Людо Экхаут - Молчать нельзя

— Вперед! — приказал Януш.

Они проползли мимо немцев и поняли, что наконец опасность миновала.

Друзья встали во весь рост, обнялись, вдохнули полной грудью чистый воздух, без примеси крематорского чада.

Дальше они пошли почти спокойно. К реке друзья подошли быстрей, чем предполагали. Увидев блеск воды, Януш схватил Генека за руку.

— Осторожно! Стефан говорил, что берег здесь заминирован на случай, если беглецам удастся прорваться через большой сторожевой пояс. Недалеко отсюда есть мостик. Его охраняют два эсэсовца.

Кустарник подходил к самой воде, а река под мостом не глубокая. Здесь быстрое течение и вода сильно шумит.

Мы должны спуститься под мост, вдоль кирпичной кладки, перейти под мостом реку и выйти на другом берегу тоже вдоль стенки моста. Это пустяк. Казимир с Тадеушем тоже шли здесь…

Дорогу Генек знал и сам. Десятки раз они обсуждали план Стефана.

Объясняя, как идти, Януш просто успокаивал себя. Они опять пошли, предусмотрительно держась метрах в двадцати от берега.

И вновь оказалось, что время летит слишком быстро, так как вскоре Генек, идущий впереди, остановился и указал рукой на две светящиеся точки — огоньки сигарет. Он показал также на густой кустарник на той стороне, подходивший к самому мосту. Им нужно было попасть под мост. Они легли и поползли к ольховым зарослям. Быстрое течение заглушило шум их движения. Беглецы доползли до кустарника и пробрались сквозь него. Спускаясь под мост, они услыхали голоса немцев. Дойдя до воды, они не могли преодолеть искушения и, набрав полные пригоршни, напились. Потом почти спокойно и беззаботно, надеясь, что вода заглушит их шаги, пошли на тот берег.

Но вдруг замерли. Один из немцев крикнул своему напарнику, чтобы тот не шумел, потому что он что-то слышит. В следующее мгновение немцы склонились по обе стороны моста, освещая воду электрическими фонарями.

— Там, наверное, водяная крыса или рыба.

— Пойду все же взгляну!

— Бросай камни! В ту сторону! — чуть слышно прошептал Генек. — Два сейчас, через полминуты еще два.

— Что ты задумал?

— Слушайся, идиот!

Характер Мордерцы-командира проявился в полную силу. Януш нагнулся, поднял два камня и, размахнувшись, швырнул их.

— Там! — одновременно крикнули немцы. И почти мгновенно осветили место, куда упали камни.

— Это рыба! Видишь, крупная!

— Надо захватить в следующий раз удочки.

— Наверное, здоровая, ишь какой шум подняла! Небось весит не меньше, чем эти скелеты из лагеря.

Януш нагнулся, поднял еще два камня покрупнее и швырнул второй раз.

— Смотри! Вот это волны! Уж не карпы ли это?

Сумасшедший смех Мордерцы. Испуганный вопль. Два страшных удара. Тишина. Затем Генек позвал Януша.

— Я расправился с ними! Пошли! — сказал он.

Януш поднялся на мост. Генек очищал карманы немцев. Януш с отвращением посмотрел на раскроенные черепа и окровавленную лопату. Он на несколько километров отошел от лагеря смерти, и вот опять убийство. Он знал, что план, задуманный сообща, будет трудно выполнить.

Он столько видел смертей, что сейчас хотелось думать только о мире.

— Я почти надвое раскроил их вонючие головы, — отдышавшись, произнес Генек. — Слыхал, как они треснули? Вот это музыка! Стяни со шкопа одежду, а я возьму у этого. В этой форме будет безопасней.

— Я не надену их форму, — заупрямился Януш. — Эта форма принесла людям так много горя, что я на всю жизнь возненавидел бы себя, если бы надел ее даже для спасения своей жизни.

— Ладно! — согласился Генек. Видно, ему тоже не очень нравилась эта идея. Он положил револьвер в свой карман, второй отдал Янушу. Сунул под пиджак автомат и с сожалением посмотрел на винтовку второго немца.

— Придется выбросить, слишком велика.

Генек сломал о перила ложе винтовки и швырнул ее в реку.

— Помоги мне вышвырнуть эту дрянь!

Януш помог ему сбросить тела немцев в воду и вздрогнул, услыхав всплеск падающих тел.

— Пошли. Теперь у меня есть сигареты. Вот и стало на пару шкопов меньше. Если бы каждый поляк убил пару немцев, дела приняли бы совсем другой оборот.

Они шли по траве вдоль дороги, готовые в случае опасности в любую минуту броситься в кювет. Согласно схеме Стефана, им надо было свернуть влево, на проселочную дорогу, и, пройдя по ней метров сто, выйти на шоссе, около которого находился дом каменщика Франека.

До него осталось пройти еще километров семь.

В эту ночь обретенной свободы часы летели для них, как минуты, а минуты

— как секунды. Вскоре они подошли к проселочной дороге. Каждый километр пути прибавлял беглецам сил. Они увидели поблескивавший под луной асфальт, пересекли шоссе, подошли к дому и постучали в дверь, выходившую во двор, как велел Стефан. На стук вышел Франек, которого они еще не знали. Затем появились Стефан, Казимир и Тадеуш. Друзья обнимались и плакали, только теперь поверив в успех своего побега, в свою свободу. Им удалось уйти из Освенцима, минуя трубу крематория. Они позволили жене Франека утешать себя, а на Сабину смотрели, как на существо из другого мира.

Вдыхали аромат дома, аромат семьи и снова плакали, радуясь встрече, все еще не веря в свое счастье. Только глаза Генека оставались сухими, полными ненависти. Он мечтал о мести, остальные уже жаждали мира.

Вечером следующего дня Франек ворвался домой как буря.

— Немцы нашли тех дохлых шкопов, они в бешенстве и обыскивают все дома подряд.

— Мы должны бежать отсюда, — заторопился Януш. Мы не имеем права подвергать вас опасности.

— Все дороги отрезаны. Патрули прочесывают лес.

— У всех есть документы, кроме Тадеуша…

— Нет! Вы останетесь здесь. Они давно уже ищут Стефана. Если вас захватят в лесу, бумаги проверят тщательно… Идите в подвал. Я спрячу вас… — перебил его Франек.

В подвале было полно кормовой свеклы — ведь Франек был счастливым владельцем двух коров. Здесь же стояли пустые корзины.

Франек велел им присесть, надел на головы корзины и стал лихорадочно забрасывать свеклой. Дочь и жена помогали ему. Только они справились и не успели еще подняться по лестнице в дом, как послышались хорошо знакомые хриплые крики эсэсовцев и лай собак. Франек с женой в страхе переглянулись. Собаки были опаснее людей.

— Займись шитьем, — крикнул Франек дочери. — А ты к печке, готовь ужин,

— приказал ои жене. — Пусть все выглядит как обычно.

И когда заколотили прикладами, он спокойно пошел к двери.

— Открывай!

— Да! Да! — ответил он недовольно и не очень почтительно. — Смотрите не разбейте мне дверь…

Шкопам не по нутру пришелся тон хозяина, они еще сильней забарабанили в дверь и стали ругаться.

Франек открыл дверь и смело взглянул в перекошенные злобой, фанатичные физиономии нацистов. Их было пятеро. Немцы уже открыли рот, чтобы дать волю гневу, но Франек опередил их.