Селим Ялкут - Братья

__ __

Смерть короля вселяет в меня большую тревогу. Он был исполнен добрых намерений, насколько это возможно в наше трудное время. Он был осторожен, не рисковал зря, не позволил втянуть нас в войну с сирийцами. И мудро использовал это время для покорения строптивого Аскалона. Как будет теперь, можно только гадать. Раймунд среди других был представлен новому королю еще до официальных торжеств, а Артенак, как королевский советник, был удостоен частной аудиенции. Б нем нуждаются особо.

Все это никак меня не касается, а вот тревога за Раймунда сковывает сердце. Что с нами будет? Раймунд не хочет беспокоить меня, но я вижу, он постоянно озабочен и почти не бывает дома. Все чаще я прошу его уехать из города куда угодно, чтобы начать тихую и спокойную жизнь. Скромные средства для этого у нас есть. Я просила Артенака, поговорить с мужем, и он, к моему удивлению, согласился. Единственно, просил отложить решение до коронации, эти дни для всех нас особенно трудны.

Более всего пугает меня брат. На днях он посетил нас, как всегда в отсутствие Раймунда, и долго сидел молча. Я уже знала о смерти Магдалены и осторожно выразила ему свое сочувствие. Он ведь сказал, что знает ее. Эта необычная женщина сама нашла свою судьбу. Ее тело покоится теперь в развалинах старого иудейского города. Я рассказала об этом со слов Артенака, а от себя добавила. — Лучшего места для успокоения в вечности не найти…

Откуда я могла знать?.. Брат сидел, не поднимая головы. Чтобы скрасить печальную новость, я разбавила ее рассказом Раймунда. В городе долго и безрезультатно ищут некоего Эспера из Марселя — живого или мертвого. Брат глянул на меня, усмехнулся и вновь спрятал глаза.

— Ты не знаешь. — Сказал он. — Все это не имеет значения. Я искал ее, а она умерла…

— Кого ее?

— Ты знаешь. Помнишь, я рассказывал? Было время, они дали мне приют. Ведь я был совсем один. Как выжить? Она была… — Он опять замолчал, и я вдруг с ужасом поняла, что он плачет. — Она не в своем уме. Она уходила и приходила, она убегала. Несчастье сделало ее такой. Я мог лишь следить за ней и стараться помочь.

— Но ведь она… — Я не решилась назвать имя Франсуа.

— Она была с ним, с другими… и ни с кем…

Тут послышались голоса. Раймунд и Товий встретились неподалеку и шли к нам. Уходить было поздно, от встреч с Товием я брата тщательно оберегала и теперь велела ему укрыться в дальней комнате. Рассчитывала, что Товий, как всегда, не задержится. Но того, что случилось, оказалось достаточно. Товий объявился взволнованный и чрезвычайно гордый собой. Накануне его и еще нескольких юношей, посвятили в рыцари. Товий был в восторге. — Это только начало. — Он очень жалел, что не смог отбыть торжество до конца. Им — новообращенным, не полагалось, пока не подтвердят преданность ордену. И что же это было потом? Изгнание Дьявола, который гнездится в грешной женской плоти.

— И ты был там?

— Нет. Но я слышал.

Что слышал он? Крики и стоны несчастной, что корчилась под ударами плети. Раймунд, похоже, был весьма огорчен моим присутствием и старался обойтись без подробностей. Что говорить тогда обо мне, знающей, что брат ловит каждое слово. Восторженный Товий разговорился так, что я едва не потеряла сознание. Я ощущала присутствие брата сквозь мрак и боялась того, что может случиться. Нужно полагать, Раймунд понял мое настроение и поспешил увести пасынка. Брат вышел из своего убежища. Он просто ушел. Он обошелся без слов. Он просто отодвинул меня в сторону, будто убрал препятствие, и ушел.

— Не знаю. — Это все, что он сказал, и я не не осмелилась спросить, о чем…

Я пошла к себе в комнату. Сын спал ровно и крепко, я слышала в темноте его дыхание. Постепенно я вернула себе спокойствие, мне кажется, к возвращению Раймунда это удалось.

__ __

Совпадение или нет, но после встречи с пустынником изменилось многое. До сих пор Франсуа оставался одним из самых славных рыцарей королевства. О его подвигах ходили легенды. Теперь все это — героическое прошлое куда-то ушло, он утратил интерес к оружию, смотрел на него равнодушно. Брал арбалет, держал в руках и откладывал в сторону, будто недоумевая. Зачем?

Он часто выходил за городские ворота и шел к пещерам, в прибежище убогих и нищих. Он бывал с ними, хоть сам не объяснял ничего. Возможно, и не мог объяснить. Отец Викентий старался удержать его при себе, но напрасно. Он сменил привычную одежду на большой мешковатый балахон, вооружился длинным посохом, которым отгонял одичавших собак, и стал окончательно похож на странника, которые скитались по землям королевства, оседая под стенами города и окрестных монастырей. Здесь это была не редкость, удивительным был сам Франсуа… Только медный крестик, который он получил у себя на родине, оставался с ним, и перстень, который он когда-то пытался вернуть Карине. Он мало ел, сильно похудел, лицо просветлело, глаза излучали свет, и, заглянув в них, встречные застывали, оборачивались и долго смотрели вслед.

Новый король пригласил Франсуа и просил обучить молодежь стрельбе из арбалета. Франсуа взялся за дело без особого рвения и успеха не достиг. Его умение трудно было передать, с ним нужно было родиться.

Непонятно, где Франсуа жил, он избегал общения. В одну из редких встреч, Артенаку удалось вызвать его на разговор. Тоскует ли он по Магдалене?

— Но ее нет.

— Откуда ты знаешь?

— У меня часто болит голова. — Пожаловался Франсуа. — Я не могу смотреть на свет. Но здесь я вижу хорошо. Ее нет.

Оба помолчали.

— Она приходила ко мне. — Неожиданно сказал Франсуа.

— Действительно?

— Я был с ней, как сейчас с тобой. Потом она ушла…

— Но ты был болен. Ты ведь был без сознания..

— Нет, я с ней говорил. Она приходила. Она пришла, чтобы освободить меня.

— Освободить? От чего?

Франсуа отмолчался, и Артенак, наконец, решился. — Ты должен знать. Она умерла.

Франсуа ковырял палочкой сухую землю, смотрел прямо перед собой. И не сказал ни слова. Артенак пытался заглянуть в лицо.

— Что ты собираешься делать? Могу ли я помочь тебе?

Франсуа встал, отряхнул одежду. Артенак поспешно продолжал.

— Позволь мне передать что-нибудь Раймунду.

— Передай, что я свободен…

Потом они долго сидели молча. Артенак не нашелся, что спросить. Он вспомнил философа Пелагия, к которому часто возвращался. Что такое свобода? Насколько свободен человек при выборе собственного пути? Или изначально сильнее воля того, кто послал его в мир. А мы послушно следуем ей. Как знать? Рассуждения хороши, когда они живут отдельно от нужного решения. Такого, как сейчас…