Виктория Холт - Королева-распутница

— Вернемся во дворец, — сказала Катрин. — Эти слезы не помогут адмиралу.

— Мой отец, — воскликнул король, — вы должны перебраться к нам. Вы получите покои рядом с моими. Я буду ухаживать за вами. Моя сестра уступит вам свои апартаменты. Пожалуйста! Я настаиваю.

Но Гаспар отказался. Он должен выжить. Должен бороться со смертью всеми своими силами, его работа не завершена. В Лувре он может угодить в ловушку. Он не имеет права доверять женщине в черном — итальянке, которая сейчас уговаривает его принять приглашение.

Паре поспешил шагнуть вперед и сказать, что адмиралу нельзя передвигаться.

— Очень хорошо, — заявил король, — я прикажу окружить этот дом вашими сторонниками, отец. Вы будете отдыхать в безопасности, а я тем временем найду тех, кто хотел убить вас, и поступлю с ними так, как они собирались поступить с вами.

Он встал, но Гаспар зашептал:

— Ваше Величество, побудьте здесь еще немного. Я очень хочу…

— Говорите, дорогой отец. Любое ваше желание будет немедленно выполнено.

— Я хочу поговорить с вами наедине.

Карл посмотрел на мать. Катрин улыбнулась, кивнула головой, но она была в ярости. Произошло то самое, чего она желала избежать.

— Пойдемте, месье Паре, — сказала она. — Мы с вами подождем снаружи.

Когда мужчины остались одни, король опустился на колени возле кровати.

— Говорите, мой отец. Скажите то, что вы хотели сообщить мне.

— Ваше Величество, я люблю вас… не только как короля, но и как моего сына.

Слезы потекли по щекам Карла. Он поцеловал покрывало. Взволнованный король не мог забыть пробитого пулей рукава адмиральского кителя и пятен крови на нем.

— Мой отец, в каком ужасном мире мы живем! Вы не должны умереть. Не должны покинуть меня… мне страшно.

— Не бойтесь, сын мой. Вы — король этой страны, ее спасение от беды — в ваших руках. Вы должны быть сильным. Успокойтесь, Ваше Величество. Послушайте меня, мы не долго будем одни. Правьте Францией самостоятельно. Доверяйте лишь собственным суждениям. Одному человеку вам не следует доверять в первую очередь. Мне трудно произнести это, но я должен предупредить вас.

Понизив голос до шепота, Колиньи произнес:

— Остерегайтесь вашей матери. Не верьте ей. Управляйте страной без ее участия. Много несчастий выпало на долю нашей бедной страдающей страны благодаря ей. Она — ваш злой гений, мой сын. Вы должны освободиться от нее. Вы — мужчина. Вы достаточно взрослы, чтобы править Францией. Будьте сильным и мужественным. Молите Господа о том, чтобы он направил вас и помог справиться с трудными задачами, которые ждут вас.

— Вы правы, — прошептал король. — Я должен править один. Должен править один.

— Будьте сильным. Будьте достойным. Предоставьте людям свободу вероисповедания. Не используйте религию в политических целях. Религия и дипломатия должны быть разъединены. Выполняйте свои обещания. Ведите достойную жизнь и постоянно молитесь о помощи Господа. А главное, сын мой… главное…

Король плакал.

— Гаспар, мой отец, я не могу вынести это. Вы говорите со мной так, словно это наша встреча — последняя.

— Нет, возможно, я поправлюсь. У меня еще много сил. Сдержите обещание, данное вами принцу Оранжскому. Помните, что честь обязывает вас к этому. Не следуйте наставлениям матери. Прислушивайтесь к слову Господа, а не к советам Макиавелли. Ваше Величество, вы способны сделать ваше правление хорошим. Тогда в ваш последний час вы сможете поблагодарить Господа за то, что он призвал вас править этой страной.

— Я по-прежнему вижу кровь на вашем кителе. Густую красную кровь. Кровь величайшего адмирала, какого знала Франция. Что мы будем делать без вас?

