Леон Юрис - Боевой клич

Энди взял чай и несколько секунд рассматривал ее усталое лицо.

— Представляю, что я тут наговорил.

— Ничего. Главное, что все кончилось. Хочешь сигарету?

Они закурили. Энди постепенно приходил в себя.

— Хорошо, что я не отпустила тебя в отель.

Энди только сейчас заметил целую батарею склянок с различными лекарствами и импровизированную постель из нескольких стульев, где Пэт могла прикорнуть, не оставляя его одного.

— Пэт... я не знаю, что и сказать. Никто никогда не заботился обо мне... Ты выглядишь уставшей. Ты хоть немного поспала за эти дни?

— Спала, спала, не беспокойся.

— Пэт, я конечно, смутно помню, что тут происходило, но несколько раз, когда мне было холодно, я чувствовал... ну, мне показалось...

— Тебе не показалось, — спокойно ответила она. — Ты не мог согреться даже под несколькими одеялами, и я ложилась к тебе.

Энди взял ее руку и поцеловал. Потом притянул Пэт к себе. Она склонила голову ему на грудь.

— Я так боялась за тебя, милый.

Он приподнял ее лицо и поцеловал в губы. Пэт закрыла глаза, а его большие руки осторожно гладили ее волосы. Она обняла его.

— Энди, мой Энди...

Его рука потянулась к поясу на ее халате.

— Энди, не надо... ты еще слаб...

— Нет-нет, я уже в порядке.

— Энди... — Она расстегнула халат и провалилась в сладкую бездну...

Однажды утром, уж не помню точно дату, к нам в палатку вошел старший сержант Пуччи в сопровождении невысокого добродушного с виду морпеха.

— Мак, это твой новый радист.

Мои ребята, приводившие в порядок форму, подняли головы.

— Левин. Джейк Левин, — представился новичок.

— Можешь звать меня Мак.

— Здорово, сержант, — нарочито развязно сказал он. — Ну, кореша, где мне приткнуть свою задницу? Он изо всех сил старался казаться бывалым морпехом.

— Можешь занять мою койку. Я, пожалуй, пойду спать к телефонистам, — хмуро бросил Непоседа Грэй и вышел из палатки.

Левин проводил его растерянным взглядом, потом пожал плечами и пошел по кругу знакомиться с ребятами. Он приняли его подчеркнуто холодно. Только Мэрион приветливо пожал ему руку.

— Откуда ты, корешок? — спросил кто-то.

— Из Бруклина.

— Я так и думал.

— Ну и потрепало нас, пока добрались сюда.

— Давно из учебки?

— Два месяца. Надеюсь, мы поладим, если уж нас загнали в одну упряжку.

— Что значит, загнали?

— А я призывник, или ты думаешь, что можно по своей воле влезть в это дерьмо?

— Что-то здесь стало пованивать, — заметил Эрдэ.

— Не то слово, — согласился Сияющий Маяк. — Пойдем лучше прогуляемся.

Все, за исключением Левина и Мэриона, вышли из палатки. Я последовал за ними.

— Мак, и мы должны терпеть этого горластого кретина?

— Не кипятись. Новички всегда стараются произвести впечатление.

— Ты слышал, что он сказал? Он призывник и морпехом стал не по своей воле. На хрена нам такой нужен?

— Что поделаешь, война, — вздохнул я.

— Не нравится мне этот еврей, — сплюнул Непоседа.

— А вот это уже лишнее, Непоседа, — отрубил я. — Поживем — увидим. Может, он парень неплохой. Не наезжайте на него и сами увидим.

Когда я вернулся в палатку, Левин распаковывал свой «эрдэ».

— Что это мужики так окрысились? — спросил он. — Что я такого сказал?

— Левин, эти ребята уже давно вместе, и здесь у нас что-то вроде привилегированного клуба, так что сначала придется заслужить право быть его полноправным членом.

— Но я же не виноват, что меня призвали в морскую пехоту.

— Вот как раз об этом трепись поменьше. Эти ребята вместе побывали в бою и теперь, как одна семья, а ты для них пока никто. Так что спусти пар и не высовывайся.

— Как скажете, сержант, — смущенно пробормотал Левин. — Я постараюсь.

— Будем надеяться. И уж можешь не сомневаться, что я найду для тебя уйму работы. Если будешь как следует исполнять свои обязанности, то считай, что один друг в этом подразделении у тебя уже есть, но если окажешься лентяем... — Я выразительно посмотрел на него и вышел из палатки.

— Господи, у меня такое чувство, что я снова в учебке, — простонал Левин.

— Да не волнуйся ты так, — утешил его Мэрион. — Кроме того, считай, что у тебя уже есть один друг.

— Спасибо, капрал.

— Да брось, Ребята пока не приняли тебя, ко это оттого, что ты прибыл на замену парню, который погиб на Гвадалканале. Какой был парень! Остался прикрыть разведгруппу и погиб... Ладно, пойдем, я покажу тебе лагерь. Кстати, ты любишь классическую музыку?

— Левин!

— Я, сэр!

— Сегодня заступишь на ночное дежурство.

— Есть, сэр.

— И не надейся, что выспишься. С утра полевые учения, и твоя очередь тащить генератор.

— Левин!

— Да, капрал?

— Сегодня пойдешь копать новый гальюн.

— Есть, сэр.

— Мак, у тебя есть человек для работы на кухне?

— Есть... один.

Я делал все, чтобы Левин не знал ни минуты покоя. Он выполнял всю самую грязную и трудную работу. Выполнял молча и безропотно. Поэтому по прошествии времени ребята начали признавать его. Испанец Джо, например, оттаял после того, как получил карточки Левина на пиво. Мне он нравился как отличный радист, и уж, конечно, все с восторгом приняли тот факт, что Левин оказался прекрасным парикмахером.

И только Непоседа по-прежнему враждебно относился к новичку.

Тем не менее все это не освободило Левина от неприятных обязанностей. Он чистил гальюн, копал траншеи, занимался уборкой, растапливал по утрам печь, чтобы до подъема обогреть палатку. Между прочим, последнее послужило причиной для довольно забавного происшествия с Элкью. Разумеется, сам Элкью не считал это забавным, но факт остается фактом.

Однажды за несколько минут до подъема, когда сон особенно сладок, рядовой Джонс вскочил с койки и полусонный поплелся в гальюн, повинуясь неумолимому зову природы. Было еще темно, и палаточный лагерь спал. Поеживаясь от холода и отчаянно зевая, Элкью вошел в гальюн и, приняв традиционную позу, прикрыл глаза. Однако через несколько секунд какое-то смутное беспокойство заставило его окончательно проснуться. Он осторожно повернул голову влево и застыл от ужаса. Рядом с ним, почти плечом к плечу, сидел офицер. В полутьме Элкью разглядел капитанские нашивки. Все еще сомневаясь, он глянул вправо, где его соседом оказался лейтенант. Только сейчас до Джонса дошло, что в темноте он по ошибке зашел в офицерский гальюн. Сами господа офицеры, обнаружив рядового в своих апартаментах, отвернулись и постарались по возможности сохранить холодный и надменный вид. Элкью от смущения издал громкий звук и покраснел. Лейтенант с отвращением отвернулся, а капитан все время нервно постукивал ногой...

Целый день Элкью ждал расправы за свое преступление, но офицеры предпочли не разглашать факт его вторжения в святая святых...