Сергей Зарубин - Трубка снайпера
- Название:Трубка снайпера
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Вост.-Сиб. кн. изд-во
- Год:1980
- Город:Иркутск
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Сергей Зарубин - Трубка снайпера краткое содержание
Документальная повесть о снайпере второй мировой Семене Номоконове.
Трубка снайпера - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
– Через Маньчжурию домой тронемся, – сказал Номоконов лошади. – Битюги завалятся в нашей тайге, пропадут. Охотиться будем с тобой соболей гонять, сохатых. Крепкий конек, добрый… Однако не привезли – из Монголии прискакал сюда сам.
Посмеивались солдаты над выбором Номоконова, а тот покуривал себе. От поломанного извозчичьего тарантаса, валявшегося неподалеку, старшина взял ось и задние колеса. Дуга нашлась, а соорудить легкую тележку недолго бывшему плотнику. Через день можно было отъезжать. Зачем солдату вагон? Хорошо запомнил снайпер фронтовые дороги, найдет он путь в родное Забайкалье и из Маньчжурии.
На пути лежали огромные степи, леса, хребет Большой Хинган, и товарищи советовали побольше запасти продуктов. Но зачем везти лишние тяжести, если есть винтовка? Была бы соль, а дичь найдется. Где ночевать будет? На солдатском бушлате, под тележкой. Взять куль овса? Плохо вы знаете, ребята, лошадей монгольской породы. Заплутаться можно? Эка хватили! Не соболь наследил – танковая армия прошла. Хинган взяла приступом, все японские гарнизоны разворочала! Хорошую дорогу пробил Забайкальский фронт – за тысячу лет не забудут люди.
Вот и едет домой старшина, курит новую трубку и поет песни, только что сочиненные, тягучие, длинные, но совсем свежие, как наступившая осень.
Есть что рассказать, доложить. Никогда не говорил снайпер громких слов о Родине, о патриотизме, а просто жил этим. И вот сейчас сердце замирает от близкого свидания с родным селом. Радостно встретит тайга своего хозяина, а кедры помашут ему мохнатыми лапами.
Ради чего он, солдат, страшными знаками «украшал» свою трубку? Ради великого дела! Не будут бродить по тайге чужие люди, не придется свободному народу гнуть спину перед фашистами. Солдат сражался с врагами изо всех сил, за батальон сработал. Страшным таежным шаманом называли его фашисты. И вот пришли, наступили спокойные дни мира, распрямили свои плечи освобожденные народы. Даже здесь, вдали от Германии, в китайских селах, снимали люди перед снайпером свои соломенные шляпы, кланялись, благодарили, просили принять подарки.
На груди солдата в лучах осеннего солнца сверкает орден Ленина. Вчера в предгорьях Хинганского хребта прекрасный сон увидел Номоконов: Владимир Ильич крепко пожал ему руку, похвалил за подвиги на войне, советовал вернуться в село, создать охотничью бригаду и в дорогие меха одевать женщин – хоть советских, хоть румынских али немецких, всех, кто желает жить в мире и дружбе с нашим государством.
Скорее бы увидеть родное село! Почернел солдат, исхудал, очень болят у него израненные руки. Вряд ли поднимет бревно, а охотиться можно! Веселый капитан Болдырев, подводивший итог в «Памятной книжке снайпера», любовно смотрел на солдата, собиравшегося домой, почему-то качал головой, а потом сказал, что в руках Номоконова русская трехлинейная винтовка спела свою лебединую песню. Слышал таежный зверобой, как трубят лебеди, видел, как они умирают, хорошо понял смысл слов, произнесенных капитаном. А только ошибается командир! Вчера, на Хингане, возвращаясь на родину, испытал солдат подаренную ему винтовку. На сотню метров бил, в фашистскую деньгу, которую вез ребятишкам показать, две пули истратил – в самый центр попал, в одно место, фашистскую свастику выдавил. Шли по дороге пленные японские солдаты, и снайпер бросил деньгу на дорогу – авось кто поднимет. На кольцо стала похожа фашистская деньга, на палец можно надеть.
Нет, не хвастается солдат. Не раз видел он, как товарищи, вооруженные автоматическим оружием, уничтожали врагов ливнем пуль. Может, и правда, что помирают трехлинейки, гордые, но теперь ненужные на войне. А только послужат еще они на промысле!
Скорее, скорее домой! Солдат уже видит себя в Нижнем Стане, под деревьями сельского парка – сейчас осеннего, золотого, вдыхает аромат хвои, здоровается с говорливым источником, с детьми и женой… Но прежде Номоконов обязательно заедет в Зугалайский улус, из которого уходил на фронт Тагон Санжиев. Крюк ладный – верст четыреста, а не повидать семью Тагона никак нельзя. Незадолго до смерти друг говорил, что у него растет сын Жамсо. Номоконов завернет в Зугалай затем, чтобы хоть на минутку прижать парнишку к своему сердцу. Снайпер, наверное, немного поплачет вместе с сироткой, а потом передаст ему пулю, орошенную кровью двух солдат. В самом уголке вещмешка, завернутая в бинт, лежит тяжелая немецкая пуля – всю войну хранил ее Номоконов. Пусть возьмет маленький Жамсо – долго будет помнить парнишка, какой ценой завоевана Победа. Могучий степной орел вырастет на смену старшим, продолжит их дела, поддержит в трудное время.
Песне не было конца.
В РОДНОЙ ТАЙГЕ
Не узнал старшина своего села. Десятка три домов осталось на месте большой и оживленной прежде улицы. Что случилось? Сгорел Нижний Стан?
Нет, Семен Данилович, не все написал тебе председатель колхоза. Пока ты был в боях-походах, неподалеку, за горой, вырос большой горный комбинат, и многие жители переехали туда, перевезли дома, стали горняками.
Беспокойно осматривался Номоконов. Полысели горы, поредела тайга. Широкая просека прорезала ее, откуда-то издалека протянулась через село линия высоковольтной электропередачи. Здание школы разобрали, электростанции и клуба под железной крышей не видно.
А колхоз жил. В долине желтели небольшие квадратики полей. Неподалеку от села группа подростков и женщин убирала последние гектары пшеницы. Оглянулись люди, посмотрели на проезжего, опять замахали косами. Вручную…
И опять замерло сердце солдата.
С мая 1945 года ничего не знал Номоконов о своей семье. Читать он умел, но руки так и не научились владеть пером. Письма на родину выходили коротенькие, наверное, неинтересные – их под диктовку писали товарищи. То с Украинского фронта слал он весточки, то из госпиталя, а то вдруг с берегов Балтики. Все время менялись адреса, ответы из дому не находили «бродячего снайпера». Недельки через две после победы над фашистской Германией получил Семен Данилович письмо от сына Прокопия, но ответить не успел. Погрузка в эшелон, Забайкальский фронт, Маньчжурия… И отсюда ничего не написал. Не знают в семье, что отец совсем рядом.
Старший сын Володя лечится в армейском госпитале, а каким стал Прокопий? Пятнадцать годков стукнуло парню, большой, поди, теперь! Мишке на шестой год перевалило, а каков из себя Володя-второй? Не видел Семен Данилович своего меньшого сына. А ведь Володьке-второму скоро четыре года.
Вот и родной дом – покосившийся, притихший, с разрушенной оградой, с фанерными заплатами на окнах. Никто не встречал. Торопливо привязал Номоконов коня, но заметил свежие следы людей, выходивших совсем недавно со двора, облегченно вздохнул, вошел.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: