Эжен Сю - Жан Кавалье

Жалобы доблестных горожан вдруг были прерваны лошадиным топотом. Это капитан Пуль возвращался с частью своего отряда с разведки, совершенной по приказу маршала. Перед ним выступал связанный Иоас, лейтенант Кавалье. Он был одет крестьянином. Два микелета вели его. Пуль соскочил с коня, оставив его на попечение сопровождавшего его Бонляра, и отправился к Вилляру.

Читатель, конечно, не забыл, что Бонляр стянул у продавца духов его снаряжение во время спора буржуазной стражи с сен-серненскими драгунами. Мэтру Жанэ нетрудно было узнать свои вещи, которыми грабитель безнаказанно украшал себя. По мере того, как мэтр Жанэ делал новые открытия в одежде Бонляра, его черты более и более выражали удивление и негодование. Он приблизился к сержанту, который сделал вид, что не замечает его, и начал напевать сквозь зубы, покрепче стягивая подпруги коня капитана Пуля, чтобы придать себе побольше храбрости.

– Друг мой! – важно проговорил продавец духов, положив руку на свою пороховницу. – В заповедях Божьих, которые служат основой приличий всего человечества, сказано: «Не укради».

Бонляр посмотрел на него с самым благосклонным видом и ответил только немым и весьма вежливым поклоном.

– Вы узнаете меня? – спросил нетерпеливо Жанэ.

Сержант продолжал смотреть на него с тем же хладнокровием. Он не ответил ему ни слова и удовольствовался тем, что любезно улыбался, обнажив два ряда страшных зубов.

– Какие челюсти! – с ужасом воскликнул продавец духов. – Несчастны те, которым поручено его кормить... Но что вы оглохли, что ли? Этот шишак, меч, пороховница – все это мое!

– А, да, да, понимаю! Вы со мной говорите, – промолвил наконец Бонляр. – Простите, любезнейший, но я глух, как горшок: пуля, видите ли, попала мне в правое ухо и выскочила через левое. Это случилось во время стычки наших с красными янычарами Солимана-бея. Ух, эти янычары, с их котлами на знамени [43], – самые отчаянные мамелюки, каких я только знавал на свете.

– Тут речь идет вовсе не о котлах и не о знамени! – воскликнул гневно Жанэ, коснувшись оружия сержанта. – Все это принадлежит мне: слышите?

– Я вас прекрасно слышу. Вы спрашиваете имя и возраст того достойного коня? Извольте. Его имя не так-то легко произнести: оно составлено из трех слов, – венгерского, черкесского и турецкого. Ну-ка, скажите за мной: Зааранифитофисвюфейк. И значит оно – Жгучая Молния Войны. Что же касается возраста коняги, то ему минет семь лет в половине мая, – ответил сержант, собираясь показать зубы лошади Пуля.

Затем Бонляр преспокойно направился к сараю, где он открыл присутствие продовольственных припасов горожан, приговаривая:

– Что ж, хоть рюмочку водки! От души принимаю ваше угощение, мой достойнейший господин: мы ведь всю ночь были в разъездах.

Оставим горожан защищать свое добро от челюстей сержанта и поведем читателя в помещение маршала.

В этой комнатке собрались восемь человек – Вилляр, его адъютанты Совиль, Гранвиль и Турнон, бригадир Жюльен, паж Гастон Меркёр, капитан Пуль и связанный Иоас-Надейся-на-Бога.

Вилляр был одет в синий патентованный сюртук [44], расшитый золотом и серебром, в малиновый кафтан и такие же штаны, в высокие сапоги раструбом. На голове красовалась роскошная испанская шляпа с белыми перьями, а на груди – синяя лента. Этот изящный и величественный наряд нередко служил тогда военным мундиром, хотя вообще в то время генералы и даже часть полковников не носили мундиров. Маршал допрашивал Иоаса, сидя за столиком. Пуль, в своем обычном кровавом наряде, опирался на свою широкую саблю. Остальные скучились у полуразбитого окна и с любопытством разглядывали переодетого камизара.

– Что ты делал этой ночью в окрестностях этой деревни? – сурово спросил его Вилляр.

– Я из Корконаса, ваше превосходительство, шел в Эган продавать овощи. Так мне с моим ослом не миновать было Тревьеса, – отвечал простовато Иоас.

Вилляр взглянул на Жюльена.

– Да, сударь, это его дорога, – сказал тот.

– Однако, что доказывает, что это не шпион? – грубо воскликнул Пуль. – Позвольте мне взять его на десять минут: у меня есть верное средство заставить немых говорить, а лжецов сказывать правду.

– Но клянусь всеми святыми, я не лгу! – закричал Иоас.

– Ты еретик?

– Нет, добрый мой барин, Боже сохрани!

– А знаешь местность?

– О, да! Я был пастухом в горах.

– Ну сколько дорог отсюда в Женульяк?

– Да только одна – по Нижней Земле.

– Видите, господин маршал! – заметил Жюльен. – Можете быть спокойны насчет него.

Но Вилляр еще не убедился. Он опять спросил Иоаса:

– А разве нельзя спуститься на дорогу в Женульяк через горы Ванталю?

– Через Ванталю? Вы шутите над беднягой, сударь. Разве вы не знаете пословицы насчет Ванталю?

– Вот это он говорит правду, словно у него зажженный фитиль между пальцами! – подхватил Пуль. – Одним только орлам доступны эти вершины.

Вилляр подумал с минуту, поглядел пристально на карту и сказал про себя:

– Ну как же не довериться таким единодушным свидетельствам?

Потом маршал прибавил, обращаясь к Иоасу:

– Последние два дня ты не видал камизаров?

– Как же, видал, сударь. Третьего дня восьмеро этих разбойников приходили на хутор стянуть у нас припасы: ведь они, говорят, голодные.

– А что они говорили вам про своих товарищей?

– Черт возьми, сударь! Если им верить, они на ладан дышат: собираются отступать в Руэрг. И когда покажутся огни на горах, это их знак к походу. О, если б только Господь освободил нас от них!

– Так ты думаешь, что огни, что виднелись этой ночью, возвещают об их уходе? – спросил маршал, пронизывая Иоаса пристальным взором.

– А разве были огни? – спросил, в свою очередь, камизар самым простодушным голосом.

– Да.

– Да услышит вас, сударь, св. Жюльен арпаонский! Ну так мы избавились от этих негодяев. Дороги станут безопасны: мы будем, по крайней мере, продавать наши плоды и пасти наши стада спокойно.

– Какая самая короткая и лучшая дорога отсюда в Серанские горы, к стану Кавалье?

– Ах, черт возьми, сударь! Да идите через Ганж, всего пять лье, а через Симпану – семь, и все по долине, но через Ганж придется проходить лес Комб, и дорога не так хороша, много рытвин.

Жюльен ответил утвердительным знаком на взгляд Вилляра, который продолжал:

– А ты хорошо знаешь дорогу в Серанские горы?

– Еще бы! Ведь там были хорошие пастбища для коз. Перед войной я сколько раз водил туда мое стадо!

– Капитан, – сказал маршал Пулю. – Уведите этого человека, пусть не упускают его из виду. Когда отряд выступит, он и тот, другой проводник, пойдут впереди между двух драгун с мушкетами наготове и при малейшей измене...

– Слушаю-с, сударь! Дуло в ухо и – пли! В дороге некогда возиться с перевязками. Марш! – крикнул Пуль Иоасу, подгоняя его ножнами своей сабли.