Гейнц Гудериан - Внимание, танки! История создания танковых войск

К полудню 17-й танковый батальон и 12 его бронемашин прошли в разрыв между линиями своей пехоты и кавалерии, которые залегли на месте, и прорвались через деревни Фрамервиль и Пруайяр и дальше. Танки навели в тылу немецких позиций полнейший переполох, причинив тяжкие потери боевым колоннам и резервам, и оставались поблизости от этих двух деревень в течение нескольких часов, не понеся ни малейших потерь — но и не дождавшись попытки английских войск последовать за ними далее третьего рубежа. Такая попытка так и не была предпринята, а около 18.30 в Пруайяр и Фрамервиль вошли немецкие резервы, и, наконец, брешь шириной в несколько километров была закрыта. В течение шести часов, до самого вечера, она оставалась открытой в ожидании прорыва англичан; на их пути едва ли могли встать обороняющиеся немецкие войска, и совсем не действовала артиллерия. Но англичане не пожелали отступить от плана битвы, поскольку план составляли генералы, сторонники преобладающего участия в сражении пехоты, артиллерии и даже кавалерии — иными словами, люди, которые понятия не имели, как можно извлечь пользу из наиболее мощной ударной силы, имевшейся в их распоряжении. Английская авиация атаковала успешно, сковав немецкие резервы, танки были под рукой в значительном количестве, а о сопротивлении немцев нечего было и говорить. И все это пропало втуне — англичане не сделали ничего.

Французский XXXI корпус наступал к югу от канадского корпуса. В противоположность действиям соседей-англичан, французы перед тем, как перейти в атаку, провели сорокапятиминутный артиллерийский обстрел. Первый удар планировалось нанести силами 3 пехотных дивизий без поддержки бронетехники, но затем 153-я дивизия французов должна была стремительно ворваться на поле боя в сопровождении 3 танковых батальонов. Успешное первоначальное вклинение должно было вывести из строя немецкие части, противостоящие севернее канадцам. Спустя короткое время 153-я дивизия вместе с танками вступила в бой и добилась ощутимого успеха. Однако в то же время атака французов сильно запаздывала по отношению к правому канадскому крылу, где в результате фланкирующий огонь немецкой артиллерии смог причинить серьезный урон танкам, поддерживающим атаку канадцев.

Между 22.00 и 23.00, когда на поле боя опустилась летняя ночь, битва догорела, и «…к этому времени армия Германии потерпела величайшее поражение с самого начала войны» (Schlachten des Weltkrieges, XXXVI, 196). 8 дивизий были почти полностью уничтожены, и еще 8 жестоко потрепаны; в течение нескольких часов немцы потеряли 700 офицеров, 27 тысяч солдат (включая 16 тысяч взятых в плен) и более 400 орудий. Противник осуществил вклинение шириной 32 и глубиной 12 километров; лишь к вечеру отчаянные усилия немецких войск привели к установлению новой линии фронта, и то этим они обязаны бездействию противника. Это верно, что наши враги не сумели совершить полноценный оперативный прорыв, и точно так же верно, что нам больше не грозил немедленный и полный крах всего Западного фронта. Однако этот мощный удар неминуемо оказал чрезвычайно сильное действие на немецкое высшее командование.

Даже теперь ветераны, наши соратники, вновь переживают то чувство надвигающейся гибели, которое овладело нами в тот августовский день. Генерал Людендорф два года был вдохновителем немецкой стойкости, и мы можем представить себе, как чувствовал он себя, когда даже ему пришлось признать, что войну нужно заканчивать и что даже его титаническое мужество не отвратит нашу судьбу. В действительности выхода не было. Битва при Суассоне привела к расформированию 10 дивизий; несколько недель спустя события 8 августа обошлись нам столь же дорого. Воля немецкой армии к сопротивлению неуклонно слабела, в то время как в армии вражеского альянса безостановочно вливались свежие силы. Миллион американских солдат, несчетное количество танков и самолетов были готовы присоединиться к союзникам уже осенью 1918 года. Спустя десять дней после Амьенского сражения имперский совет в Спа решил при первой удобной возможности начать мирные переговоры. Тем временем война приняла оборонительный характер.

Прежде чем мы проследим далее военные и политические последствия 8 августа, нам нужно сделать передышку и рассмотреть тактику обеих сторон, в особенности тактику противника.

Как мы видели, немцы планировали свою оборону, рассчитывая на традиционную атаку пехоты и артиллерии, но они фактически ничего не предприняли для защиты против танков. Не было сделано даже попытки построить главную линию обороны на местности, непреодолимой или хотя бы труднопроходимой для танков, и артиллерию — наше единственное эффективное противотанковое оружие — не попытались разместить так, чтобы она могла стрелять прямой наводкой. Вообще не было предпринято никаких оборонительных мер. Опыт 18 июля и 8 августа учит нас, что серьезную оборону против танков возможно выстроить только позади противотанковых заграждений, если мы не собираемся подставлять под гусеницы нашу пехоту и артиллерию. Без такой защиты само по себе обеспечение пехотных дивизий полным набором противотанкового оружия реальной пользы не приносит, поскольку действие такого оружия зависит от удачного стечения многих обстоятельств. В будущем бои на открытой местности станут немыслимы, если мы сможем не хуже противника подготовиться к танковому сражению.

Что до самой атаки, то сражение 8 августа явилось третьим полным успехом, достигнутым по тактическим установкам Камбре. Нас не может не восхищать решение отказаться от предварительной артиллерийской подготовки в пользу внезапности удара, тщательные меры маскировки и сработанность в рядах наступающих войск. Эффективность атаки опиралась на танки, а выбранный участок территории был свободен от препятствий. В наступлении участвовало 500 танков — столько же, сколько при Суассоне, и всего на 100 больше чем под Камбре; таким образом, неверно было говорить о «невообразимом увеличении численности» или о «беспрецедентном скоплении» танков (Schlachten des Weltkrieges, XXXVI, 186). «Беспрецедентное увеличение численности» танков — это то, что ждет нас в будущем.

В некоторых отношениях англичане с помощью своих танков могли бы добиться существенно большего, чем добились. Английскому главнокомандующему ничего не стоило сосредоточить к 8 августа гораздо большее количество танков, если бы он как следует надавил на производителей в Англии. Ширина танковой атаки увеличилась по сравнению с Камбре, но ей недоставало глубины, и танки были слишком тесно связаны с пехотой и кавалерийским корпусом, особенно во второй линии, и, следовательно, были ограничены в скорости и свободе маневра, которые им требовались для развития первоначального успеха.