Валентин Пикуль - Океанский патруль. Книга 1

— Итак, продолжаю… Появление бандитской шайки русских в провинции Финмаркен, этом наиболее важном для нас районе, а также недавний побег двенадцати военнопленных из трудового лагеря Эльвебаккен должны развязать руки отрядам полевой полиции. Глупая гибель штандартенфюрера дивизии «Ваффен-СС» Рудольфа Беккера, как следствие беспечности нашей охраны на «Государственной трассе 50», должна послужить серьезным уроком для нас и… Пожалуйста, прочтите, фрекен!

Девушка скороговоркой прочла написанное, поправила тоненькие складки на своих военных брючках.

— По-моему, — сказала она, — просто здорово! Вы молодец, Курт…

— Сойдет, — ухмыльнулся гестаповец. — Там только не нравится мне «глупая гибель». Она, конечно, была глупой, но вы это зачеркните и поставьте — «трагическая»… А кстати, фрекен, вчера на Карл-Иоганнгате магистрат открыл выставку зимних цветов. Вам не угодно составить мне компанию? Говорят, сам фельдмаршал Геринг прислал в подарок норвежцам кадушку тюльпанов из своей оранжереи. Это его любимые цветы — тюльпаны. Помню, что в Голландии он даже запретил нам бомбить знаменитые тюльпановые поля…

Отломив от плитки кусочек шоколада, девушка положила его на кончик розового язычка. Она сидела перед гестаповцем на круглом стульчике — такая плотненькая, чистенькая, напомаженная, — ну просто прелесть девчонка!

— Курт, — сказала она, — возьмите меня на эту выставку, и я вас вечером поцелую!..

Закончив работу, она собрала бумаги и закрыла ящик стола. Ключ в замке отщелкал три раза. Цепь замкнулась, и аппарат сработал. Отличный аппарат, над устройством которого потрудился сам профессор Эккелан, немалая величина в области электрофизики. Девушке осталось только надвинуть набок пилотку «Женской вспомогательной службы Германии» и подмазать перед зеркалом губы.

— Итак, до завтра, — сказала она гестаповцу. — Я тоже очень люблю тюльпаны!..

Возле парка ее ждала машина. Сверре Дельвик, еще издали заметив девушку, предусмотрительно приоткрыл дверцу.

— Ключ? — спросил он.

— Я его оставила в замке.

— Хорошо…

Товарищ Улава прильнула щекой к спинке плюшевого сиденья, на тонкой ее шее билась голубоватая жилка.

— Сигарету? — предложил Дельвик. Одт Фрокнер, направляя машину в кривой и темный переулок, протянул ей коробку авиационных ампул:

— Это лучше действует, — сказал он. — Немцы дают их своим «летающим птеродактилям», когда они вылетают на бомбежку. Сразу успокаивает нервы!..

— Всего двадцать восемь пакетов взрывчатки, — сказала фрекен Арчер и раздавила на зубах ампулу. — Больше пронести не удалось. Провода подключены намертво. Ошибки быть не может.

— Совещание в восемь? — спросил Дельвик.

— Да, ровно в восемь. Будут присутствовать два личных секретаря Квислинга. Зейдлица я видела сегодня последний раз. Он пригласил меня на выставку зимних цветов.

— И Зейдлиц?

— Да. Тот самый. Он много пролил норвежской крови…

Они уже выехали за черту города, когда где-то вдалеке громыхнул взрыв. Фрокнер остановил машину, все посмотрели назад. Над Осло, по краям черепичных крыш, отсвечивало желтое пламя. Здание гестапо, расколотое взрывом, горело потом два дня.

Так ответили норвежские патриоты на попытку оккупантов угнать в Германию гордость нации — корабль Фритьофа Нансена «Фрам»!..

Через несколько дней они сидели на молочной ферме вблизи шведской границы. Аетри Арчер, раскрасневшаяся с мороза, пила густую простоквашу, Дельвик смазывал лыжи. Это были короткие гибкие лыжи, которыми пользовались горные проводники спасательных станций.

— Ну, — сказал Дельвик, — решайте. За этим лесом вам уже ничто не будет грозить. Поверьте, что в Осло вам нельзя оставаться.

— Нет, — ответила товарищ Улава.

— Тогда, — настаивал Дельвик, — я вам дам адрес одного засольщика с рыбного холодильника в Бергене. Он уже давно переправляет наших людей в Англию или в Россию…

— Нет, я останусь здесь. Мне хочется отыскать брата!

Она доела простоквашу, посмотрела в окно: мимо фермы, направляясь в сторону пограничных кордонов, гуськом проползли мотоциклы с солдатами.

— Вы не боитесь? — спросила она. Дельвик рассеянно отозвался:

— О чем вы?

— Ну, вот… переходить границу именно здесь?

— Вы забываете об одной вещи, — Дельвик постучал о край стола протезом руки. — Мое спасение только в ногах. А за этим лесом гора сама несет лыжника в Швецию!

— Вы дождетесь сумерек?

— Нет, выйду пораньше…

— Там, — Арчер неопределенно махнула рукой, — появились в Финмаркене партизаны. Вы будете стараться их встретить?

— Попробую. Хотя… Знаете, — неожиданно произнес он, — вам надо уехать. Вставайте на лыжи, пойдем рядом. Вашего брата я видел недавно. Да, случайно. В Киркенесском порту…

— Почему же вы не сказали мне это сразу?

— Просто не хотел вас огорчать лишним напоминанием… Оскар был в одежде каторжника, но стоял на мостике угольной мотобаржи. И даже — вы сейчас удивитесь!.. — он отдавал команды. Очевидно, немцы используют его как опытного штурмана.

— Что ж, — помолчав, не сразу отозвалась женщина. — Вы принесли хорошую весть. Оскар выдержал три года каторги. Правда, осталось еще семь. Но… русские наступают быстро! Я его хочу видеть. Если я только пойму, что работать здесь мне уже невозможно, я тоже переберусь к вам в Финмаркен.

— Хорошо, фрекен. Меня вы найдете через пастора. А мне уже пора. Надо спешить. Свинья должна быть зарезана…

Вошел хозяин фермы — степенный пожилой крестьянин, женатый на русской женщине, которую он вывез из Петрограда еще до революции в России. Оккупация Норвегии совсем запутала старика: один из его сыновей сделался «пепперманом» и пошел служить Квислингу, а немцы предложили отцу развестись со старухой женой.

— Это безнравственно, — говорил старик, — разводиться с женой на старости лет. Что скажет король, когда он вернется?..

Ненависть к немцам, любовь к жене и уважение к королю, который сейчас находился в Лондоне, — все это вместе взятое заставило старика выбрать для себя единственно правильный путь: он стал помогать борцам Сопротивления.

— Сегодня, — сказал крестьянин, раздвигая груду молочных бидонов, — опять будет говорить король. Ему сейчас так же скверно, как и нам всем. Надо послушать старика…

Передачу из Лондона они поймали только на середине. Усталым голосом король говорил:

— Я благодарю всех, кто сражается сейчас, выполняя свой долг перед родиной. Пусть каждый норвежец почувствует рядом со своим плечом мужественное плечо своего друга — русского солдата, который идет к нам на помощь. Пусть же первый русский солдат, шагнувший на нашу священную землю, станет лучшим вашим гостем! И я прошу вас чтить память героев, которые отдали свою жизнь за нашу родину. Да защитит Господь нашу прекрасную страну!..