Ши Най-ань - Речные заводи (том 2)

Тогда Ши Вэнь-гун повернул коня и поехал обратно старой дорогой. Но тут он столкнулся с Янь Цином – Мотом. Он снова повернул коня, но навстречу ему попался Лу Цзюнь-и Нефритовый Цилинь.

– Куда бежишь, разбойник?! – закричал он.

С этими словами он ударил Ши Вэнь-гуна мечом в бок, и тот сразу же свалился с коня. Ши Вэнь-гуна связали и доставили в Цзэнтоуши. А Янь Цин, захватив коня-дракона, отправился прямо в главный лагерь. Когда Сун Цзян увидел коня, в душе у него смешались радость и гнев. Он был счастлив, что Лу Цзюнь-и сумел отличиться, но мысль о том, что Ши Вэнь-гун убил Чао Гая, вызывала в нем ярость. Враги вперили друг в друга взоры. Но прежде всего Сун Цзян приказал обезглавить Цзэн Шэна. Затем была истреблена от мала до велика вся семья Цзэнов. Деньги, ценности и продовольствие погрузили на подводы и, когда вернулись в Ляншаньбо, поделили добычу между всеми главарями. Получили награды также и бойцы всех отрядов.

А Гуань Шэн и Хуа Юн, выступившие со своими отрядами против правительственных войск, приближающихся из Цинчжоу и Линчжоу, вернулись в лагерь. Ни один из командиров не погиб в боях. Вместе с тем удалось отобрать коня-дракона, того самого, который светился ночью, как лев из нефрита. А об остальной добыче и говорить не приходится. Ши Вэнь-гуна поместили в повозку для преступников и, собрав все отряды, двинулись в Ляншаньбо. По дороге они не причинили ни малейшего вреда тем городам и деревням, через которые проходили.

Вернувшись в лагерь, все собрались в зал Верности и Справедливости перед алтарем, поставленным в честь духа Чао Гая. И тут Линь Чун попросил Сун Цзяна, чтобы он приказал волшебному писцу Сяо Жану написать поминальную молитву. После этого все без исключения вожди должны были одеться в траурные одежды и, громко причитая, совершить обряд поминовения. Затем Ши Вэнь-гуну рассекли грудь, вынули у него сердце и принесли его в жертву духу Чао Гая. После того как обряд был совершен, Сун Цзян тут же в зале Верности и Справедливости стал держать с главарями совет о том, кому быть начальником лагеря. Тогда У Юн сказал:

– Вы, уважаемый брат, будете старшим, Лу Цзюнь-и вторым после вас, а остальные братья останутся каждый на своем месте.

– Но ведь Небесный князь – Чао Гай, умирая, завещал нам следующее: «Человек, который захватит Ши Вэнь-гуна, кто бы он ни был, должен стать начальником Ляншаньбо», – возразил на это Сун Цзян. – И вот Лу Цзюнь-и захватил этого разбойника живым, доставил его в лагерь и принес жертву духу Чао Гая. Он отомстил за нанесенное оскорбление и смыл обиду. Что же здесь много разговаривать? Он должен быть главным начальником.

– Да разве осмелюсь я со своими скромными способностями и ничтожными заслугами занять столь почетное место! – воскликнул Лу Цзюнь-и. – Занять здесь даже самое последнее место я почту для себя за великую честь.

– Не подумайте, что я хочу казаться слишком скромным, – отвечал тогда Сун Цзян. – Но есть три вещи, в которых я уступаю вам, господин Лу Цзюнь-и. Это, во-первых, мой низкий рост и то, что я темнолицый. Вы же, уважаемый господин, обладаете солидной и внушительной внешностью, а также благородной осанкой. Тут уж никто не может сравниться с вами. Во-вторых, я был всего лишь маленьким чиновником, совершил преступление и бежал, спасая свою жизнь. Я от всей души благодарен уважаемым братьям, что они не отвергли меня и даже оказали мне честь, временно избрав на это почетное место. Вы же, почтенный господин, происходите из богатой и знатной семьи и давно уже завоевали себе славу доблестного и отважного героя. Никто из нас не может сравниться с вами в этом отношении. И, наконец, в-третьих, я недостаточно учен, чтобы служить государству, да и в военном деле не так искусен, чтобы управлять войском. Силы мои столь ничтожны, что я не в состоянии связать даже курицы, и ни одного боевого подвига не совершил. В то время как вы, уважаемый господин, сильны настолько, что можете один противостоять десятитысячному войску. Вы постигли все современные и древние науки, и в этом тоже никто не может превзойти вас. Вы один способны совершить то, чего мы не сделаем все вместе. Человек подобных достоинств как раз и должен стать начальником лагеря. В будущем, когда мы снова будем служить императору, вы, несомненно, совершите какой-нибудь выдающийся подвиг, получите высокий пост, и тогда нашим братьям тоже перепадет кое-что. Я решил это бесповоротно и прошу вас не отказываться больше.

Тут Лу Цзюнь-и склонился до земли и оказал:

– Уважаемый брат мой! Вы лишь напрасно утруждаете себя подобными разговорами. Я скорее умру, чем соглашусь с вашим предложением.

– Дорогой брат, – вмешался тут У Юн, – вы должны быть здесь главным, а Лу Цзюнь-и займет второе место. Такова воля всех. Если же вы будете упорствовать, уступая свое место другим, то бьюсь, что этим оттолкнете от себя людей.

Дело в том, что У Юн всегда присматривался к настроению других и потому сейчас был так решителен. В этот момент Черный вихрь – Ли Куй вдруг закричал:

– В Цзянчжоу я, рискуя своей жизнью, шел за тобой! Все стараются перед тобой заискивать. А мне никакой черт не страшен! Если ты и в дальнейшем будешь уступать свое место, я все разнесу здесь к дьяволу, и мы разлетимся подобно огню!

В этот момент У Сун заметил, что У Юн подает глазами знаки остальным, чтобы они высказывались. Тогда он выступил вперед и сказал:

– Уважаемый брат! Среди ваших подчиненных много таких, которые служили в правительственных войсках и выполняли волю императора! И все они на это место выбрали именно вас. Так разве согласятся они подчиниться кому-то другому?

– Мы семеро пришли первыми в этот лагерь, – начал Лю Тан. – И тогда же решили выбрать вас на почетное место. А теперь вы хотите уступить его человеку, который пришел к нам совсем недавно!

– Если вы, уважаемый брат, – загремел Лу Чжи-шэнь, – будете разводить столько церемоний, то мы все уйдем отсюда!

– Прекратим этот разговор, – оказал Сун Цзян. – Есть еще одно обстоятельство. Я посмотрю, какова будет воля неба, и тогда мы уже решим этот вопрос окончательно.

– Хотелось бы услышать, о чьем это высоком мнении вы говорите? – спросил У Юн.

– Есть два условия, – начал Сун Цзян.

И как будто так и должно было случиться, чтобы из-за этого в Ляншаньбо прибавилось два героя, а Дунпинфу снова постигло бедствие.

Поистине:

О каких же двух делах сказал Сун Цзян, вы узнаете из следующей главы.

Итак, вы знаете, что Сун Цзян, желая выполнить завещание Чао Гая, решил уступить Лу Цзюнь-и место в лагере. И когда остальные главари стали возражать, Сун Цзян сказал: