Ши Най-ань - Речные заводи (том 2)

Бой затянулся, и Му Юн, опасаясь того, как бы Ху-Янь Чжо не потерпел поражения, быстро отдал приказ ударить в гонг и увести войска в город. Цинь Мин не стал преследовать противника и вернулся к своим. После этого Сун Цзян приказал всем начальникам отрядов отвести бойцов на пятнадцать ли от города и там разбить лагерь.

Между тем Ху-Янь Чжо, вернувшись в город, сошел с коня и, подойдя к начальнику области, сказал:

– Ведь я совсем уж было захватил этого Цинь Мина! По чему же вы, ваша милость, отозвали войско?

– Видя, что вы так долго сражаетесь, – отвечал начальник области, – я подумал, что вас уже одолела усталость, поэтому и решил отозвать войско и дать вам возможность немного передохнуть. Когда-то Цинь Мин служил здесь, у меня под началом, командующим войсками и вот вместе с Хуа Юном они стали изменниками. Так что Цинь Мина нельзя считать слабым противником.

– Не беспокойтесь, ваша милость, – отвечал Ху-Янь Чжо. – Я непременно поймаю этого вероломного разбойника! Даже сейчас, когда я бился с ним, он стал уже путать приемы боя. И вот завтра, ваша милость, вы сможете сами убедиться в том, как я на месте прикончу этого разбойника!

– Ну, раз уж вы, господин военачальник, столь храбры, – отвечал ему на это Му Юн, – то завтра же пробейтесь сквозь вражеские ряды. Нам необходимо послать кого-нибудь в Восточную столицу с просьбой об оказании нам помощи, и еще двух человек в соседние города с такой же просьбой. Пусть они придут с войсками сюда. Тогда мы совместными силами сможем покончить с разбойниками.

– Как вы проницательны и дальновидны, господин начальник! – воскликнул Ху-Янь Чжо.

В тот же день начальник области написал письма с просьбой об оказании ему помощи, назначил трех командиров, которые должны были отвезти их, и сделал все необходимые распоряжения.

А Ху-Янь Чжо тем временем вернулся к себе, снял боевые доспехи и лег отдыхать. И вот перед рассветом один из его помощников доложил о том, что на холме, за северными воротами города, притаились трое всадников, которые ведут наблюдение за городом. Один из них, справа – Хуа Юн, слева человек в одежде даосокого монаха, а между ними всадник на белом коне, одетый в красный халат.

– В красном халате – это, конечно, Сун Цзян, – сказал Ху-Янь Чжо, – монахом нарядился не кто иной как У Юн. Сейчас же отберите сто всадников, которые поедут со мной. Мы выловим их! Только смотрите не спугните этих разбойников!

Поспешно надев на себя боевые доспехи, Ху-Янь Чжо захватил свои плетки и выступил во главе конного отряда в сто человек. Бесшумно открыли северные ворота города, опустили подъемный мост, и отряд, покинув город, ринулся прямо к холму. Но находившиеся там три человека не двинулись с места и продолжали смотреть на город. И лишь когда Ху-Янь Чжо, пришпорив коня, стал подыматься на холм, они повернули своих коней и не спеша поехали прочь.

Ху-Янь Чжо во весь опор помчался к тому месту, где виднелось несколько засохших деревьев. Вдруг он заметил, что всадники сдержали своих коней и остановились. И вот, как только Ху-Янь Чжо приблизился к этому месту, он вдруг вместе со своей лошадью полетел в яму. Сразу же поднялись шум и крики. С двух сторон к нему потянулось пятьдесят – шестьдесят рук с баграми и крюками. Вначале выволокли Ху-Янь Чжо и связали его, А затем вытащили и его коня. В это время подоспели остальные воины Ху-Ян Чжо. Однако, когда Хуа Юн сбил из лука человек семь из передних рядов, все повернули своих коней и с криками ускакали прочь.

Когда Сун Цзян вернулся в лагерь, к нему подвели Ху-Ян Чжо. Увидев его, Сун Цзян вскочил со своего места и крикнул:

– Сейчас же развяжите его!

Затем он, поддерживая Ху-Янь Чжо, провел его в главную палатку, усадил там и совершил полагающиеся по обычаю поклоны:

– Что все это значит? – удивленно спросил Ху-Янь Чжо.

– Разве осмелился бы я изменить императору, – заговорил тогда Сун Цзян. – Все произошло из-за того, что жадные и корыстолюбивые чиновники жестоко обошлись со мной, и я вынужден был совершить преступление. И вот временно мне пришлось скрываться от беды в Ляншаньбо. Но я не теряю надежды, что император объявит помилование и разрешит всем нам мирно жить. Я не хотел идти против вас, уважаемый полководец, и не думал, что вам придется тратить столько сил в сражениях с нами. Я искренне преклоняюсь перед вашими военными доблестями, и если сегодня мне пришлось совершить такой проступок, то умоляю вас великодушно простить меня.

– Я – ваш пленник, – сказал на это Ху-Янь Чжо, – и даже смерть принял бы спокойно. Что же заставило вас, спра ведливейший из людей, обращаться со мной столь вежливо и даже приносить мне свои извинения?

– Да разве посмел бы я нанести вам хоть какой-нибудь вред?! – воскликнул Сун Цзян. – Пусть само небо будет свидетелем, я говорил вам все для того лишь, чтобы добиться вашего прощения.

– Вы, почтенный брат, очевидно хотите отправить меня в Восточную столицу, чтобы я просил у императора помилования для ваших людей, – спросил тогда Ху-Янь Чжо.

– Как же можно вам ехать туда? – воскликнул Сун Цзян. В столице живет ничтожнейший человек командующий Гао Цю. Он всегда забывает о больших заслугах человека, но зато хорошо помнит даже самые мелкие обиды. И разве оставит он безнаказанным то, что вы потеряли такую большую армию и средства. В настоящее время Хань Тао, Пэн Цзи и Лин Чжэн уже присоединились к нам. И сейчас, если вы не сочтете для себя слишком позорным, я охотно уступлю свое место вам. Здесь, в лагере, вы сможете дождаться тех времен, когда император снова призовет вас на службу и вы получите возможность спокойно заняться своим делом. Таким образом вы снова сможете верой и правдой послужить государству.

Выслушав его, Ху-Янь Чжо глубоко задумался. Но, наконец, видя столь почтительное к нему отношение Сун Цзяна и отдав должное справедливости его доводов, он тяжело вздохнул и, опустившись на колени, отвечал:

– Я должен согласиться с вами не потому, что утратил чувство преданности своей родине, а лишь потому, что вашей сраведливости нет равной. Я готов служить вам верой и правдой, так как все равно не могу возвратиться обратно.

Своим ответом Ху-Янь Чжо привел Сун Цзяна в восторг. Он тут же познакомил его со всеми остальными главарями и попросил Ли Чжуна и Чжоу Туна вернуть Ху-Янь Чжо его вороного коня с белоснежными копытами.

После этого все главари снова стали совещаться о том, как спасти Кун Мина. И тогда У Юн сказал:

– Выход один: нужно, чтобы Ху-Янь Чжо обманул их и заставил открыть ворота. Все остальное – пустяки. Это необходимо и потому, что лишит Ху-Янь Чжо всякой возможности даже думать о возвращении.

Выслушав У Юна, Сун Цзян подошел к Ху-Янь Чжо и, извиняясь, сказал: