Александр Чаковский - Победа. Книга 2

– Это целиком зависит от вас, – пристально глядя на нее, сказал Стюарт. Этим взглядом он как бы давал понять, что ей следует высказать свое возмущение и отказаться от дальнейших переговоров.

– Хорошо, я отвечу, – надменно и словно вопреки взгляду Стюарта произнесла Урсула. – Да, я была послана в Варшаву с поручением к Бур-Коморовскому.

– Вы выполнили это поручение? – спросил Воронов.

– Нет.

– Почему?

– Мне сказали, что штаб генерала находится в подвале банка. Но он был выбит оттуда немцами, когда началось восстание. По слухам, генерал перебрался на одну из улиц, пересекавших Маршалковскую, но я не могла узнать, на какую именно.

– Что же вы делали во время восстания?

– То же, что каждый честный поляк. Сражалась! Как рядовой боец и как сестра милосердия. Моя мать была до замужества медицинской сестрой. Она научила меня.

– От кого вы узнали, что Красная Армия находится якобы рядом?

– Это знали в Варшаве все. Грохот вашей артиллерии отчетливо слышался из-за Вислы.

– Кто сказал вам, что Красная Армия не хочет помочь варшавянам? Бур-Коморовский?

– Он наверняка сказал бы мне это, если бы мы встретились.

– Он солгал бы.

– Какое вы имеете право! – с ненавистью глядя на Воронова, воскликнула Урсула. – Я была в те дни в Варшаве. Я все знаю! Мне неизвестно, где были в то время вы, но…

– Я был не так уж далеко от вас, – прерывая Урсулу, отчеканил Воронов. – В штабе маршала Рокоссовского.

По залу снова пронесся шум. Снова вспыхнули прожекторы. Объективы кино– и фотокамер опять нацелились на Воронова.

Мысль о том, что его фотографии могут появиться в западных газетах и черт знает с какими комментариями, все больше тревожила Воронова. Но это опасение не сковало его, не заставило растеряться или искать путь к отступлению. Он, что называется, закусил удила…

– Чем вы можете доказать это, мистер Воронов? – настороженно спросил Стюарт.

– Вы, кажется, представляете газету «Дейли рекордер»? – спросил его Воронов. – В одном из номеров этой газеты именно в дни Варшавского восстания была напечатана моя корреспонденция из войск Рокоссовского. Если вы сомневаетесь, запросите свою редакцию. Но дайте обязательство сообщить на следующей пресс-конференции, так это или не так.

В зале раздался сочувственный смех.

– О’кэй, Майкл-бэби! Крой дальше! – весело воскликнул кто-то. Воронов узнал голос Брайта.

– Простите, сэр, – сказал Стюарт, поднимая руку, чтобы установить тишину, – но какое отношение все это имеет к тому, что сказала мисс Кошарек? Допустим, вы и в самом деле находились тогда в штабе Рокоссовского. В таком случае вы лучше, чем кто-нибудь другой, можете подтвердить, что ваша армия бросила варшавян на произвол судьбы. Не так ли?

Иронически посмотрев на Воронова, Стюарт обвел зал победным взглядом.

– Наоборот, мистер Стюарт, – ответил Воронов.

– Что именно «наоборот»?

– Все, что вы изволили сказать.

– Может быть, вы будете так любезны и уточните?

– Охотно! Все, что фрау или пани Кошарек говорила здесь о поведении советских войск и что вы, мистер Стюарт, так горячо поддерживаете, – ложь от начала до конца.

– В таком случае не поделитесь ли вы с нами своей правдой? – Стюарт старался говорить надменно-саркастически, но в голосе его неожиданно послышались растерянные нотки.

– Начать с того, – резко сказал Воронов, – что первого августа, когда вспыхнуло восстание, советские войска находились еще на расстоянии многих десятков километров от Варшавы. Измотанные предыдущими многодневными боями, они остро нуждались в пополнении людьми и вооружением. Наступать дальше без этого они не могли.

– Вы хотите сказать, – прервал Воронова Стюарт, – что руководители восстания выбрали для него самый неподходящий момент? О чем же они, спрашивается, думали? Хотели бесцельно погибнуть?

– О нет! – воскликнул Воронов, с радостью чувствуя, что зал внимательно слушает его. – Цель у них была!

– Но какая?

– Они недаром приурочили начало восстания к переговорам между Польским комитетом национального освобождения и представителями лондонского эмигрантского правительства. Эти переговоры должны были начаться в Москве в первых числах августа. Вам все еще непонятно, мистер Стюарт?

– Вы имеете в виду…

– Я вижу, вы начинаете понимать! Да, я имею в виду, что организаторы восстания предприняли демонстрацию сил в поддержку эмигрантского правительства и против демократической Польши. Если бы авантюра удалась и восстание чудом оказалось успешным, следующим шагом был бы переезд «лондонских поляков» в Варшаву. Таков был план возрождения панской Польши.

– Слушайте, вы! – раздался пронзительный, истерический выкрик Урсулы. – Какое право вы имеете называть авантюристами патриотов, которые предпочли умереть, чтобы не жить на коленях?!

– Я никогда не посмел бы назвать этих людей авантюристами, – быстро ответил Воронов. – Авантюристами были те, кто, заведомо располагая всего лишь несколькими сотнями винтовок и не более чем десятком пулеметов, бросили почти безоружных варшавян в бой против вооруженного до зубов двадцатитысячного фашистского гарнизона. Авантюристами были те, кто не позаботился о выводе из строя городских коммуникаций – хотя бы мостов! – и тем самым дал гитлеровцам возможность подтянуть в Варшаву свои резервы. Авантюристами были те, кто не пожелал даже сообщить советскому командованию о готовящемся восстании. Рокоссовский узнал о нем только второго августа. Я могу клятвенно подтвердить это, потому что случайно оказался тогда на его командном пункте.

– Интересно, как же маршал реагировал на это известие? – язвительно спросил Стюарт. Он уже справился с минутной растерянностью.

– Если вы оглохли, сэр, – ответил Воронов, сознавая, что становится грубым, – то другие слышали, что я сказал. Войска Первого Украинского и Первого Белорусского фронтов, освободившие к тому времени восточную часть Польши и за сорок дней прошедшие с тяжелыми боями почти семьсот километров, были измотаны и не могли немедленно предпринять новое серьезное наступление.

– Значит, они отдыхали?

– Нет, черт возьми! Отдыхало эмигрантское правительство в Лондоне. Наши войска отбивали ожесточенные контратаки гитлеровцев севернее и южнее Варшавы! Но как только представилась возможность непосредственно помочь восстанию – а все знают, что оно длилось целых два месяца! – на центральном участке Первого Белорусского фронта началось наступление. Оно велось совместно с частями Войска Польского.

– Но оказалось бесцельным?

– Нет! В сентябре была с ходу форсирована Висла, уже в пределах самой Варшавы. На левом берегу реки удалось создать несколько плацдармов.