Василий Величко - Кавказ

Их проделки блистали порою то сказочною эффектностью, то рыцарским великодушием, то великолепным юмором. Алай бек Мурсакулов, например, с несколькими молодцами ограбил караван дилижансов, в которых сидело до 100 человек, в том числе немало вооруженных; своим подчиненным он строго запрещал обижать женщин и детей, а в нескольких случаях отдавал обратно женщинам их драгоценности, узнав, что они связаны с дорогими воспоминаниями. Кярам систематически раздавал бедным значительную часть награбленной добычи. Неуловим и дерзок бывал он до чрезвычайности. Так, например, когда один уездный начальник задался целью поймать во что бы то ни стало Кярама, этот последний в течение месяца скакал по уезду, в числе чапаров или стражников ретивого администратора, конечно, не без сообщничества нижних чинов земской полиции. Алай бек Мурсакулов, явившись с 4-мя разбойниками в одно из боржомских дачных мест, служащих излюбленной летней резиденцией армянской плутократии, заставил миллионершу-армянку лично поставить самовар и служить у стола. Этот эпизод произвел фурор в местном обществе, угнетаемом наглостью привилегированных армянских богачей и обрадовавшемся возможности получить некоторое нравственное удовлетворение, хотя бы при помощи юмориста-разбойника.

Алай бек Мурсакулов, подобно некоторым другим атаманам гачагов, был разбойником случайным и до некоторой степени невольным, а не профессиональным. Он происходил из хорошей, уважаемой в крае агаларской семьи, прошел несколько классов гимназии, отлично говорил по-русски и был вообще культурным человеком. Глупое судебное дело, окончившееся потерей родового имения, положило начало его бедствиям; родственник, оттягавший судебным порядком это родовое имение, похитил затем невесту Мурсакулова и был им убит. Убийца был сослан в Сибирь и, бежав оттуда, стал во главе шайки разбойников. Таков в общих чертах местный рассказ о прошлом Алай бека. Если бы его вовремя помиловали, приняв во внимание местные понятия, пылкий темперамент и иные смягчающие вину обстоятельства, или взяли бы его в солдаты на китайскую границу , — Алай бек, наверное, был бы верным слугою Царя и отечества, георгиевским кавалером и достойным человеком. Тупым формализмом испорчено все дело и создан разбойник, с которым кавказская власть так ничего и не смогла поделать в обыкновенном порядке. Алай бек Мурсакулов пал от руки наемного убийцы , своего бывшего сподвижника, и притом не в русских пределах, а в Турции, где считал себя в безопасности… Странно было бы, конечно, на основании единичных примеров, когда трагическое сцепление обстоятельств делает разбойника художественно-симпатичным, поддающимся опоэтизированию, приходить к обобщениям, рисующим разбойников в благоприятном свете. В массе, в подавляющем большинстве разбойники — гнусные хищники, с которыми благоустроенное государство обязано вести упорную борьбу, впредь до их искоренения. Ни администратор, ни публицист не вправе заниматься «социальною поэзией» за счет обывателя, которому надо гарантировать безопасность. Прочее — десерт для поэта или беллетриста…

Вопрос о разбоях теснейшим образом связан с вопросом об уровне администрации. Никогда не забуду одного характерного случая, происшедшего за обедом у покойного князя А.М. Дондукова-Корсакова в Тифлисе. Один из местных, типично-кавказских администраторов после обильных возлияний впал в откровенность и высказал начальнику края, что знает все разбойничьи притоны и лазейки своего района и мог бы за короткое время переловить и перевешать всех тамошних разбойников. На предложение приступить к этой операции возможно скоре он отвечал, что это было бы невыгодно , ибо тогда служба пошла бы однообразно, без административных подвигов и соответственных наград. Он заключил словами: «Мы разбойников нарочно для этого и держим». Правда, надо оговориться, что автор этого признания был кавказский уроженец и не русский по происхождению, и что такого рода «философия» за последнее время уступает место более благородным взглядам на дело. По крайней мере, главное кавказское начальство искренно стремится к устранению такого типа администраторов. Но характерные окраинные типы и создаются, и устраняются не сразу .

Может быть, упомянутый кавказский Фуше в данном случае и прихвастнул, но несомненно, что в его словах есть доля правды. При добросовестной, умело выбранной администрации, при отсутствии потворства со стороны низших ее чинов, разбои непременно должны бы были значительно сократиться. Нужна при этом еще и вдумчивая забота о народном благосостоянии, основанная на глубоком знании местных экономических условий и особенностей быта. Так, например, по весьма основательному мнению старого кавказского администратора и воина К.В. Комарова, во многих местах разбои являются результатом недостатка земли для скотоводства . Это соображение необходимо иметь в виду при решении вопроса о заселении свободных мест Закавказья русскими людьми: надо чтобы такие меры были действительно свободными, т.е., чтобы их отчуждение не лишало туземцев последнего куска хлеба. Воинственного человека голод непременно приведет к разбою. Вообще значение экономических факторов в вопросе о разбоях громадно, и вопрос этот приблизится к разрешению лишь в том случае, если центральное правительство и кавказская власть сознают необходимость вдумчивой национально-экономической политики. В самом деле, что делать пылкому и воинственному от природы татарину, материально пригнетенному пауком-армянином и видящему, что люди в русских мундирах разных ведомств часто действуют в пользу этого последнего? Министерство земледелия распространяет семена хлопка, старается улучшать скотоводство; управление водами понемножку восстановляет правильное орошение поливных земель. Все эти блага простому татарину-земледельцу по усам текут, а в рот не попадают. Характерна скандальная история на Муганской степи, описанная своевременно и в ежедневной печати, и в «Русском Вестнике». Инженер-гидравлик незаконно отвел воду с участков русского поселка на бесплодные дотоле и взятые за бесценок в аренду земли татарских поселян, а интеллигентный армянин Киракозов на этих землях посадил семена хлопка, полученные им от чиновника министерства земледелия, обязанного распространять хлопководство среди сельского населения. Объегорены на казенный счет местные пасынки, т.е, русские и татары , а великие и богатые милости достались шайке дельцов, с армянином во главе. Разве мудрено, если при таких обстоятельствах татарин крепче сожмет в руке дуло своей винтовки или нервно погладит рукоять кинжала? Если хотите устранения разбоя кровавого, то устраните повальную безнаказанность и возмутительно наглый рост разбоя мирного, царящего в целой стране, которая могла бы ожидать иных порядков от просвещенной русской власти.