Октавиан Стампас - Великий магистр

Рука Гуго де Пейна потянулась к висящему на боку мечу, но он сдержал себя, лишь холодные, серо-стальные глаза грозно обратились на короля: за короткие мгновения он просчитал несколько вариантов необъяснимого поведения Бодуэна I.

— Но я могу засвидетельствовать, что это… — начал было меднобородый Фуше Шартрский, изумленный, как и многие другие в зале, происходящими событиями, но король гневно оборвал его:

— Молчите, Фуше! — прикрикнул он. — Это вас не касается…

Вперед выдвинулся Людвиг фон Зегенгейм.

— Граф Танкред! — обратился он к высокому рыцарю — наперснику короля. — Разве вы не узнаете меня? Не мы ли вместе громили сарацин?

— Если вы имеете в виду, что вы — Людвиг фон Зегенгейм, то вы ошибаетесь, — невозмутимо отозвался Танкред. — Тот славный рыцарь скончался от жестоких ран на моих руках.

Рванувшегося было к нему Зегенгейма удержал за руку Гуго де Пейн, шепнув:

— Не поддавайтесь на провокацию — пусть себе резвятся, это недоразумение скоро окончится.

— Итак, — сурово произнес король Бодуэн. — Я повторяю свой вопрос: кем вы посланы?

Все присутствующие в зале, в особенности Адель и Мелизинда, с тревогой наблюдали за этой сценой.

— Мардинским султаном Артуком, — нагло ответил Гуго де Пейн и наклонил голову.

— А также сивасским эмиром Данишмендом, — подтвердил Зегенгейм, охотно поддержав товарища.

Не ожидавший такого скорого признания Бодуэн, несколько растерялся. Он дотронулся до своей угольной бороды и как можно суровее произнес:

— В таком случае, по законам Иерусалимского королевства, вам грозит смерть. Агуциор! — крикнул он дежурившему у дверей офицеру: — арестуйте этих людей!

— Пусть попробует! — грозно предупредил Людвиг фон Зегенгейм, обнажая свой длинный, тяжелый меч В воздухе запахло кровью. А Гуго де Пейн отступил к открытому окну, и, увидев внизу своих скучающих рыцарей, крикнул:

— Бизоль! Нас тут собираются арестовать, а потом повесить. Будьте начеку — сейчас мы к вам спустимся.

Шутка ли это была иерусалимского короля или нет, но болтаться с веревкой на шее ни ему, ни его товарищу не хотелось. Шестеро стражников во главе с рыцарем Агуциором, который лениво и неохотно отдавал приказы, начали наступать на Гуго и Людвига, вставших в оборону и выставивших вперед свои мечи. Фуше Шартрский бросился между ними, желая остановить сечу, но его ухватил за руку и оттащил в сторонку Лион Танкред. Адель и Мелизинда поспешно спрятались за трон своего супруга и отца. А брат короля Евстафий, привыкший к подобным зрелищам и не одобрявший их, спокойно уселся на освободившееся женщинами место. Лишь пятнистый дог громко и оглушительно залаял на обнаживших мечи рыцарей. Стражники напали первыми, но после ловкого, синхронного маневра рыцарей, у четверых из них алебарды оказались выбитыми из рук, а Гуго и Людвиг очутились за их спинами. Рыцари подождали, пока стражники подберут свое оружие, и продолжили схватку, приняв на себя каждый по три человека.

— Ваше величество! Простите, что мы деремся в вашем присутствии, — крикнул де Пейн, отражая удары. — Но другого способа доказать, что мы те, за кого себя выдаем, я не вижу.

— Граф Танкред! — продолжил его мысль Людвиг фон Зегенгейм. — Помните, именно этим ударом я сразил сарацинского князя Нияза, возле Антиохии, когда вы бились в трех метрах от меня? — и искусным выпадом он сбил шлем-блюдце с головы одного из стражников. — Правда, сейчас я взял чуть выше.