— Не плачьте, прошу вас, я еще с вами. Помните… помните мои слова. В первую очередь — касающиеся вашей матери.

Дверь тихо открылась; Катрин, стоя у порога, посмотрела на мужчин. Король испуганно ахнул. Он знал, что она внушала ему ужас, была источником всех его страхов.

— Это никогда не закончится, — резко произнесла королева-мать. — Наш дорогой адмирал утомлен. Он должен отдохнуть. Пойдемте, Ваше Величество, вы должны покинуть адмирала. Месье Паре, господин Колиньи устал. Верно?

— Он нуждается в отдыхе, — согласился Паре.

— А теперь оставьте меня, Ваше Величество, — сказал адмирал.

— Я приду еще, — произнес король и шепнул Колиньи: — Я буду помнить все, что вы сказали мне.

Возвращаясь в Лувр, Катрин казалась безмятежной, но она остро ощущала близость сына.

Как только они оказались во дворце, Катрин отпустила своих приближенных и уединилась с королем.

— Что сказал тебе адмирал, мой сын?

Король спрятал свое заплаканное лицо от матери.

— Это касается только нас двоих, — с достоинством ответил он.

— Государственные дела? — спросила Катрин.

— Государственные дела между королем и его адмиралом, мадам.

— Надеюсь, он не толкает тебя на глупость.

— Его советы мудры, мадам. Я молю Господа о его выздоровлении, потому что боюсь думать о том, как эта страна обойдется без Колиньи.

— Когда умирает один великий человек, его место занимает другой, — сказала Катрин. — Когда умирает король, на трон поднимается новый монарх.

— Мама, я должен многое сделать и хочу, чтобы мне позволили заняться этим.

— Что сказал этот человек?

— Я ответил тебе — это останется между мною и Колиньи.

— Ты глупец!

— Не забывайте, с кем вы говорите, мадам.

— Я помню это. Я говорю со вчерашним мальчиком, который настолько глуп, что позволяет врагам обманывать себя.

— Мадам, я дал вам слишком много власти… это продолжалось чересчур долго.

— Кто сказал это?

— Я. Я говорю это. Я…

— Ты всегда повторяешь чужие слова.

— Мадам, я… я…

Он запнулся; она положила руки ему на плечи.

— Не прячь свое лицо, мой сын. Посмотри мне в глаза и поделись со мной твоими планами. Скажи мне, что тебе приказал сделать адмирал…

— Он ничего не приказывал. Он уважает меня как короля… в отличие от других. Я делаю лишь то, что хочу.

— Значит, за все время, которое вы провели наедине, он ничего тебе не сказал, ничего не потребовал?

— Все сказанное останется между нами.

— Ты очарован всей этой набожностью. Он сказал: «Молитесь, чтобы Господь наставил вас»? Конечно, да. Под наставничеством Господа он разумел свои советы, потому что он считает себя Богом.

— Вы богохульствуете, мадам.

— Нет, это он богохульствует. Что еще он сказал тебе?

— Я хочу остаться один.

— Ты видел, что сделали с ним его врага, верно? Как тебе понравится, если они поступят с тобой так же? Я слышала, что происходило, когда ему ампутировали обрубок пальца. Какая боль! Ты даже не представляешь этого. Двум мужчинам пришлось держать адмирала, пока Паре орудовал щипцами. Тебе не перенести таких мук, мой сын. Ты видел кровь на его кителе? Рана была не слишком серьезной. Людям доводилось испытывать более тяжкие страдания; ты слышал насмешки людей, когда мы шли по улице к его дому? Слышал их ропот? Он был обращен против меня, правда? Но кто я такая? Всего лишь твоя мать. Они хотят нанести удар по тебе. О, в каком опасном мире мы живем! Вокруг нас льется кровь. Умирают великие люди. Короли тоже смертны. Они живут лучше простых людей, но их смерть более страшна.