Светлана Кузнецова - Ричард III

— Френсис! — Дик озорно улыбнулся и, легко поднявшись, шагнул навстречу другу.

Ловелл опешил, а потому не сразу ответил на приветствия. Одетый по последней лондонской моде, тщательно причёсанный, с подозрительно блестящими глазами — то ли от выпитого вина, то ли от задуманного — Глостер не выглядел подавленным. Он казался довольным жизнью и судьбой.

— Я чего-то не знаю? — осторожно поинтересовался Френсис.

Ричард неопределённо повёл плечом:

— Я готовлюсь к свадьбе, друг мой.

— Как здоровье леди Анны? — машинально выпалил Ловелл и осёкся. Надеюсь...

— Лучше, — Дик опустил голову. Но тотчас вскинул её, хлестнув по спине отросшими волосами. — И, надеюсь, в Миддлхейме она выздоровеет окончательно. Там старые слуги, и её любят все.

— А... — начал виконт.

— В остальном всё по-прежнему и немного хуже, — Ричард вернулся к камину и уставился на огонь. Пламя отбрасывало на лицо Глостера замысловатые тени. — Полагаю, герцог Кларенс не преминет списаться с кем-нибудь из кардиналов. Думаю, он даже сумеет подкупить кое-кого. В таком случае на правах недавнего опекуна Анны он сможет оклеветать перед папой мою невесту. Представить порочной искательницей приключений, сбежавшей из его дома с одним из слуг, например.

— Так чему же ты радуешься?! — не выдержал Ловелл.

— Я?.. — Ричард приподнял бровь. — К примеру, тому, что не считаю мерзавца братом. Не верю ему и, соответственно, могу предвидеть некоторые его шаги, а значит, и предотвращать их последствия.

— Ты не станешь писать в Рим?

— Конечно же стану.

— Тогда я не понимаю!..

Дик наклонился за бутылкой:

— Поищи на столе. Там должен отыскаться второй кубок.

Ловелл повиновался. Найти тот среди раскиданных посланий и стопок древних фолиантов оказалось непросто. Ричард наполнил оба кубка до краёв и приподнял свой, салютуя:

— Я намерен послать в Рим тебя. И мне искренне жаль, Френсис...

— Ричард?

— Ты не сможешь погулять на нашей свадьбе, — Дик заразительно рассмеялся и отпил вина. — Но обещаю. Когда ты вернёшься, я непременно выпью с тобой за столь радостное событие.

До Ловелла начало доходить. Воистину только Ричарду могло прийти в голову, как нарушить все мыслимые правила, на самом деле соблюдя их. Герцог обязан испросить разрешение папы, и он отправит послание в Рим — которое дойдёт с опозданием или вовсе потеряется по дороге. Папе придётся признать этот брак по причине его свершения.

— Нет запрета, значит, разрешено, не так ли? — Ричард хитро прищурился и вдруг посерьёзнел. — Слишком часто Анна оказывалась недоступной для меня из-за подлости и интриг наших общих родственников. Причём именно тогда, когда, казалось бы, никакие препятствия уже не могут разделить нас.

Френсис отпил из своего кубка и усмехнулся:

— Я не устаю восхищаться тобой. И, извини меня за подобные слова, друг мой, тебе и в картах не нашлось бы достойного соперника.

— Карты? — Дик делано удивился. — В тех, что привезли из Святой земли наши прославленные крестоносцы? Уж не мнишь ли ты меня плутом, дружище?

— Ни в коем случае! — рассмеялся Френсис. — Но я не знаю человека, который столь изящно выпутался бы из горя.

— Пока нет, — Ричард был польщён. И, конечно, он не стал рассказывать, в каком состоянии застал бы его виконт, придя на несколько часов раньше. Дик тогда если только на стены не бросался от безысходности. Герцог подошёл к столу и передал Ловеллу послание. — Вот, держи.

— Я помчусь стрелой! — воскликнул Френсис и добавил: — Я знаю замечательное местечко невдалеке от Лондона. И меня там примут с распростёртыми объятиями.

Летом 12 июля 1472 года Ричард, так и не дождавшись разрешения папы, торжественно венчался с Анной Невилл в Вестминстерском аббатстве.

Гирлянды белых роз свисали со стен, оплетали флаги и гербы: Невиллов, Солсбери, Глостера и Йорка. Множество свеч трепетали под наплывами лёгкого ветерка. Мощные звуки органа сливались с ангельски чистыми голосами мальчиков, поющих на хорах духовные гимны.

Ричард стоял у алтаря, слушал торжественные речи и ожидал, сам не зная чего. Думать о том, что сюда ворвутся недруги и украдут Анну из-под венца, казалось глупым.

— Берёшь ли ты...

Дик внезапно понял: более всего на свете он боится услышать не тот ответ. Ведь условленность с Анной состоялась до несчастья, подстроенного Кларенсом. Вдруг невеста сочтёт невозможным подобный брак? Если она посчитает своё положение много ниже, Анна откажет. Следовало поговорить с ней до этой церемонии. Объяснить всё. И почему не появлялся в Сент-Мартин ле Гранд столь долго — тоже!..

— Да, — произнесла Анна, и Ричард вдохнул впервые за всё это время.

— Берёшь ли ты, Ричард...

— Да. Непременно! — выпалил он и повернулся к теперь уже жене.

Дик хотел взять её за руку, но Анна внезапно напряглась и попятилась. Глостер опустил взгляд. Кисти возлюбленной пересекали белёсые шрамы. Кожа более не казалась шелковистой. Тяжёлая работа привнесла уродство в безупречную красоту.

Ричард опустился перед ней на колени и, не обращая внимания на сопротивление, принялся целовать её руки. А потом, поднявшись, и саму Анну. Губы супруги пахли сладкими ароматами полевых цветов и горькой полыни. С её болезнью боролись, используя старые и многократно испытанные средства — отвары из трав, растущих на границе с Шотландией. Только ими удавалось лечить вялотекущую чахотку.

Торжества по поводу собственной жениться Дик запомнил смутно. На них присутствовал цвет английского двора, играла музыка, а вина лились рекой. Истинная радость брата сильно контрастировала с постной физиономией Кларенса. Да и Елизавета Вудвилл лучилась отнюдь не доброжелательной улыбкой. Зато рядом сидела Анна, и этого оказалось вполне достаточно для счастья.

Едва высидев положенный срок, молодые отправились в опочивальню. А утром, как только небо начало светлеть, — в Миддлхейм, теперь принадлежащий им по праву.

Герцог нервно ходил из угла в угол, меряя шагами небольшую комнату. Почему-то количество шагов каждый раз выходило разным.

За окнами третий час не унимался ливень. Серое небо неустанно выливало наземь ведра воды и грохотало. С отсветом очередной молнии приотворилась дверь, выпустив молодую служанку с тазом воды.

Девка приподнимала плечи и заметно дрожала. От последующего за молнией раската она едва не грохнула таз об пол. Дик вовремя успел подхватить ношу, выскальзывающую из трясущихся рук.

— Вот, ваша светлость, — девка мельком глянула на своего господина и покраснела, — велели подогреть...

Подогреть? Значит, ещё не разрешилась. Дик судорожно кивнул и отступил: