Эптон Синклер - Широки врата

Испанию узнаешь сразу при въезде, потому что дороги становятся беднее, как и люди, идущие по их обочинам. Два социолога-любителя приступили сразу к обсуждению причин. Рауль, рационалист, заявил, что причиной была католическая церковь, которая держала массы с завязанными глазами в цепях суеверий. Рауль, марксист, добавил, что церковь была одним из крупных землевладельцев и банкиров Испании. При монархии иезуиты владели Государственным аграрным банком со многими отделениями, и когда крестьянин просил кредит на финансирование своего урожая, то его не спрашивали, насколько он был честен и трудолюбив, а спрашивали, был ли он республиканцем или социалистом. Четыре года назад иезуиты были юридически распущены. После чего они передали свои авуары фиктивным владельцам, которые придерживаются той же старой системы.

Ланни, кто считал, что Маркс был бесспорной истиной, но не единственной, отметил, что манерой поведения цивилизованного человечества было оголять холмы и берега рек от деревьев, которым природа предназначила расти там. Таким образом, верхний слой почвы был смыт, и там не стало ничего, что могло бы удержать воду. Наводнения приходили весной, а засухи летом. Чем старше становилась цивилизация, тем больше это можно наблюдать: в Китае, на Ближнем Востоке, в древних империях, располагавшихся вокруг Средиземного моря. Тот же самый процесс происходит в Соединенных Штатах. И в конце будут голые холмы и пустыни с населением, цепляющимся за жизнь среди скал и умирающим от голода.

Законченный марксист сказал: «Возможно. Но есть ли какая-нибудь причина для разрешения одному герцогу владеть ста тысячами гектаров земли, независимо от её качества?»

Ланни сказал: «Это может быть преимуществом, если он будет применять методы современной науки к восстановлению земли и получению максимальной её производительности».

«Но он этого не делает!» — воскликнул другой. — «Он поручает землю надсмотрщикам, которые сдают её в аренду и думают только о том, как выжать каждую песету из крестьян и чем их пнуть, когда они не успевают. Герцог приезжает в Канны, чтобы играть в баккара и поло и стрелять голубей».

«Я полагаю, что удостоен чести быть знакомым с одним из них», — улыбнулся американец. — «Я полностью в пользу новых аграрных законов». Эти законы ограничивают количество земли, которым может владеть одно лицо, передавая излишки крестьянам, компенсируя владельцам, и позволяя крестьянам платить государству из своих урожаев.

«Помещики сумеют обмануть этот закон», — сказал Рауль. — «Они передадут по договору дарения части своей земли своим сыновьям, дочерям и другим родственникам, которым они могут доверять. И, таким образом они покажут, что не владеют большим количеством земли».

Ланни позабавило, видя, что его друг забыл, из какого источника он получил эту информацию. Ланни не напомнил ему, но сказал: «Там должен быть налог на всю расчетную арендную плату за всю землю. Что должно положить конец спекуляции и сделать землю доступной для тех, кто готов её обрабатывать».

Они въехали в Барселону, которая была, по заявлению Рауля, наименее испанским из всех городов Испании. Это был большой порт, возможно, такой же, как Марсель. Ланни наблюдал много раз ранее, как современная техника и коммерция ставят свою печать на все доступные части земли. Здесь были те же корабли, те же трамваи и автомобили, те же моды для всех, кто мог себе это позволить, те же всемирно рекламируемые товары.

Они припарковали машину и пошли вниз по Рамбла, широкому, усаженному деревьями бульвару, который проходил по старому городу. Его оживляли продавцы цветов и клеток с певчими птицами. Посетители с деньгами в их кошельках могли купить товары из любого крупного порта земли. Они могли бы посмотреть фильм об американской наследнице, сбежавшей из дома отца и вышедшей замуж за красивого молодого механика гаража, или об американском газетном репортере, который обставил полицию и победил целую банду гангстеров сам. Из этих фильмов барселонцы могли узнать о сотнях различных устройств, от паровых катков до зажигалок, и если бы они поискали, то смогли бы найти большинство этих устройств в продаже в своем городе. В киоске на углу они могли приобрести газету и узнать о событиях, которые произошли несколько часов назад в Нью-Йорке или в Сингапуре. Если они захотели бы попасть в эти места, и имели бы деньги, то это можно было бы организовать в течение нескольких минут. Если они захотели бы попасть туда быстро, система авиасообщений уже действовала с Сингапуром, а с Нью-Йорком уже была в процессе завершения.

Но Ланни туда не хотел. Он хотел увидеть Испанию. Они ушли с бульваров и пошли вниз в сторону доков, в район с именем Барселонета. Там они нашли кафе на берегу, посещаемое рабочими. Голые деревянные столы и опилки на полу, табачный дым в воздухе, и каракатицы, обжаренные в оливковом масле. Такое меню тоже могло бы быть в Марселе, Генуе или Неаполе, портах, в которых Ланни ужинал с любопытством и удовольствием.

Двое мужчин, одетых, как они, не могли не привлечь внимания. Extranjeros , естественно. de dónde bueno? Крепкий, небритый рабочий через стол вежливо задал этот вопрос, и когда он услышал волшебное слово americano , то понял, что он наступил великий момент. Он был в кино, ну, много, много раз, и знал все об этой стране чудес. Также у него был кузен в Сан-Франциско, и может быть, сеньор знает его? Ему было не так легко общаться, потому что он был каталонец и говорил только немного по-испански. Но это продолжалось не долго. Докер из Мурсии с тяжелыми черными усами и в красной рубашке перешел с соседнего стола, чтобы помочь. «Él es americano» , — облетело всё кафе. И всем захотелось послушать. Закончив есть свой рис с сосисками или треску с помидорами, они вместо того, чтобы идти по своим делам, собрались вокруг стола. Ланни заказал дополнительную бутылку красного вина, а потом еще, и вскоре разговор пошёл свободно.

Без малейших колебаний они рассказывали о политических делах в Каталонии. Революция идет полным ходом, и она началась с предоставлением права говорить, что хочешь, и стучать по столу, говоря это. В каждой группе этих рабочих и рыбаков был кто-то, кто недавно освободился из тюрьмы, и использовал это право. Большинство из них были анархисты. Все они являлись членами профсоюзов синдикалистского толка. Правительство нужно было убрать в сторону, и профсоюзы должны были взять под контроль промышленность и управлять ею. Это была не теория, а прямое наблюдение за политиками и за тем, что они делали, когда их избрали, или вернее за тем, что они не сделали. Al hacer puñeta [135] Ругательство с ними! Здесь они были у власти в течение четырех месяцев, и что они сделали, кроме говорильни? При таком раскладе, сколько жизней потребуется, чтобы убрать patrones и выдвинуть trabajadores ?