В зале стоял звон и грохот, а все рыцари, и сам Бодуэн, с удовольствием наблюдали за поединком.

— Сеньор! — обратился Гуго де Пейн к офицеру, который, хотя и вынул меч, но не принимал участия в схватке. — Мне послышалось, что вас зовут Агуциор? Не ваш ли замок расположен близ Ульма, а отец почтенный Курт Агуциор? — вновь, выбитые алебарды посыпались из рук противников Гуго и Людвига. — Да-да, именно так! — взволнованно отозвался офицер, и лицо его оживилось.

— Ну так я должен передать вам привет от него — сильно скучает и грустит о сыне. У него там были маленькие неприятности, но они благополучно разрешились. Мы как-нибудь поболтаем, если нас прежде не повесят.

— Ну все, все, хватит! — выкрикнул вдруг король Бодуэн. Он поднялся с трона и направился к сражающимся, которые тотчас же опустили мечи и алебарды — Это не арест, а какое-то… избиение младенцев. Я отправлю вас на границу с Египтом! — грозно пообещал он стражникам. — А вас — прошу извинить за невольное испытание. Война, видите ли… Повсюду идет война.

Он притянул к себе за руки Гуго де Пейна и Людвига фон Зегенгейма.

— Конечно, граф Шампанский описал мне вас так, как надо. Да вы и не нуждаетесь ни в каких рекомендациях. Приветствую вас в моем королевстве, славные рыцари!

Подошедший граф Танкред смущенно протянул Зегенгейму свою руку.

— Надеюсь, вы не держите на меня зла? — криво улыбнулся он. — У нас тут порою бывает отчаянная скука. Вот и стараемся как-то оживить мертвую тишь.

— Наш общий друг, — кстати он здесь, внизу, — Роже де Мондидье, по этому поводу сказал бы: кто старое помянет — тому глаз вон, — усмехнулся Людвиг.

— И его единственное око всё также устремлено только в будущее? — поинтересовался Танкред. — А какую лестницу в будущее привезли вы к нам сюда, в Иерусалим?

— Цель вашего приезда мне известна из послания графа Шампанского, — ответил за рыцарей король Бодуэн. — и я поддерживаю ее. Более того: я просто рассчитываю на ваше оружие. О дальнейших планах, мы поговорим позднее, когда вы отдохнете с дороги и немного освоитесь. Я выбрал для вашего пребывания место, которое наверняка понравится. Это будет и вашей резиденцией, и домом, и… чем угодно. А пока ознакомьтесь с моим братом, супругой и дочерью Мелизиндой.

Черноволосая, двадцатилетняя красавица, во время всего разговора не отрывавшая взгляд от лица Гуго де Пейна, чуть поспешнее, чем следовало бы, приблизить к рыцарям…

Король Бодуэн отдал прибывшим воинам левую часть своего дворца, то крыло, построенное на фундаменте древнего Храма Соломона, где в более поздние времена стояла арабская мечеть Аль-Акса, а раньше находились гигантские соломоновы конюшни, содержащие до двух тысяч лошадей. В общем-то, это было никак не обустроенное и запущенное место, хотя дырявые и протекающие своды поддерживали целых двести восемьдесят лепных колонн. Андре де Монбар, цокая языком, тотчас же принялся намечать план реконструкции. Огромная площадь, где разместились рыцари, их оруженосцы и слуги, позволяла бы вместить и еще добрых пять сотен людей. Гуго де Пейн и Людвиг фон Зегенгейм остались довольны резиденцией; маркиз де Сетина был на седьмом небе от счастья, приблизившись к своей сокровенной мечте; графа Норфолка несколько покоробило отсутствие удобств; Виченцо Тропези был бы рад находиться вместе со своей Алессандрой хоть в шалаше; а Роже де Мондидье и князю Гораджичу было вообще все равно, где спать — пусть бы и под открытым небом. Лишь Бизоль де Сент-Омер, узнав, где их разместили, недовольно ворчал: