Александр Торопцев - Бросок на Альбион

Дворянин Герлюэн организовал похороны на свой счет, перевез труп на берег реки Сены, оттуда, по реке и морем, тело доставили до Каэна. Навстречу похоронной процессии вышел аббат Сент-Этьенский, его сопровождали монахи и знать города. Шли медленно, не спешили, будто бы вспоминали о чем-то, связанном в жизни каждого из них с Вильгельмом Нормандским. Что же связывало жителей Каэна с этим человеком? Что-то плохое или хорошее? Грустными были глаза людей, вспоминавших жизнь. Вдруг из-за церкви, из утробы небольшого города, раздался дикий крик:

– Огонь! Пожар!

В первые несколько мгновений идущие навстречу похоронной процессии каэнцы не поняли, опутанные думами, что произошло. Но – огонь! Вся жизнь Вильгельма Победителя прошла через огонь. Огонь его и погубил. Огонь его и хоронил. В городе вспыхнул пожар.

Позабыв о похоронах, люди побежали к своим жилищам. У тела Вильгельма остались лишь печальные монахи. Они принесли короля в монастырскую церковь, выкопали вместе с епископами и аббатами могилу неподалеку от большого алтаря – пожар все бушевал, не пускал людей на похороны великого любителя огня. Огонь будто бы ревновал Вильгельма к людям.

Кончилась обедня.

Вдруг появился откуда-то местный житель Асселин, сказал гордо, громко:

– Эта земля принадлежит мне. Всем известно, что здесь стоял дом отца. Вильгельм отнял эту землю, не заплатив за нее, да я ее и не продавал. Поэтому я, Асселин, владелец этой земли, требую и запрещаю во имя Божие опускать в нее тело похитителя, покрывать его моей собственностью.

Не приговором ли прозвучали эти слова человеку, обогатившему так много соотечественников? Архиепископ Руанский Гильом не мог открыть рта – так возмутила его выходка Асселина. Но местный епископ оказался крепче. Быстро собрав со всех (кто, сколько может) деньги, он подошел к обиженному каэнцу, дал ему 60 су, обещал доплатить в скором времени за землю. Обиженный успокоился. И огонь успокоился в городе, потушили люди пожары.

Тело короля Англии лежало на богатом покрывале без гроба. То ли времени не хватило у людей, то ли сил, то ли материала, но гроб не изготовили. Странно все это. Человек, организовавший в кратчайшие сроки строительство 700 боевых и 1000 грузовых кораблей перед броском на Альбион, теперь лежал сиротливо на покрывале не в гробу. Много тысяч многовековых дубов, других деревьев срубили люди по его приказу в несколько месяцев – всего одного дерева не хватило Вильгельму на гроб.

Монахи выкопали большую могилу, стали опускать тело – могила оказалась тесной! Но тяжелое тело Вильгельма извлечь из нее было невозможно! Земля не отпускала короля Англии, дюка Нормандии. Она мстила? Она сводила счеты с ним за то, что он так много загубил людей, предал их раньше установленного Богом срока земле? Монахи не стали спорить с ней, попытались втиснуть тело в могилу. Тело не выдержало напряжения борьбы, лопнуло, и зловонный запах распространился по всей церкви. Служители зажгли благовония, накадили ладаном, запах остался. Брезгливо морщась, люди покинули церковь, и монахи в одиночестве, стараясь не дышать, завершили обряд захоронения Вильгельма I Победителя, которого чаще называют Завоевателем, столь же часто Незаконнорожденным, а то и Побочным, которого обиженный Асселин назвал Похитителем, а один из молодых монахов, чуть не задохнувшийся у могилы, – Гнилым, Вонючим.

Сын Вильгельма Гильом Рыжий был в это время на Альбионе, где он вручил написанное отцом письмо Ланфранку. Архиепископ Кентерберийский удалился в свою келью, внимательно прочитал послание Вильгельма I и задумался. Король Англии просил его помочь сыну занять английский престол: судьбы Гильома Рыжего, Альбиона да и самого Архиепископа Кентерберийского вновь оказались в его собственных руках. Какое решение примет Ланфранк, выйдя из кельи, Гильом Рыжий не знал, но это уже другая история.

В небольшой келье Кентерберийского монастыря Ланфранк читал последнее послание Вильгельма Завоевателя, в котором король Англии просил архиепископа помочь сыну Гильому Рыжему занять английский престол. Был вечер. Густые облака висели высоко над храмом. Ланфранк держал в руке письмо, уже заученное наизусть, и вспоминал события последних дней жизни.

Вильгельм одержал прекрасную победу на Альбионе, но Завоевателем он, с точки зрения строгой логики Ланфранка, не стал. Победителем – да. Разрушителем – да. Грабителем – да. Основателем нового типа государства на Альбионе – да. Но Завоевателем Вильгельм не был. Завоеватели не просят. Они – требуют. Вильгельм – просил Ланфранка о помощи, и архиепископ Кентерберийский гордился тем, что судьба Альбиона в какой-то степени находится в его руках, да и судьба мертвого Вильгельма, разорванное тело которого лежало в неуютной, наспех выкопанной могилы небольшой церкви на западе Нормандии. Отказать этому человеку в просьбе он не мог и не хотел: слишком многое связывало их.

В 1062 году дюк Нормандии основал в Каэне на Орнэ монастырь святого Стефана, пригласил туда аббатом Ланфранка, всячески поддерживал его, не жалея денег и щедрых подарков. Так же относился он к другим храмам и церквам, проявляя полное послушание Римской церкви, разрешившей его брак с Матильдой Фландрской, а затем благословившей поход на Альбион, где вскоре после одержанных нормандцами побед Ланфранк принял кафедру Кентерберийскую, о чем худой приор из Бека не мечтал даже в самых приятных сновидениях. Вильгельм щедро расплачивался со своими благодетелями, и они (сам Ланфранк и папа Римский Григорий VII) надеялись, что и в дальнейшем союз короля Англии с Римской церковью будет столь же полезным и плодотворным.

Но уже первые часы, проведенные архиепископом в Кентерберийском монастыре, разрушенном и опозоренном нормандцами, насторожили Ланфранка. Человек аналитического ума и обширных познаний, он слишком плохо знал людей, которым дано право наказывать и, наказывая, грабить; увидев руины церквей и некогда цветущих городов и селений, он ахнул.