Николай Задонский - Смутная пора

Старши?на генеральная – шесть высших должностных лиц, состоявших при гетмане: генеральный обозный, под начальством которого была артиллерия, генеральный писарь, ведавший канцелярией, генеральные судья, есаул, хорунжий и бунчужный. Соответственно существовали старши?на полковая и сотенная.

Клейноды – знаки гетманской власти.

Все даты в хронике указаны по старому стилю.

Рейтары – немецкие наемные зонные войска.

Уряд – власть, должность.

Универсал – манифест, имеющий силу приказа.

Усиление крепостнического гнета со стороны старши?нской верхушки вызывало беспрерывные возмущения среди селян и рядового казачества. В 1687 году казаки Прилуцкого полка бросили в горящую печь своего полковника Л. Горленко и полкового судью, бесчеловечно относившихся к казакам и селянам. Казаки Гадяцкого полка убили полкового обозного. Одновременно начались селянские волнения в большинстве других полков и в монастырских владениях.

Гетман Мазепа жестоко расправлялся с «бунтовщиками». Сто тысяч селян, принадлежавших лично ему, жили в постоянном страхе.

Ненависть украинского народа к Мазепе была так сильна, что гетман вынужден был постоянно содержать большую личную охрану, а при поездках приказывал возить за собой пушки.

Жолнер – польский солдат-пехотинец.

Следует, однако, заметить, что в местах, освобожденных от польской шляхты, палиевская старши?на и казацкая верхушка немедленно прибирала земли к своим рукам, обогащаясь за счет эксплуатации бедного люда.

Палий закреплял земли за старши?ной и монастырями специальными универсалами.

Посполитые – польские крепостные крестьяне.

Староство – пограничные земли, пожалованные королем какому-нибудь пану в собственность. Владелец, или староста, обязывался за свои средства содержать охрану границы.

Посполитое рушение – общее ополчение, созывавшееся в случае особой опасности для Польского государства.

В Польше были два гетмана: коронный, под начальством, которого состояли королевские войска, и польный, который командовал оккупационными частями, расположенными на Украине.

Маетность – имение, усадьба.

Жена Палия, имя которой, к сожалению, неизвестно, действительно была храброй женщиной. Тот же поп-очевидец Иван Лукьянов сообщает, что, когда он прибыл в Фастов, Семена Палия там не было, а всем полком управляла его жена. О том, что Палииха принимала участие в освобождении из «ляшской неволи» своего мужа, рассказывают народные предания.

Курфюрст – немецкий владетельный князь.

Желая разделаться с Палием, гетман Мазепа не жалел черных красок, описывая его поступки канцлеру Головкину.

«Вот уже шестой день, – сообщал гетман, – сидит Палий у меня в обозе. Пьян беспросыпно, кажется, уже пропил последний ум, какой у него оставался. Это человек без совести, и гультяйство у себя держит такое же, каков сам: не знают они над собой ни царской, ни королевской власти и всегда только к грабежам и разбоям рвутся».

Скрыня – сундук.

О жене Мазепы известно только, что она приходилась родственницей прилуцкому полковнику Горленко. Сначала она была замужем за неким богатым паном Фридрикевичем и, овдовев, жила в Корсуне. Мазепа познакомился с ней и женился еще в бытность свою у гетмана Дорошенко. Никакого участия в делах гетмана она не принимала. Умерла в 1702 году, за два года до начала романа Мазепы с Мотрей.

Письма Мазепы к Мотре Кочубей я использовал в хронике только частично и в несколько исправленном виде. Считаю не безынтересным познакомить читателей с подлинником одного из писем, относящихся к описываемому времени.

«Моя сердечне коханая, наимилейшая, найлюбезнейшая Мотроненько. Вперед смерти на себе сподевався, неж такой в сердцу вашем отдмени. Спомне тильки на свои слова, спомне на свою присягу, спомне на свои рученки, которие мене не поединократ давала: же мене хочь будешь за мною, хочь не будешь, до смерти любити обецала. Спомне на остаток любезную нашу беседу, коли есь бувала у мене на покою: нехай бог неправдивого карает, а я хочь любишь, хочь не любишь мене, до смерти тебе подлуг слова своего любити и сердечне кохати не перестану на злость моим ворогам. Прошу и велце, мое серденко, яким колвек способом обачься за мною: що с В. М. далее чинити; боюж больше не буду ворогам своим терпети, конечне одомщению учиню, а якое сама обачишь. Шасливши мои письма, що в рученках твоих бувают, нежли мои бедние очи, то тебе не оглядают».

Русские войска, численно пополняясь и перевооружаясь, в то же самое время продолжали успешно действовать против шведов в Прибалтике. Уже в 1701 году близ Эрестфера были разбиты войска генерала Шлиппенбаха. В следующем году потерпели поражение шведские флотилии на Ладожском и Чудском озерах, взята шведская крепость Нотебург (Орешек), а весной 1703 года – крепость Ниеншэнц.

В 1704 году русские войска штурмом взяли Нарву и Дерпт, а шведы оттеснены к побережью в районе Рига – Ревель.

В 1705—1706 годах русские войска с успехом сражались со шведами в Польше, где осенью 1706 года при Калите была одержана победа над крупной группировкой шведских войск.

Подозрения на Адама Сенявского набрасывались Мазепой и другими лицами враждебного России лагеря с очевидной целью поколебать доверие Петра к своему верному союзнику. Собранные Сенявским польские войска продолжали действовать против шведов. В конце 1708 года Петр выразил благодарность Сенявскому «за успешные действия против общих неприятелей» и послал в помощь ему семь драгунских полков. В начале 1709 года дополнительно посланы тринадцать пехотных полков. В июне из лагеря под Полтавой Петр высказал Сенявскому горячую признательность за сохранение союза.

О Кондрате Булавине и булавинском восстании подробно см. мою книгу «Кондрат Булавин» (изд. Воронежского книгоиздательства, 1938; изд. Ростовского книгоиздательства, 1939; изд. «Искусство», Москва, 1939).

Донос Кочубея и Искры, как видно из материалов следствия, не имел того значения, которое впоследствии было ему приписано.

Несомненно, что Искра принял участие в доносе из самых чистых, патриотических побуждений. Он никогда не принадлежал к числу «давних приятелей и единомышленников» гетмана, каким был прежде Кочубей, вместе с Мазепой участвовавший в расправе над Самойловичем. Искра, как и весь украинский народ, был убежден, что шляхтич Мазепа ненадежный человек, и, узнав о подозрениях свояка, решил довести об этом до сведения царя. Кочубей же, как свидетельствуют о том собственные его показания, учинил донос по «личной злобе к гетману».