Василий Величко - Кавказ

Весьма характерно замечание автора «Обозрения» относительно робости духа армян, даже в области промышленности. Князь Воронцов почти силой навязывал им выгодные предприятия, положившие начало огромным состояниям. В их обогащении, с первых же дней и до сего времени, двигателем является начало паразитическое, а не созидательное . В немецкой экономической литературе это называется Conjuncturgewinn, т.е. барышом, получаемым от особенного сцепления условий, случайных или искусственных. На изощрение техники такого пенкоснимания, на опутывание местных властей и иноплеменного населения были в первой половине XIX столетия направлены все силы армянской буржуазии.

То, что автор «Обозрения» называет « бесхарактерностью » армян, точнее называть умением по внешности ассимилироваться , воспринимать чужие имена, одежды и обычаи. В Грузии масса армян приняла фамилии с окончанием на «швили», в мусульманских провинциях появились Юсуф-беки, Кара-беки, Ибрагим-ханы и тому подобные прикрытые армяне; в России появились не только имена с армянским корнем и русским окончанием, но даже Красильниковы, Сапожниковы, Лисицыны, Сергеевы, Поповы. В Астрахани был отъявленный ростовщик армянин с очень русской фамилией, прозванный «красным кушаком». Его потомки пролезли во дворянство и в такие круги, где их никто не ожидал…

Ассимиляция, как впоследствии оказалось, была весьма поверхностной и временной . Армянство держало за пазухой камень обособления, и этот камень рос, сперва незаметно, а за вторую половину XIX века — с наглядной, головокружительной быстротой.

Идею обособления подсказывали армянам и англичане , которые с самого начала нашей кавказской войны стремились подзадоривать все местные племена к восстанию против России, и поляки , двумя, если можно так выразиться, вспрыскиваниями, в 30-х и 60-х годах, за позднейшее время немцы , и, наконец, сами же армяне, приходившие из зарубежных стран. Среди таких армян выделились две семьи особенно «ядовитых». Первая отличалась клерикально-сепаратистским направлением, а вторая поставила сепаратизм на почву буржуазно-либеральную , иногда с радикальным оттенком. Каждая война России с соседними восточными государствами увеличивала, с одной стороны, численность армян, и притом элементами, выработавшими в себе инстинктивную склонность к крамоле в хаотических азиатских деспотиях; с другой — война чрезвычайно обогащала их промышленный класс. Поставщики, шпионы, мародеры сильно наживались, а цены на все необходимые продукты быстро возрастали, под предлогом войны, и затем оставались на этом ненормальном уровне . Еще Погодин, посетивший Закавказье при кн. Барятинском, отмечает чрезвычайную дороговизну жизни, очевидно искусственную.

Наместничество немало также послужило подъему экономического могущества и племенному обособлению армян. Эта, безусловно, отжившая ныне для Кавказа форма управления, в указанный исторический период имела свое разумное основание, но у нее уже тогда были также и темные стороны . Так, например, наместник князь Воронцов, задавшись «европеизацией» кавказских народностей повел их путем сильного повышения потребностей, подъема роскоши и шумной общественности. Элементы, экономически не подготовленные, стали разоряться, а хищные, т.е. представители армянской буржуазии, — сильно богатеть на костях тщеславной знати, летевшей на огонь новых приманок. При первом же наместнике образовалось нечто вроде двора и хотя «придворными» были, главным образом, представители родовитой знати, но их денежная зависимость от армянских богачей приводила к тому, что эти последние были фактически влиятельными людьми, далеко не всегда с ведома начальников края.

Против краевого обособления можно было бы значительно раньше принять меры, умело насаждая русскую экономическую силу и, главное, соединив Закавказье возможно более кратким железным путем с остальной Россией . Но именно этого-то и не было сделано, как я имел случай отметить в предыдущих главах. Вместо этого была проведена Закавказская железная дорога, то есть, организовано обособленное экономическое кровообращение обширного края . У нас принято смотреть на железные дороги, как на фактор прогресса и обогащения вообще. Это взгляд совершенно неверный и, должно быть, придуманный заинтересованными лицами и без должного понимания повторяемый прочими обывателями. Железная дорога есть орудие, всецело служащее тому, кто экономически сильнее других, обостряющее и ускоряющее развязку неравной борьбы между сильным и слабым, между стачкой и разрозненными обывателями. Закавказская дорога явилась преимущественно орудием быстрой хищнической эксплуатации всего населения страны армянской буржуазией, так же точно, как и банки, и многое другое…

Обширный район экономического воздействия своего властители охотно начинают при таких условиях принимать за будущую свою политическую территорию , тем более что вся история Передней Азии богата фактами, склоняющими к такой «мечтательности». Да и как не мечтать людям, быстро разбогатевшим темными путями без созидательного труда и видящим в течение нескольких десятилетий, что им все позволено , все сходит с рук! Система подкупа организована, печать местная и столичная к услугам, Петербург, в лице честных представителей власти, не осведомлен… Странно было бы не «мечтать»!..

Мусульмане, жители завоеванных областей, спрашивают не без горькой иронии. — «Где же русские? Для кого же они нас завоевали? Во всяком случае, не для себя . Мы видели храбрых русских солдат, а теперь видим только слабых и корыстных российских чиновников, зачастую не русских по происхождению. Ни ваших купцов, ни ваших хлебопашцев здесь не видно! Все армяне, наши вчерашние рабы . Нечего сказать! Стоило воевать, чтобы дать господство таким нехорошим людям!..»

Два факта имели решающее экономическое, и затем политическое значение для закавказских армян и, так сказать, прорвали плотину , сколько-нибудь сдерживавшую их быстрое наступательное движение. Это, во-первых, изъяны реформ 60-х годов , а во-вторых, развитие нефтепромышленности в бакинском районе .

Первый факт повлек за собой разорение дворянства и упадок его авторитета, прилив в Закавказский край многих русских людей, враждебных русскому строю и увлеченных новыми течениями, от буржуазного либерализма до анархии включительно. Такие люди ни созидать русского дела, ни мешать инородческому обособлению не могли. Правовой порядок, уместный там, где сильно развита гражданственность и самодеятельность всех слоев и категорий населения, явился вопиющей нелепостью в Закавказье и предал всех и все в руки армян, которые одни обладали чертами характера, необходимыми для победы при буржуазно-правовом строе. Не будет преувеличением сказать, что эти черты развиты в них до уродства . В силу исторической привычки к подпольным организациям, они умеют, почти без уговора, соединяться в кружки, дисциплинироваться, организовывать стачки и маленькие экономические и иные заговоры против всех прочих обывателей. Этой способностью они превосходят евреев, у которых зато гораздо больше творческой фантазии, чем у армян.