Сергей Марков - Тамо-рус Маклай

Губернатор Новой Каледонии был настолько любезен, что сам пригласил Маклая осмотреть главную каторжную тюрьму в Ну.

Здесь плачут даже деревья – по их стволам струится прозрачная благовонная смола. Если бы не грохот морского прибоя, не тропическая духота, можно было бы подумать, что находишься где-то в России, у подножья валдайских холмов, на кромке новгородских болот: на горах здесь растут березы... Но это только так кажется издали. Когда подойдешь к ним, видно, что это не березы, а очень похожие на них деревья белоствольника. Здесь нет певчих птиц, а из животных водятся только летучие собаки, нетопыри и крысы. Скорпион и болотная змея – вот здешние твари, достойные того, чтобы их изображения поместить в гербе Новой Каледонии.

Здесь истребляли все живое. В Нумеа как редкость в 1879 году показывали уцелевшую на всем острове птицу кагу, похожую на журавля. А когда-то стаями кагу было покрыто все морское побережье.

Комиссар Новой Каледонии господин Ольри страшно приветлив и предупредителен. Комиссар может похвастать перед Маклаем островной культурой: например, парижские голодранцы с монмартрских баррикад устроили в Нумеа водопровод; каторжники производят здесь мебель из черного дерева, рисуют картины, разводят овощи. Русский путешественник может осмотреть остров, но господин Ольри советует не ходить в дальние канакские деревни – здешние дикари еще не замирены окончательно.

И пока шкипер Веббер разгружал свой кораблик в Нумее и Южной бухте, Маклай успел сделать поездки по этой земле слез и горя. Он изучал жизнь канаков – так называли французы здешние племена, очень близкие к меланезийцам. Они жили общинами, ловили рыбу, разводили кукурузу и саго. В одной деревне стояло священное изображение – ствол дерева, увешанный шкурками летучих собак.

Канаки вымирали от чахотки и спирта, привезенного французами, понемногу смешивались с каторжниками, отбывшими срок, и привозными рабами плантаций – неграми, индусами, меланезийцами.

Проклятие тяготело над этой землей – полупустыней с островками зелени, с плачущими белыми деревьями... Посещение Новой Каледонии в 1879 году должно было оставить глубокий след в сердце Маклая. В этот свой поход он собирал не только научные сведения: он был свидетелем и наблюдателем всех преступлений торговцев, миссионеров, плантаторов и чиновников в Океании.

Версальцы, устроившие на Новой Каледонии каторгу, не нашли ничего лучшего для названия островов Лоялти близ Новой Каледонии, как острова Законности! Самый большой из них – Лифу – был знаменит как военный пост. Для охраны коммунаров, видимо, мало было батарей на горе близ Нумеа. На Лифу и других островах архипелага миссионеры учредили школы черных монахов, вербуемых среди меланезийцев. Маклай, таким образом, мог видеть здесь во всей красе еще один из видов порабощения туземцев.

Новогебридские острова и архипелаг Санта-Крус, группа островов Банкс и Торрес стали предметом неистощимой любознательности Маклая. Все они образовывали единый район в океане, и шхуна американца Веббера сновала между этими клочками вулканических и коралловых земель. Жители островов пользовались славой каннибалов, которые якобы выменивали у других племен трупы умерших, если не было возможности почему-либо добыть свежую двуногую дичь.

Здесь была как бы грань между полинезийскими племенами и людьми собственно Меланезии. Маклай зарисовывал типы островитян, собирал черепа, утварь, записывал слова океанских наречий. Он бродил под сенью араукарий и тропических кедров, в зарослях сандала, вдыхая запах живых белых смол па горячих от солнца стволах благовонных деревьев, слышал воркованье голубя – пожирателя муската. Под пальмовыми сводами новогебридских хижин, вернее – под пальмовыми щитами, подпертыми жердями, он слышал жалобы «дикарей» на разбой.

Похищение темнокожих было здесь обычным делом. Их заманивали на корабли безделушками, табаком, а потом загоняли в трюм и везли на Новую Каледонию, в Квинсленд или на остров Фиджи.

Гнездо этого разбоя было на острове Вате – столице Новых Гебрид, где плантаторы разводили кофе и торговали, под прикрытием закона о «контрактах» с туземцами, «черным деревом», как здесь издавна называли рабов.

Шкипер Веббер опасался туземцев островов Санта-Крус и долго оставаться возле каннибальских берегов не хотел. Недавно здесь был убит похититель темнокожих детей, седовласый начальник Меланезийской миссии, епископ Джон Кольридж Паттесон. Его сразила отравленная стрела островитянина, у которого епископ хотел отобрать детей для своего рассадника христианства на океане. На одном из островов Санта-Крус услышал пенье отравленной стрелы и британский коммодор Гудденоф, умерший через неделю после ранения. Именно здесь, у острова Ваникоро, на юге архипелага, погиб когда-то Лаперуз, и через сорок лет Дюмон Дюрвилль нашел вещи великого морехода в хижинах жителей Санта-Крус.

Маклай знал, что Санта-Крус не были исследованы этнологами и все сведения о племенах архипелага ограничивались записками Алоизо де Менданы и других испанских открывателей XVI-XVII веков.

Затем Маклай посетил острова Банкс и Торрес – к северу от Новых Гебрид. На острове Танна он видел редкое зрелище – порт Резолюшн, засыпанный землетрясением год тому назад. На острове Вануа-Лава весь берег моря был покрыт теплыми источниками, сверкающими в зареве действующих вулканов.

Так и вилась невидимая нить странствий Маклая – от острова к острову, от базальтовых скал до коралловых рифов. Скоро на горизонте открылись – в солнечных лучах и легком золотисто-синем тумане – острова Адмиралтейства, где когда-то Маклай видел пирогу с вымпелами из человеческих волос.

На островах Адмиралтейства наш путешественник хотел во что бы то ни стало отыскать матроса-малайца Ахмата, сбежавшего от линьков шкипера «Морской птицы», и двух торговых приказчиков – О'Хара и Пальди. Они были оставлены на островах с товаром для торговли три года тому назад.

Островитяне приветствовали «тамо-руса» возгласами: «Маклай! Уян кавас!» («Хороший друг Маклай!»)

Хранителем, спутником и посредником Маклая в этот раз оказался маленький, уже пожилой человек Кохем. Вскоре нашлись и другие друзья: подростки Качу и две девочки – Аса и Пинрас. Качу с восторгом кинулся к подвесной койке Маклая и привязал ее к ветвям громадного фикуса. «Тамо-рус», стоя у фикуса, слышал крики островитян, сбежавшихся к береговому рифу для торговли со шкипером Веббером.

Качу привел к Маклаю молодую полинезийскую женщину. Она была обижена и взволнована тем, что на ее долю не досталось бисера. Ее подруги были заняты нанизыванием голубых шариков на длинные нити, а несчастная женщина с завистью глядела на товарок.