Анна Ветлугина - Карл Великий (Небесный град Карла Великого)

— Но от этого обычно не случается ран, разве только душевные. Или ты решил подвергнуть себя самобичеванию?

Юная Хильдегарда, уже давно кусала кулачки, чтобы удержаться от смеха. На этих словах она не выдержала и звонко засмеялась. Я начал рассказывать о разбойниках. Король очень заинтересовался.

— Кто же были эти вооружённые люди? Тебе не удалось понять? И они хотели отрезать тебе ухо, чтобы оно именно висело? Они неплохо знают древние законы франков, ты не находишь?

Смешливая королева вновь занялась покусыванием кулачков. А Его Величество продолжал:

— Афонсо, ты хоть и заслуживаешь наказания, за то, что не молился в церкви за семейное счастье твоего короля, но принёс нам много пользы. Из твоего рассказа можно сделать выводы весьма важные для королевства. Мы видим, что должно изготовить как можно больше экземпляров наших капитуляриев с новыми законами и разослать по деревням. Иначе люди так и будут продолжать пользоваться законами, принятыми ещё при Меровее. Но это мы сделаем позже. Сейчас пир. Мы и так сильно задержались, показывая нашей милой королеве Нуайон. Тебе же следует прежде подойти к Радегунде, камеристке нашей матушки. Она приведёт тебя в надлежащий вид.

Так я и сделал. Радегунда поворчала, но подобрала подобающую одежду и даже запудрила мне царапины, предварительно смазав их целебной мазью.

Пир превзошёл все мои ожидания. Ради Хильдегарды Карл оставил свою любовь к скромности. Он даже позволил себе жениться, не закончив траура по брату, хотя всегда, насколько я знаю, строго исполнял все церковные обряды. Я думаю, он просто обезумел от любви. Никогда и никого он не любил так, как Хильдегарду. Несомненно она отличалась красотой, но только позже узнав благородную душу королевы, я понял чувства Его Величества.

...На столах стояли сахарные скульптуры, жареные лебеди, многослойные пироги. Посреди пиршественного зала журчал винный фонтан. Мне стало жалко, что матушка не видит этого великолепия, но, осматривая гостей, я заметил её за самым дальним столом. Дядя тоже был здесь, только сидел, разумеется, намного ближе к королевской чете.

Зазвучали струны лютен. Музыканты наперебой славили короля и его прекрасную избранницу. И вдруг послышался резкий мальчишеский голос:

— Нехорошо, что у нас здесь такие излишества, в то время, как бедняки не могут даже купить хорошего белого хлеба.

Все испуганно завертели головами, пытаясь разглядеть дерзкого мальчонку. Я с ужасом посмотрел на Его Величество — что он сделает с наглецом, голос которого показался мне смутно знакомым. Но Карл улыбался и вовсе не выглядел разгневанным.

— Дорогая Хильдегарда, — сказал он, — твоё сострадательное сердце восхищает нас не меньше твоей ослепительной красоты!

«Голос у неё, как у погонщика быков», — вспомнил я кухонные сплетни в замке Карломана. Конечно, преувеличение, но всё же никогда бы не подумал, что юная и прекрасная девица может говорить столь резко. Она между тем, нимало не смущаясь, продолжала:

— Я хотела бы, если мне будет позволено, пойти в город и поделиться с нищими этой прекрасной пищей.

Карл посмотрел на неё обожающим взглядом и велел немедленно седлать лошадей. Бертрада поджала губы. Хотела сказать что-то колкое, но Хильдегарда улыбнулась королеве-матери с таким искренним дружелюбием, что та уже не смогла сердиться и только улыбнулась в ответ.

Его Величество задумался:

— Но как же ты, дорогая, собираешься раздавать бедным еду? Уверена ли ты, что твоя доброта не совершит ошибки? Ведь как только ты выедешь с блюдом на улицы города — соберётся толпа ротозеев, желающих получить кусок из рук самой королевы. Они уж точно оттеснят настоящих бедных.

Хильдегарда звонко расхохоталась.

— Ах! Неужели мой король мог представить меня, разбрасывающую кусочки еды на улицах Нуайона? Конечно, нет! Я попрошу отрядить со мной помощников, чтоб тащили мешки со снедью, и поеду к настоятелю того красивого храма с башенкой, где была наша свадьба. Святой отец уж точно знает, кто у него в приходе по-настоящему беден.

— Господь благоволит тебе, мой король! — воскликнул Роланд. — Твоя избранница не только хороша собой и добра, но ещё и умна. Настоящая королева! Выпьем же за неё!

Его голос потонул в радостных возгласах. Каждый, не стесняясь, выражал своё восхищение. Шум всё нарастал. Король подмигнул Роланду. Тот поднёс к губам Олифан. Мощный раскатистый звук накрыл собою зал, и гомон стих.

Когда кубки за королеву были допиты, Карл отрядил обещанных помощников, меня в их числе. Мне дали мешок с жареной бараньей ногой и мех вина, остальным тоже — какую-то снедь. Хильдегарда вскочила в седло легко, словно кузнечик, и процессия выехала из замка.

Я ехал позади королевы и пытался понять, сколько ей всё-таки лет. Она вдруг повернулась и уставилась на меня с любопытством:

— Афонсо... скажи мне, а молния ведь очень больно кусается?

Я смутился:

— Не могу сказать, Ваше Величество, в тот момент сознание почему-то покинуло меня.

— А сколько же лет тебе было тогда?

Я осмелился подъехать ближе.

— Около двенадцати, Ваше Величество.

Она надула пухлые губки, раздумывая о чём-то. Потом рассудительно сказала:

— Это от страха. В двенадцать лет люди ещё совсем дети, всего боятся. Мне вот уже почти четырнадцать, и я бы, наверное...пожалуй, сейчас... не испугалась.

Можно, наверное, было обидеться на такое — ведь она заподозрила меня в трусости. Но сказала так беззлобно и доверительно, что плохих мыслей не возникло. Я тогда понял, что это — моя настоящая королева, которую я буду любить высокой любовью, и, если будет нужно, с радостью отдам за неё жизнь.

Пробыв в Нуайоне несколько дней, мы отправились в Ахен. Король, обожавший купание, постоянно стремился в этот город из-за горячих источников. Королева стойко преодолела верхом всю дорогу, несмотря на то, что ей полагалась собственная великолепная повозка.

В Ахене я ощутил в полной мере, что хороший король может быть настоящим отцом для своих подданных. Карл встречался с городскими жителями, без устали рассказывал им о Граде Божьем и о славной миссии быть народом этого Града. После его речей все, кто мог держать оружие, почувствовали решимость идти в Рим на помощь папе, если таковая понадобится.

Жители Ахена прониклись ожиданием великих перемен. На главной площади города король лично производил расчёты и обмеры, замышляя новый храм, равного которому не было во всём Франкском королевстве.

Наши чтения опять возобновились, но проходили они не по утрам, а после обеда. Утро король посвящал своей супруге.

Теперь процесс чтения радовал меня ещё больше — ведь читал я Аристотеля.

Карлу очень нравилась чёткость определений этого философа, его рассуждения об этике и политике. По нескольку раз я прочитывал Его Величеству учение о первоначалах всего сущего и чувствовал ни с чем не сравнимый восторг, когда мой король внимал моей любимой книге. Он даже просил меня выписывать некоторые фразы.