Сергей Зарубин - Трубка снайпера

Правильно, лейтенант! Оберегать надо людей, хорошенько под­готовить к смертельной борьбе.

Вчера на занятиях командир взвода рассказывал теорию стрельбы. С юношеских лет держал Номоконов в руках нарезное оружие, а вот не все знал. Оказывается, даже в зависимости от температуры воздуха надо вносить поправки в прицел. В тайге часто вплотную подходил охотник к цели, а здесь придется стре­лять издалека. Если, скажем, бить на пятьсот метров, то даже уме­ренный ветер отклоняет пулю от цели более чем на полтора мет­ра. И этого не знал Номоконов, выносил мушку против ветра на глазок. Многое, оказывается, надо учитывать при стрельбе вверх, вниз, через воду. Лейтенант все время изучает стрелковую науку – пожалуй, она вернее. Есть наставление для стрельбы по движу­щимся предметам, таблицы выноса точек прицеливания. Наизусть знает командир взвода, как стрелять по машине, которая движет­ся, по самолетам и танкам. А ночная стрельба по далеким вспыш­кам? Нет, тут не на солонцах. Не выручит кусочек бересты, при­вязанный к мушке. Но все же у него, Номоконова, большой опыт потомственного охотника. А откуда быть ему у молодых солдат –вчерашних колхозников, слесарей, школьников? Правильно, учиться нужно друг у друга.

Что посоветовать Поплутину?

Прежде всего, пусть обувь переменит. Болтаются худые ноги в широких голенищах новых сапог, шаркают. Ботинки и обмотки удобнее – надо подсказать лейтенанту. И часы пусть снимет с руки Поплутин – блестят. И портсигар, который часто достает из кармана солдат, тоже пулю наведет. А по звездам умеет он ходить? Да и днем можно закружиться. Взять, скажем, этот камень. Знает ли человек, выросший в городе, что зеленые капли лишайника гуще расплыва­ются на северной стороне? А по ветвям деревьев еще легче опре­делиться.

В раздумьях незаметно летело время. Номоконов достал из кармана гимнастерки часы: «Пора!». Раньше он узнавал время по солнцу – в тайге не нужно было следить за минутами. На фронте нельзя без точного времени – хорошими часами обзавелся Номоконов. Большая стрелка описала полный круг. Встал Номоконов, увидел след Поплутина, поднялся на бугор.

Далеко простиралось бугристое учебно-тренировочное поле. Траншея, бруствер, проволочное заграждение, копны сена, одиноч­ные стрелковые ячейки… Где укроется Поплутин, в каком месте вы­берет позицию? Здесь прямо шел солдат, спустился вниз, стал подни­маться, круто свернул вправо. Почему? Бревно заметил. Так и есть: копнул два раза твердую землю, пошел дальше. Не понравилось.

Примятая трава, отпечатки подошв с ракушками на влажной гли­нистой земле, сломанные стебельки полыни, вдавленные в землю или стронутые с места камешки указывали путь Поплутина. Еще через один холм перевалил солдат – голо кругом, не укроешься, направился вниз. Здесь густо наследил: камни осматривал, пни, а потом догадал­ся, что ничего не увидит из ямы, и наверх двинулся. К копне подошел Поплутин, отвернул пласт сена, снова уложил, примял.

– Правильно, что не остановился, – одобрил Номоконов. – Издаля видно копну, обстреляют фашисты, подожгут. Понял, что не похвалю… Опять почему-то вниз подался, – рассматривал следы Номоконов. – Здесь заторопился, быстро пошел. Эге, наверно, на часы посмотрел, время вспомнил.

Возле пня, торчавшего на склоне ложбины, прервался след солдата.

– Зарылся? Ни бугорка, ни клочка ветоши… – И под корнями пня не оказалось Поплутина.

Номоконов описал большой полукруг, обнаружил четкий отпечаток знакомой подошвы сапога, возвратился к пню и уви­дел выбоины от каблуков.

– Разбежался и со всего маху прыгнул, – догадался следопыт. –Сметку, как заяц, сделал. Отсюда вправо скакнул, поскользнулся на грязи. Так… Здесь вроде покатился Поплутин, траву примял. Нет, не упал… Специально скрывает след. Время выигрывает али посмеяться вздумал? Чтобы подольше поискал его?

Номоконов заторопился. Следы рассказывали, что Поплутин встал на ноги, перепрыгнул через песок, намытый на дне канавы, и пошел в обратную сторону.

– Настоящий заяц! – рассердился Номоконов.

Попетляв по ложбинкам и склонам, солдат вышел на доро­гу, по которой недавно, наверное утром, прошел строй. Здесь, среди десятков одинаковых отпечатков, потерялся след Поплутина.

Номоконов остановился и обидчиво шмыгнул носом: не о деле думает человек! Вспомнил улыбку Поплутина и еще больше рас­сердился.

– Где он может быть? – осматривался вокруг Номоконов. –Минут сорок шел сюда, не меньше. Не зарыться ему теперь как следует, не замаскироваться. Наверное, было так: какое-то укрытие искали с этого места глаза Поплутина.

Где бы остановился Номоконов, будь он на месте ученика?

На возвышенности, наверное: снайпер должен иметь хороший обзор для наблюдения и стрельбы. Номоконов осмотрел близле­жащие бугры, увидел на одном из них большую каменистую рос­сыпь и направился к ней. Вскоре встретился знакомый след, те­перь прямой, очень торопливый, ведущий от дороги к россыпи, –неровным зубчатым пятном выделялась она на желтой скатерти холмистого поля. Номоконов усмехнулся. Так в тайге, напрямик, уже не пряча следов, уходил к укрытию зверь, тронутый его пулей. Можно было не спешить.

На склоне бугра занимался со своим учеником снайпер Степан Горбонос. Услышав позади себя шаги, оба враз оглянулись.

Номоконов двигался осторожно, внимательно осматривал оди­ночные валуны. Он увидел горку камней, возвышающуюся на сре­дине россыпи, издали осмотрел ее и решительно подошел. Камни, еще влажные, с налипшими кусочками земли, шевельнулись.

– Лежи, – сказал Номоконов.

Растертый на камне окурок, дуло винтовки, высовывающееся из маленькой амбразуры… Номоконов деловито осмотрел со всех сторон позицию Поплутина, подозвал Горбоноса и спросил:

– Ты заваливал? –Да.

– Зачем?

– Попросил.

– Как сказал? – строго нахмурился Номоконов.

– Подошел, закурил, – непонимающе оглянулся на горку кам­ней Степан Горбонос. – Сказал, что вы идете следом. Обломок доски принес, попросил обложить камнями. Правильно, сказал, совмес­тно надо маскироваться, парами лучше действовать.

– Выходи!

Опять хрупнули, зашевелились камни. Поднатужился Поплу-тин, отбросил груз, наваленный на доску, встал и, отряхиваясь, по­дошел.

– Как, Семен Данилович?

Живые, беспокойные глаза встретились со строгим взглядом прищуренных глаз, загорелись смешинкой, стрельнули по сторо­нам:

– Обзор, секторы наблюдения и обстрела?

– Худо, – сказал Номоконов и покачал головой. – Чего крутил­ся, играл?

– Что случилось? – спросил Горбонос.

– Шутить взялся, – сказал Номоконов, закуривая трубку. –Меня, парень, чего путать? Фашиста обмани.

– Правильно, – сказал Поплутин, нимало не смущаясь. – Ста­рался запутать вас, уйти. Только я не на солнышке прилег. О по­зиции скажите. Сам выбрал место, сам все придумал.