пресса – пустое место. Кто-кто, а Чарли знал изнанку газетного дела. Но мне все равно не нравилось, что полощут и чернят мое имя. Может, я и была Миссис Энн Малдун-Джонс, но в то же самое время я была Мадам Ж. А. Де Босак и гордилась своими успехами.

Так что я очень огорчилась, когда открыла «Санди морнинг ньюс» и обнаружила статью доктора Б. С. Ганнинга. Оказалось, знаменитый доктор тоже взъелся на меня.

О НЕВЕЖЕСТВЕ АКУШЕРОК

Доктор Бенджамен С. Ганнинг

В свете недавних сообщений о трагическом исчезновении младенца по вине некоей Мадам Ж. Де Босак, акушерки-самозванки, медицинскому сообществу следует высказаться категорически против пагубной практики, чересчур распространившейся в наших метрополиях. Несомненно, невежество этих шарлатанок подвергает опасности жен и дочерей представителей высших классов в самый деликатный период их жизни – во время беременности.

Ганнинг настаивал, что только доктор с дипломом вправе быть акушером. Под «доктором» он подразумевал исключительно мужчину.

Это мы, джентльмены с высшим медицинским образованием, должны всем доказать, что жизнь человеческая слишком ценна, чтобы вверять ее необразованной повитухе, которой нельзя позволить даже управлять курятником. Между тем стало известно о некрофилах, выходящих из дверей конторы, в которой хозяйничает это исчадие ада. Осмелюсь предположить, что торговля покойниками из беднейшего класса процветает.

Курятник. Некрофил. Где-то я об этом слышала, причем недавно. Ну конечно. Все тот же доктор Эпплгейт. Не он ли орал мне в лицо, что мне впору курятником заведовать? Не он ли обвинял меня в сговоре с гробокопателями?

– Ганнинг, – бормотала я. – Ганнинг. Ганнинг.

– Ты здорова, моя дорогая? – спросил Чарли, с аппетитом поедая яйцо.

– Послушай, Сьюзен Эпплгейт собирались против ее воли выдать за доктора Бенджамена и записать сына на нового мужа. Она не соглашалась. А не упоминала ли она доктора Бенджамена Ганнинга? Похоже, это один и тот же человек. Это и был один и тот же. Я навела справки. Ганнинг оказался другом Эпплгейта и действительным членом Медицинского госпиталя Колумбийского университета. И это был ТОТ САМЫЙ доктор Ганнинг, чью книгу я штудировала в бытность у Эвансов, тот самый, что рекомендовал горчичную ванну и кровопускание для «возобновления менструальных выделений» и овощную диету «для облегчения симптомов подавления». Одного этого было бы достаточно, чтобы выставить его глубоким невеждой, не знающим разницы между гриппом и триппером, даром что считался широко и глубоко образованным человеком. Он читал лекции в Нью-Йоркском университете. Он был президентом Американского медицинского колледжа. Он писал книги. А сейчас пишет статьи, клеймящие меня. Кто я такая, сиротка с Черри-стрит, чтобы бороться с ним?