Рётаро Сиба - Последний сёгун

Поняв, что позицию императора поколебать не удастся, Ёсинобу, с одной стороны, очень расстроился, а, с другой, испытал чувство огромного удовлетворения. Теперь, когда двор понял, сколь доверяет ему император, наверное, станет намного легче работать. То же самое можно сказать и о правительственном кабинете, и о министрах, которые буквально вцепились в его рукава и со слезами умоляют Ёсинобу остаться на своем посту. Если дело пошло таким образом, то теперь ему будет легче производить изменения и в самом правительстве. Цель затеянного Ёсинобу представления была достигнута.

– После этого медлить было бы уже непростительно! – жестко заявил Ёсинобу и разослал во все концы страны сообщения о том, что он возвращается в Киото…

Его главная цель была достигнута, но Ёсинобу и сейчас продолжал свою тонкую игру. Так, он заявил, что наверняка погибнет на войне с варварами, и потому поспешил выбрать себе наследника; им стал его младший брат Ёкумаро. Более того, Ёсинобу сделал попытку вывезти Микако, свою жену, и Токусюин, вдову своего предшественника на посту главы клана, из особняка Хитоцубаси в Коисикава в более безопасные места в провинциях Мусаси или Симоцукэ, чтобы уберечь их от ужасов войны. Он даже предложил эвакуировать не только свою семью, но и жен и детей всех вассалов клана, отправив их в Мито.

Многих в это время охватывал страх. Но не Ёсинобу: он при всех обстоятельствах сохранял присутствие духа:

– Эдо скоро станет полем битвы! – бесстрашно говорил он, и слова его бальзамом лились на души сторонников изгнания варваров, которые, в свою очередь, повторяли, что вся надежда теперь – на Хитоцубаси, что их ожидания, наконец, начинают оправдываться (на самом же деле ни до какой эвакуации семей дело так и не дошло из-за того, что в провинции не нашлось «подходящих особняков»).

Если даже теперь Хитоцубаси не удастся довести до конца дело изгнания варваров – вся вина за это, несомненно, ляжет на его коварных приближенных.

Двадцать шестого дня десятой луны (6 декабря 1863 года) из Цукидзи вышел в открытое море и взял курс на запад принадлежавший бакуфу пароход «Банрю-мару» («Свернувшийся дракон»). Ёсинобу снова направлялся в Киото. Казалось, судьба к нему благоволила: в восьмом лунном месяце, пока он был в Эдо, в результате разнообразных политических интриг удалось вытеснить из Киото войска Тёсю и семерых наиболее радикальных сторонников этого клана из числа придворных аристократов, и при дворе практически не осталось сторонников «изгнания варваров».

Но Ёсинобу ждала другая напасть – самураи клана Сацума. Сражаясь рука об руку с воинами из Аидзу, сацумцы изгнали из Киото войска Тёсю, но затем именно их лидеры заняли в Киото все важнейшие посты. Казалось, что в Японию вернулись старинные времена вражды Тайра и Минамото! [87]

Практически сразу после того, как Ёсинобу выехал в Киото, в эдосский дом Хираока Энсиро в отсутствие хозяина пришли Сибусава Эйдзиро и его двоюродный брат Кисаку. Потерпев неудачу со своей затеей поднять армию на борьбу за изгнание варваров, братья хотели теперь добраться до Киото и там, в столице, понять, что им делать дальше.

В пути им бы очень не помешало свидетельство о том, что они временно служат у Хираока Энсиро. Хираока согласился дать такую бумагу, причем предупредил, что за ней можно будет прийти и в том случае, если сам он будет в отъезде. Друзья так и поступили, получили документы и отправились в Киото. Добравшись до столицы, они поселились на постоялом дворе в квартале Дзюдзуя, по соседству с храмом Хигаси Хонгандзи, в котором жили многие самураи из дома Хитоцубаси, и сразу же дали о себе знать Хираока.

С этого дня они могли свободно заходить в Хигаси Хонгандзи как обычные воины дома Хитоцубаси. Хираока изо всех сил стремился увеличить число самураев этого дома, поскольку, как известно, глава Хитоцубаси не был настоящим даймё, потому что у него не было ни одного настоящего вассала. Несколько самураев из Эдо, две сотни человек охраны, предоставленных бакуфу, да десяток ратников из дома Мито – вот и вся людская сила дома Хитоцубаси. Как говорил Хираока, «нет у нас ни солдат, ни людей».

«Да, шаткие времена настали», – размышлял, в свою очередь, Сибусава. Совсем непростые времена, если на службу с радостью берут таких, как он, бывших крестьян, которые к тому же замышляют поднять вооруженное восстание против бакуфу и вышвырнуть из страны иностранцев!..

Хираока много рассказывал Сибусава о привычках своего хозяина. Любимым блюдом Ёсинобу была свинина. И как же может человек, которому из открытого порта Иокогама специально присылают эту свинину, говорить о том, что он твердый сторонник изгнания варваров, оскверняющих Землю Богов – Японию? [88]

– А что тебя удивляет? – отвечал на это молодому человеку Хираока Энсиро, который вслед за Ёсинобу тоже приобщился к новым веяниям. – Он и ездить верхом обожает!

Действительно, Ёсинобу каждое утро еще затемно седлал европейским седлом своего коня по кличке «Хидэн» («Вспышка молнии») и два-три часа скакал верхом. Ёсинобу настолько понравилась европейская техника верховой езды, что он даже попросил проживавшего в Киото господина Киси, командующего кавалерией бакуфу и правителя Осуми, поделиться с ним секретами этого искусства, и, как говорили, быстро превзошел мастерством своего наставника.

Словом, в том, что касается кухни или верховой езды, Ёсинобу склонялся к западным веяниям – что, конечно, никак не радовало сторонников изгнания варваров.

Любил Ёсинобу и фотографироваться. Так, на память о въезде в Киото он заснялся в официальной позе на фоне десятка европейских винтовок. Разглядывая эту фотографию, Хираока заметил:

– Да, если бы эту картинку увидели наши «борцы с варварами», то подняли бы бо-о-льшой шум! Но ведь только четырехфунтовыми орудиями горной артиллерии да винтовками и можно спасти империю! [89]– И, продолжая рассматривать фотографию, не смог удержаться от похвалы обожаемому Ёсинобу: – Нет, ну разве не орел наш хозяин?!

Сибусава много размышлял о том двойственном положении, в котором он оказался. С одной стороны, бывший крестьянин собирался, что называется, «изгонять варваров, бороться с бакуфу». С другой – он же идет на службу в дом Хитоцубаси! Впрочем, под влиянием рассказов Хираока Сибусава все более склонялся к мысли просто отдать все свои силы служению конкретному человеку – Среднему советнику Хитоцубаси. «Откроют страну, закроют страну – все равно, наверное, никто, кроме Ёсинобу не сможет спасти Японию и вывести ее из нынешней неразберихи», – полагал Сибусава. Было у него и еще одно простое соображение. Став самураем дома Хитоцубаси, на который сейчас смотрит, без преувеличения, вся Япония, ему будет гораздо легче прославиться на всю страну! И Сибусава решил принять предложение Хираока – стать самураем этого дома.