Юрий Торубаров - Далекий след императора

Бабка подошла к нему. Лицо больного было жёлтым. Щёки впали. Глаза глубоко ввалились. Она бесцеремонно подняла ему одно веко и низко склонилась над больным.

— Чё так позно? — выпрямляясь, спросила она.

— Дак пока тя разыщешь... — боярин вздохнул, поглядывая на дверь.

Бабка перехватила его взгляд. И жёстким, до строгости, голосом, произнесла:

— Неча туды зырить.

Боярин встрепенулся и, почувствовав неловкость, стал оправдываться.

— Да я... так просто.

— Знаю вас... кобелёв. Скажи, пущай несуть в избу.

— Несите! — приказал боярин, оставшись на дворе.

Этим он как бы подчёркивал своё безразличие ко всему. На дороге он всё же догнал старуху, шествовавшую во главе.

— Как он, выживет? А?

Та только взглянула на него и понта вслед за носильщиками.

Больной был известным новгородским боярином Евстафием Дворянинцевым, не раз избиравшимся посадником. А привёз его к Марфе Фёдор, его сын. Марфа знавала Евстафьева давно. Был он тогда посадником. О нём говорили как об умном, волевом и энергичном человеке. Порой его требование доходило до деспотизма. Это, главным образом, касалось зажиточных людей, которые выворачивались, хитрили, чтобы как-то уменьшить свою долю в казну. Тут Евстафий был беспощаден.

Под горячую руку тайного претендента на его место попал боярин Лука Варфоломей. Евстафий не дал ему слабины, заставив выплатить полностью причитающуюся с того подать. Тот затаил злобу. Момент для мщения вскоре ему представился. Варфоломей подговорил Ивана Крутилу, знаменитого кулачного бойца и смутьяна, чтобы тот поднял людей против Дворянинцева. А поводом послужило сильное вздорожание соли. Обоз с солью купца Григория Ляпы был кем-то похищен. Охрана перебита, и товар исчез неизвестно куда. Крутила с дружками стал орать на Ярославовом Дворике, что это дело рук посадника.

— Нажиться за щёт нас хочет! — орал он.

Народ зажёгся подобно сухой соломе. Евстафий только после обеда прилёг отдохнуть, как в хоромы ворвалась взбешённая толпа. Она выволокла посадника во двор и стала избивать, требуя сказать, куда тот дел обоз с солью. Что посадник мог сказать, если он к делу не имел никакого отношения? Но кто из разъярённых мог это слышать? Били до тех пор, пока кто-то из них не крикнул:

— Стой, робя, ён не дышить!

Толпа вмиг рассеялась, посчитав, что он готов. Правда, на прощание подожгли его строения.

Тело посадника нашли в пахучей луже у скотного двора. Он еле дышал. Отмыв, родные бросились к новгородским лекарям. Но все, кто его смотрел, отказывались лечить, считая дело бесполезным.

— Тута и Абрагам бы не справился, — разводили они руками.

Абрагам был когда-то у Александра Невского личным врачом. Еврей по национальности, был он знатным лекарем. Многих спас от костлявой. В Новгороде до сих пор помнили его.

К посаднику из села приехал староста, не зная о случившемся. Когда узнал о беде, то сказал:

— У мня есть баба Марфа. Везите к ней. Она мёртвых подымат.

Что родным делать? В телегу положили беднягу и повезли. Еле тёплого привезли. Посмотрела Марфа и взялась за дело. Поставила посадника на ноги. Резво побежал он, от радости, наверное, позабыв расплатиться. Узнав о его выздоровлении, Варфоломей, чтобы Иван не проговорился, дал ему денег и велел бежать из Новгорода, что тот благоразумно и сделал. Когда Евстафий вернулся в заново отстроенные хоромы, первым, кто пришёл его поздравить с благополучным возвращением, был Варфоломей.

Вторично он попал к Марфе с животом. Вдруг появились такие боли, что хоть лезь на стенку. Чем ни пичкали местные лекари, облегчения не было. Тогда Дворянинцев заорал, чтобы его везли к Марфе. И на этот раз его надежда была оправдана.

И вот третий случай.

— Суды кладите! — Марфа показала на лежак.

Потом строго глянула на носильщиков, те поняли и гурьбой вышли во двор.

— Ну, что там? — полюбопытствовал Фёдор, приоткрыв дверь, но не решаясь зайти внутрь.

Та только пожала плечами.

— Марфуша, — позвала старуха девушку; забившуюся в угол.

Когда дева подскочила, она сказала ей:

— Дай-ка вон ту склянку.

Девушка научилась понимать её с полуслова. Теперь они вдвоём склонились над боярином.

— Разожми-ка ему рот, — приказала бабка.

Марфа с трудом это сделала. Старшая Марфа влила ему настойку.

— Пущай полежит! — бабка отошла от лежака. — Глянь, уехал боярин ан нет, — попросила бабка.

Марфуша резво оказалась у двери. И... замерла. Перед ней стоял молодой боярин.

— Ты чё, я не кусаюсь! — проговорил он, увидев испуганное лицо девушки.

— Я? Я не боюсь!

Разговор между ними прервал голос старухи:

— Марфуша, иди ко мне. А ты, — голос её погрубел, — уходи, — она грозно поглядела на молодого боярина.

Трудно гордому боярину сносить такие слова. Но куда деваться!

— Мы ещё увидимся, — глядя на девушку, проговорил он и пошёл к лошадям.

Собаки, почуяв чужого, вновь бросились на него. Марфа вынуждена была отогнать их. Его взгляд провожал девушку, пока она не скрылась за дверью. Потом покачал головой, чему-то улыбнулся и вскочил на коня. Но прежде чем тронуться в путь, неведомо кому сказал:

— Я ещё вернусь!

Не то девушка услышала эти слова, не то от чего-то другого, но щёки её пылали. Бабка, посмотрев на неё, недовольно буркнула:

— Ой, смотри, девка. Знаю я стих молодцов.

— Ты чё, бабуля! Да мне, кроме Егора, никто не нужен! — и она опять скромно села в уголок.

Через какое-то время раздался обрадованный голос старухи:

— Ты глянь, ожил!

Марфуша подскочила к лежаку. Глаза боярина были открыты. Увидев склонившиеся над ним лица, он слабо улыбнулся и еле слышно произнёс:

— Марфа, ты?

— Я, я, Естафий! Ляжи!

Его взгляд застыл на лице девушки.

— Дочка?

— Дочка, дочка, — ответила старуха и добавила: — открой-ка рот.

И она влила ему снадобье.

— Теперя спи! — и обе прошли к столу и уселись рядом. — Так, значит, у тя есть Егорушка? — бабка проговорила эти слова ласковым голосом.

Марфа, опустив голову, ответила:

— Есть!

— Так где ён?

А Егор, сидя в ладье, грёб, как и другие, изо всех сил. Они возвращались домой. Как сказал дед Варлам, поход был удачным. Боярин оказался прав, послав в такое время дружину. Они скупили у печорцев много мехов, мёда. По пути присовокупили и соль. Осип показал пример друг им боярам, как надо богатеть. Варлам поднялся, сказав:

— Кажись, подходим к Лосиному переходу.

Сам, держась за плечи дружинников, направился на нос ладьи. Он зорко выглядывал место для причаливания.

— Давай! — и кивнул в сторону не сильно заросшего пологого берега.

Отсюда несколько вёрст надо будет тащить ладьи до Свири. Потом по Ладожью до Волхова. Так что считай, ты уже почти дома.