Рётаро Сиба - Последний сёгун

«Мечты, мечты…» – рациональный ум Ёсинобу тут же высмеял собственные пустые фантазии. Окубо и Сайго не такие тупицы, чтобы, даже потерпев поражение, оставить малолетнего императора в Киото! Они заберут его с собой и из какого-нибудь «путевого дворца» направят обращение ко всем благородным семействам и всем воинам Японии. А время сейчас такое, что все горой стоят за «почитание императора», и не успеешь оглянуться, как миллионы людей со всех концов страны хлынут в Киото для того, чтобы разделаться с войсками Токугава и с ним, Ёсинобу…

А события продолжали бежать вперед, словно колеса пушечного лафета. В пять часов дня третьего числа вспыхнули военные действия в деревне Тоба, а затем у дороги, ведущей к Фусими, верные бакуфу части открыли артиллерийский огонь по войскам Сацума и Тёсю. Грохот орудийной канонады был слышен даже в Осакском замке. Поздним вечером, осматривая с башни замка окрестности, Ёсинобу увидел на севере кровавое зарево, которое отчетливо выделялось на темном небе. Это догорали кварталы Фусими.

Кто победил – оставалось неясным. Донесений с передовой не было, поскольку гонцы не могли пробиться в Осака по забитым войсками дорогам.

Первые вести дошли до Ёсинобу только через семнадцать часов после начала сражения, в семь часов вечера шестого числа (30 января). Причем принесли их не гонцы, а сами потерпевшие поражение солдаты сёгунской армии, которые в страхе бежали к Осака. В замке началась невообразимая паника, которую его стены не видели, наверное, лет триста, со времен гибели Тоётоми Хидэёри [126].

Однако даже жестокое поражение не охладило воинственный дух самураев Аидзу. Они считали, что горечь одного поражения еще можно переплавить в радость многих побед – при условии, что войска возглавит сам сёгун. Так, собственно говоря, полагали и в бакуфу. Ведь в сражении при Тоба-Фусими понес потери только авангард армии, и если сейчас Ёсинобу станет во главе оставшиеся соединений – а они практически не пострадали, – то боевой дух в них настолько возвысится, что в победе можно будет не сомневаться! Вся военная наука об этом говорит!

Будучи не в силах на это что-либо на это возразить, Ёсинобу решил встретиться с командирами соединений, которые собрались в главном зале Осакского замка. В мерцании свечей он увидел множество людей – забинтованных, с окровавленными повязками; некоторые были ранены настолько тяжело, что даже не могли должным образом поклониться. Пораженный этим страшным зрелищем, Ёсинобу на некоторое время потерял дар речи.

– Ну и что нам теперь делать? – быстро нашелся Итакура.

В ответ раздался единый крик:

– Драться!

Обретший наконец голос Ёсинобу тихо и растерянно обратился к своим ближайшим соратникам:

– Да сделайте же с ними что-нибудь…

Действительно, нужно было что-то предпринимать… Удалившись в свой кабинет, Ёсинобу вызвал Итакура и Главного инспектора Нагаи Наомунэ и без предисловий заявил им:

– Я возвращаюсь в Эдо!

Итакура остолбенел. Если эти слова просочатся за стены кабинета, где люди одержимы желанием драться, – кто знает, что может случиться с Ёсинобу? Да, собственно говоря и для Итакура, который сам был сторонником решительной битвы, отъезд сёгуна в Эдо сейчас был бы равносилен его бегству с поля боя. Нагаи тоже был против ухода из Осака; он понял дело так, что Ёсинобу уже отстранился от всех советников и теперь пытается обмануть двух последних, самых преданных своих соратников.

– Я возвращаюсь в Эдо, потому что знаю, что надо делать дальше, – завершил, между тем, Ёсинобу свою фразу, намекая на то, что создаст в Канто плацдарм для оборонительных боев.

Это меняло дело. Итакура и Нагаи воспряли духом. Если так, то Ёсинобу действительно нужно возвращаться. Но как тогда быть с боевым настроем в войсках, которые расквартированы в Осакском замке? Как вообще из этого замка вырваться?

– И что теперь собирается предпринять Ваше Высокопревосходительство?

– Не догадываетесь? – раздраженно сказал Ёсинобу. – Да просто сесть на наш фрегат «Кайё», который стоит в Осакском заливе и – останется только поднять якорь…

«А офицеров и солдат, значит – бросить?..» – мелькнуло на лице Итакура, но Ёсинобу уже произносил следующую фразу:

– Это не мои офицеры и не мои солдаты. Это – сброд… – И продолжал, глядя прямо в глаза собеседникам:

– Со мной пойдут правитель Хиго (Мацудайра Катамори) и правитель Эттю (Мацудайра Садааки, глава клана Кувана)!

Нет ничего опаснее, чем оставлять в замке главарей кланов Аидзу и Кувана! Именно их самураи бушуют сейчас сильнее других. А если он, Ёсинобу, уйдет один, то они наверняка окопаются в замке и будут биться с войсками нового киотосского правительства до последнего. Единственный способ противодействовать такому развитию событий – взять Катамори и Садааки с собой. Пусть побудут заложниками!

«Ну и?..» – Итакура не удержался и взглянул на даймё. Если двое командующих попросту сбегут из Осака, то что останется делать здесь, на чужбине, самураям из Аидзу и Кувана? Ничего иного, кроме как разбрестись куда глаза глядят. И страшным будет этот исход!..

Однако, к удивлению Итакура, братья Мацудайра ответили, что в это трудное время их самое большое желание – не щадя живота своего оберегать господина. Наивные Мацудайра решили, что Ёсинобу берет их исключительно для охраны своей персоны.

– А что касается выхода из замка… Положитесь на меня! – заключил Ёсинобу. В таких ситуациях он становился исключительно изворотливым – и не подумаешь, что воспитывался в доме даймё!

Он вышел из кабинета и направился в главный зал замка, где его все еще ожидали самураи. В коридорах замка тоже толпились люди. Они обступали Ёсинобу и едва не хватали его за хакама, требуя возглавить войска и немедленно атаковать противника. Наконец, Ёсинобу добрался до главного зала и поднялся на возвышение:

– Хорошо! – хрипло прокричал он. – Если выступать, то прямо сейчас, немедля! Всем – на сбор!

Зал взорвался восторженным ревом. Все бросились по местам – готовиться к выступлению. Ёсинобу же собрал у себя в кабинете Катамори, Садааки, Итакура Кацукиё, Главного инспектора, советника по иностранным делам и других – всего человек восемь-девять, одетых в повседневную форму. В темноте и сумятице, которые царили в здании, в них трудно было признать военачальников…

Около десяти вечера группа каких-то людей пробралась к задним воротам замка.

– Стой, кто идет? – окликнул их часовой, взяв винтовку на изготовку. – Пароль?

– Да мы на смену пажеского караула! – мгновенно ответил Ёсинобу. Находчивый он был человек! Наверное, именно за умение быстро находить выход в трудных ситуациях многие и считали его коварным интриганом и вероломным обманщиком… Как бы то ни было, на этот раз ему удалось обмануть целую армию!