Николай Задорнов - Гонконг

В конторе хозяина встретил высокий клерк-голландец с помятым лицом. Двое китайчат с записками и визитными карточками Сайлеса были посланы по адресам.

Отправились на «конг» – так называл Сайлес управление корпорацией компрадоров. В большом дворе деревянные навесы амбаров, под ними ящики, тюки, мешки. Тут же телеги, запряженные лошадьми и ослами. Походит на большой купеческий склад где-нибудь у Макария [68].

Толстейший и на вид добродушнейший китаец обнял Сайлеса. Банкир тут же сказал, что прибыл не только по своим делам, но он теперь человек государственный, консул республики Новая Гренада. Вручил визитную карточку на китайском. Сайлес называл толстяка Хоппо. Этот китаец, кажется, и возглавлял корпорацию компрадоров. Поздравил Сайлеса с высокой дипломатической должностью.

Хозяин угостил чаем и предложил Сибирцеву посмотреть склады корпорации в сопровождении приказчика.

Разговор происходил в обширной конторе Хоппо.

Алексей догадывался, что это тот финансовый и коммерческий делец, который, по словам Сайлеса, платил государственных налогов и давал взяток мандаринам вдвое больше, чем Вунг, – почти полмиллиона.

– Наши сердца всегда были едины! Наш ум един, – говорил Хоппо банкиру, когда Сибирцев возвратился после поучительной экскурсии, насмотревшись на ящики с опиумом и на тюки всевозможных товаров, какие ввозились и вывозились из Кантона. Чего тут только не было: дамские кружевные платки десятками тысяч, пестрые ткани, металлические изделия, ласточкины гнезда как деликатесы. Опиум, оказывается, не был главным товаром, как говорили сами китайцы, а ежегодно ввозится в страну все больше и больше полезных изделий из Европы.

– Дело беспокоит меня, – уверял Сайлес. – Вы знаете, чем все это может грозить коммерсанту, торгующему с иностранцами? В прошлые годы статут, утвержденный правительством, не спасал многих из вас...

Китаец посмотрел пристально и сказал, что уверен, мистер Сайлес все хорошо обдумал.

– Мы, американцы, не вмешиваемся, но я не могу, как ваш друг, не обнаружить беспокойства.

Шли домой на американскую «фабрику» на шлюпке с местными гребцами.

– Да, они опять возьмутся за старое, – сказал Сайлес, видимо имея в виду мандаринов.

Алексей смотрел, как плывет какой-то большой пестрый сверток. Китаец зацепил его багром с причала, подвел к берегу, вытащил и развернул цветное лоскутное стеганое одеяло. Оказался покойник. Китаец свалил тело обратно в реку, а одеяло разглядел, сложил и забрал себе.

Дома Сайлес сказал:

– Завтра поедем в город, посмотрим, что делается, как идет розничная торговля.

Утром заехал Вунг и предложил Сибирцеву поехать в Кантон.

– Я приглашал вас. Мне разрешили... Один, очень важный... Мой приятель...

Сибирцев уже знал, кто имеется в виду.

– Вы его увидите.

Сайлес был готов. Сибирцев взял сумку с альбомом для рисования.

Мистер Вунг наклонился к уху Сибирцева:

– Генерал-губернатор Кантона и командующий войсками. Он хочет с вами познакомиться. Знаете, приглашал меня с вами на загородную виллу. У нас это называется по-английски: банкет.

– Я обещал ехать с мистером Сайлесом.

– Конечно! И мистер Сайлес приглашен!

– Вы знаете, когда в Китай пришло известие о разгроме англичан и французов на Камчатке, – вылезая из паланкина у башни с воротами в город, заговорил Вунг, – то китайское правительство, очень ободренное, согласилось на добрососедскую просьбу русского правительства о разграничении по Амуру. До сих пор ваша страна была единственная, которая нанесла поражение англичанам. Никто не мог противостоять их империи! Кроме одного княжества в Индии.

«Что же, – сказал себе Сибирцев, – дальше в лес – больше дров! Риск – благородное дело, не зарежут же они! Вот каковы мои благородные понятия, а на деле сплошные предрассудки!»

Сердце замирает, как входишь в незнакомый город, где ни единого европейца, даже нет сопровождающего бенгальца с ружьем.

Вошли в застенный город через ворота в башне. Да это как ворота нашего Китай-города, не отсюда ли и название? Гошкевич уверяет, будто Бичурин выкопал, что у Кублай Хана [69]при монгольской династии Юань в Пекине была гвардия из русских. Это, кажется, XIII век, пора монгольских завоеваний? Подвластные Юаням орды хлынули на запад, захватывали пленных на Руси, за рост, вид и мужество, выказанное в боях, отправляли их на показ Кублаю, а тот дал им оружие и сделал телохранителями.

А город какой-то знакомый: дома каменные, порядочные, смахивают на наше Замоскворечье, на Якиманку, Полянку, Ордынку, на Толмачевские переулки; с такими же каменными воротами и высокими окнами в толстых стенах.

– Это все живут торговцы?

– Да. Это же город! Все торгуют.

Сайлес распростился, сказал, что скоро будет, найдет сам, чтобы о нем не беспокоились. Нанял хороший паланкин и удалился на плечах четырех носильщиков.

– Мистер Берроуз сегодня очень занят, – пояснил Вунг. – Он... может быть... у губернатора Кантона.

– Как? Сайлес?

– Да, он христианский проповедник, очень рьяный. Разве вы не знаете? И по делам... распространения христианства прибыл на переговоры с его превосходительством. Ревностный миссионер!

Зашли в два древних храма. Потом свернули с многолюдной улицы во двор и в дом, минуя помещение, где множество бухгалтеров за столами быстро щелкали на счетах. Прошли в какую-то контору. Вунг, улыбаясь, объяснялся со служащим, который очень заволновался. Упоминались какие-то пираты.

Сибирцев понял по-китайски, но не все, речь шла про какие-то огромные ящики с французскими тяжестями. Но что с ними случилось и где они – не понял. Обедали в китайском ресторане. Туда же приехал Сайлес. Охотно ели вкусных креветок, ласточкины гнезда и разную снедь. Был и прекрасный суп, и опять мясо в самоваре.

Под вечер шли пешком по узкой нарядной улочке без деревца и без куста, с дырявыми деревянными тротуарами. По обе стороны – еще не зажженные фонари с длинными красными лентами до земли, вместо вывесок означающими рестораны.

Вунг показал, куда идти. Открыл дверь. Зазвенел колокольчик, как у нас в бакалейной лавочке. С поклоном встретили пятеро молодцов в шапочках и халатах. Джолли Джек подал знак своему переводчику, которого взял с собой на прогулку, как англичанин, тот что-то пояснил одному из китайцев, который обрадовался и исчез за занавеской, прикрывающей дверь внутрь дома. Возвратился с хозяином в седых усах, который низко и почтительно кланялся и смотрел на Вунга с подобострастием. Хозяин очень щуплый, сухой, быстрый в движениях и в речи.

Прошли во внутреннее помещение. В отдельной комнате гостям подали трубки. Опытные руки хозяина вложили в них разогретые шарики... Трубки закурились. Сайлес потянул разок-другой, не вдыхая, и отложил трубку.