Николай Алексеев - Испытание

Полки внезапно с ходу ударили по гитлеровским передовым отрядам и заставили их отступить. Командование врага неистовствовало. Оно открыто по радио передавало приказ командирам частей:

«…Немедленно разбить небольшой отряд пехоты большевиков! Остатки его потопить в реке! Захватить берег Днепра и прочно закрыть выход войскам, отступающим от Смоленска!..»

Но потопить «большевистских солдат» в Днепре гитлеровцам так и не удалось. Каждая атака фашистов, проводилась ли она днем или ночью, стоила им больших жертв.

В артиллерийском грохоте и в пороховом дыму круглые сутки работали саперы, наводя переправы.

Село Радчино и деревня Пашково раскинулись по правому берегу Днепра. Старенькая церковь, окруженная зеленью садов, поднималась над рекой. Сюда вновь, после многих лет, прошедших с нашествия французов, ворвался враг, и теперь нескончаемые потоки людей, обозы и скот уходили от него по дорогам, прогонам, по песчаным спускам, направляясь к только что построенным переправам.

Железнову встретился старик, перегонявший скот через глубокий брод. Старик погрозил высохшим кулаком в ту сторону, откуда доносилась стрельба, и сказал:

– Кабы не гэта скацина, я б с вами сражался… – он постучал кулаком в грудь. – Душа не терпит!

Яков Иванович узнал в старике деда Апанаса, которого видел накануне войны в Западной Белоруссии.

– Дедушка, как же вы это, в такую даль? Небось отдохнуть вам надо!

– Ваша правда, товарищ командир. Дуже заморился. Да что делать-то, нужно добро сдать! А что касаемо отдыха, так у нас есть главный – зять мой Дементий. Он должен нагнать нас и распорядиться. – Дед Апанас забеспокоился, что коровы ушли в сторону, и хрипло крикнул шагавшим с ним ребятам: – Хрол! Пугни тварыну-то! – Потом снова обратился к Железнову: – Мы можем ваших красноармейцев молочком напоить. А одна у нас коровенка, боюсь, не дотянет, так мы, если желаете, ее вам на харч сдадим. Вы только нам квиток напишите для порядочка, ведь скотина-то, сами знаете, общественная.

Кроме радчинских переправ строились еще переправы через Вопь – у Пущина и через Днепр – у Соловьева. Так как через Соловьево шло шоссе Смоленск – Дорогобуж и по этой дороге двигались отходящие войска, то штаб армии назвал все эти переправы через Днепр и Вопь Соловьевской переправой.

Объехав за ночь и утро все мосты, Яков Иванович возвращался в Радчино с неприятными вестями: гитлеровцы заняли северную окраину деревни Задняя и, приблизившись к Соловьеву, обстреливали наши войска и мешали их переправе.

Когда машина Железнова спускалась через деревню Заборье к ручью, Яков Иванович увидел Лелюкова. Он находился на колокольне старенькой церкви у реки. Полковник держал возле уха телефонную трубку и, резко размахивая рукой, с кем-то разговаривал.

Железнов вылез из машины и поспешил на паром, собранный из крестьянских лодок.

Вода плескалась о борта лодок, словно подгоняя паром. По реке разносились стук топоров, тупой визг пил да гомон работающих на переправах людей. На козловом мосту рослый старшина покрикивал на своих солдат:

– Быстрей, ребята! Ромашка нас перегоняет!

А Ромашка, сидя верхом на кругляке, долбил врубку и кричал с плотового моста:

– Серега! Нажимай! Концы видать! Нажимай, саперы-молодцы!

Паром стукнулся о причал. Яков Иванович соскочил с зыбкого помоста и поднялся на колокольню.

– Фашисты взяли Пнево и Пневскую Слободу, теснят стрелковую дивизию, – сказал ему взволнованно Лелюков. Он обнял Железнова за плечи и повернул его к северному проему: – Смотри вправо от Митькова: за рощей разрывы. Видишь, как близко бой? – Яков Иванович посмотрел и ахнул. – Если захватят переправы, все пропало – войска погибнут в Днепре. Возьмем-ка, Яков Иванович, всех, кого только можно взять с мостов, и внезапно ударим по Пневу. Потом повернем наших и стукнем по хуторам Пневской Слободы – во фланг «фюрерам». Верно я говорю, а?

– Верно, Александр Ильич, – согласился Железнов.

Он вытащил пачку папирос и протянул Лелюкову. Тот взял папиросу и закурил.

Дым закружился и, растягиваясь, поплыл в проем звонницы.

– Что вы задумались, Александр Ильич?

– Задумался? – повторил Лелюков и вздохнул. – Задумался о сыне… Где-то он сейчас? Сражается? Жив ли? – и, словно спохватившись, заговорил о другом: – Ну, надо мне торопиться, Яков Иванович. Ты здесь командуй и держи со мной связь… В первую очередь пропускай автоцистерны: отходящим войскам нечем тащить артиллерию – тракторы стоят…

С колокольни Якову Ивановичу было видно, как удалялось облачко пыли, поднятое машиной Лелюкова. Вот оно скрылось за речкой Орлеей и снова поднялось справа от деревни Митьково.

Вскоре оттуда долетели звуки стрельбы.

«Пошли!» – подумал Железнов.

Вдруг со стороны ближайшей деревни Ляхово появились бойцы. Они бежали к мостам. А за ними, покачиваясь и стреляя, ползли темно-серые танки. До мостов оставалось не больше километра. Сейчас ворвутся на переправу, отрежут Лелюкова, закроют путь частям, идущим из-под Смоленска!.. Медлить нельзя!..

Железнов бегом спустился с колокольни вниз и крикнул командиру зенитной батареи:

– Добри-ян!.. К бою!.. На Ляхово по танкам! – И со всех ног побежал к наплавному мосту. – Кончай работать! В ружье!

Мост задрожал от топота ног.

– На Ляхово! Вперед! – командовал Яков Иванович.

За ним бежали все, кто до этого работал на мосту.

Завязался неравный бой. Саперы яростно бросились в штыки. Фашисты не выдержали рукопашной, отступили к деревне и залегли в огородах. Но уцелевшие танки, оставляя позади себя пехоту, упрямо двигались к мостам.

Яков Иванович лежал на бугорке, недалеко от цепи бойцов, и с трудом сдерживал себя. Он рвался туда, в бой к своим бойцам, но обязан был лежать здесь, чтобы, командуя, удерживать отсеченную от танков гитлеровскую пехоту.

Позади замолчали орудия: сначала те, что были ближе всего, в саду, а потом и те, что стояли у мостов. Первые из прорвавшихся танков уже скрылись за изгородями деревни.

«Что там с переправами?» – в ужасе подумал Яков Иванович.

Нервы были так напряжены, что ему уже слышалось лязганье гусениц танков по мостам.

Через некоторое время один за другим грянули три выстрела, и все стихло. «Что это? Погибла батарея?.. Танки захватили мосты?.. Или?..» – Якову Ивановичу страстно хотелось верить в это «или».

Вот из-за той же изгороди села, где только что скрылись танки, показались штыки и головы солдат. «Кто такие?.. Пилотки, кажется, наши…»

– Наши! – закричал Железнов, убедившись, что не ошибся, и хлопнул по спине связного. – Наши!..

Позади него, на сжатом поле, развертывался только что прибывший прямо из Москвы коммунистический батальон. Несмотря на жужжание пуль, Яков Иванович поднялся и, пригибаясь, побежал навстречу рассыпавшимся в цепь солдатам.