Леон Юрис - Боевой клич

— Это чистое самоубийство. Впереди открытое пространство, а мы их даже не видим.

— Минутку, Сэм, тут связной из второй роты...

— Где же, черт возьми, Шапиро?! — прорычал Хаксли, ожидая, пока Велмэн переговорит со связным.

— Алло, Сэм... ты еще на связи?

— Да, говори.

— В общем, все по-прежнему. Вторая рота зарылась в землю, и японцы выбивают их, как уток.

— Передай Харперу, пусть продолжают окапываться. Я свяжусь с тобой, как только мы придумаем, как выкурить этих сволочей из кустарника. «Аллигатор» еще не прибыл?

— Нет, может, часа через два.

— Как там раненые?

— Молодцом. Никакого нытья. Ребята боевые. Монахини здорово помогают Кайзеру.

Хаксли положил трубку как раз в тот момент, когда заметил знакомую фигуру маленького командира третьей роты, неторопливо идущего к хижине.

— Да он с ума сошел! — выдохнул Марлин.

— Макс! В укрытие! — взревел Хаксли.

Все, кто находился на КП, застыли от изумления. Макс Шапиро, не обращая внимания на свистевшие вокруг него пули, шел, словно прогуливался по парку. Хаксли даже протер глаза. Капитан вел себя так, будто был уверен в своей неуязвимости. Легенда о Ковбое Шапиро не была пустым вымыслом. Его появление сразу взбадривало людей, придавало им новые силы. Он переходил от камня к камню, от пальмы к пальме, похлопывая своих ребят по плечу, отпуская шутки, словно тренер футбольной команды. Его взгляд из-за толстых линз очков стал оживленным и ясным. Хаксли не знал, что и думать. Либо Шапиро человек фантастической смелости, либо сумасшедший. Кто еще мог так бесстрашно идти под пулями, понимая, что в любой момент его могут убить? Хаксли молча продолжал смотреть, как Шапиро все так же неторопливо следовал к хижине через совершенно открытое пространство.

— Эй, мужички, — окликнул капитан ближайших к нему морпехов. — Хотите посмертно медаль заработать?

— Да ну ее к черту, Макс.

— Тогда сдвинь задницу. Вон там на дереве снайпер, который уже давно в нее целится. И стреляй точнее, береги патроны.

— Хорошо, Макс, я понял.

Шапиро вошел в хижину, снял каску и как ни в чем не бывало взял сигарету их нагрудного кармана Маккуэйда. Прикурив ее от окурка сержанта, он повернулся к Хаксли.

— Привет, Сэм.

— Макс, если еще раз устроишь подобный цирк, я...

— Да брось, Сэм. Эти узкоглазые даже пальцем себе в задницу не попадут.

— Ты видел Харпера?

— А как же. — Шапиро протер очки. — Надо послать ему пачку жевательной резинки, а то он, бедняга, жует одну уже целую неделю. Еще немного, и он зубы об нее сломает.

Непринужденность Шапиро сразу разрядила накаленную атмосферу на КП.

— Как обстановка? — Хаксли тоже несколько успокоился.

— Не очень. Мы не можем соединиться с Харпером, а его роту рвут на куски. Слушай, Сэм, там в кустах полно японцев. Может, даже целый батальон, и палят они так, словно купаются в патронах. Не нравится мне это. Если продолжим и дальше перестрелку, то будь уверен, что останемся без патронов, а у них еще на пару дней хватит.

— Может, запросить огневую поддержку с эсминца? — предложил Марлин.

— Нет, уже поздно. Мы слишком близко от японцев. Один неверный залп, и нам крышка. Об авиации вообще говорить не приходится.

Тем временем Шапиро высунулся из хижины и рявкнул на морпехов, охраняющих КП:

— Эй, мужички, вы что, заснули? Не видите, откуда вас обстреливают? Ну-ка, поддайте огоньку по кронам деревьев вон там, справа! — Он вернулся в хижину. — Как я полагаю, командир, кустарник, в котором они засели, ярдов пятьдесят в глубину. Если нам удастся ворваться туда, это вынудит японцев отойти назад, а мы сможем соединиться с Харпером и заодно выручить его.

— Согласен. Но как это сделать? Мы ведь не можем атаковать их с фронта.

— Сэм, — снова вмешался Марлин. — Почему нам просто не отойти, и пусть их накроют артиллерией с эсминца! За два-три дня мы их раскатаем в порошок.

Хаксли побагровел, и на секунду всем показалось, что он придушит своего штабного офицера. Марлин даже отступил назад.

— Эти япошки так же измотаны, как и мы, — продолжал Шапиро. — Может, мы заставим их атаковать нас?

— Они не клюнут на это.

— Как сказать. Всю войну они проделывали с нами подобные штуки. Мы прекратим огонь и начнем материть их. Пройдемся и по императору, и по их богине, а? Все равно продолжать перестрелку мы не можем, боекомплект на исходе. Надо попробовать.

Хаксли лихорадочно соображал. Было просто необходимо выбить японцев из кустарника до темноты, иначе ночная контратака противника неизбежна. Им нечего больше терять.

— Ладно, Макс, давай, действуй.

Он покрутил ручку полевого телефона.

— Алло, Велмэн! Это Хаксли. Скажи Харперу, пусть держится любой ценой. Мы попробуем спровоцировать японцев на атаку. Если это случится, мы свяжем их ближним боем, а Вистлер со своей ротой должен успеть вклиниться в кустарник. И пусть не вздумает останавливаться, чтобы помочь нам! Ясно?!

— Понял, Сэм. Удачи.

— Интересно, — пробормотал Шапиро. — Эд Колмэн тоже пользовался подобным приемом. Я недооценивал тебя, Сэм.

Хаксли пропустил комплимент мимо ушей и подозвал связного.

— Передай всем, пусть прекратят огонь. Стрелять только, если видят цель. А вообще они должны вовсю материть японцев. Громко, отчетливо и очень грязно. Если противник пойдет в атаку, то дождаться, пока они добегут до наших позиций, и ударить в штыки. Задача — связать их рукопашным боем.

— Есть, сэр! — Связной надел каску и выскочил из хижины.

Приказ командира передали по цепи, и стрельба с американской стороны постепенно стихла. Японцы не сразу сообразили, что противник прекратил огонь, а когда обнаружили, тоже перестали стрелять.

В наступившей тишине из хижины вышел Макс Шапиро и, приложив руки рупором ко рту, заорал так, что его наверняка слышали в императорском дворце.

— Эй, косорылые! Стрелки из вас, как из дерьма пуля! И солдаты говенные! Вы просто жалкая банда мартышек!

— Покажите нам свои узкоглазые морды!!! — поддержали своего капитана морпехи.

— Азиаты сраные!!!

Кто-то из морпехов выскочил из-за камня и хлопнул себя по заднице.

— Эй, Ямомото! А ну, попади!

Из кустов грохнул выстрел. Пуля взвизгнула рядом, но морпех уже укрылся за камнем.

— Попробуй лучше пальцем себе в задницу! — заорал он из укрытия. — Десять против одного, что не попадешь!

Хаксли внимательно наблюдал за кустарником.

— Ну что? — спросил Марлин. — Вы думаете, они клюнут?

— Не знаю, может...

Слова Хаксли потонули в диком вопле, донесшемся из кустарника. Оттуда, пошатываясь, вышел японский офицер с саблей наголо.

— Да он по горло нагрузился сакэ, — прошептал Марлин.

— Это хорошо.

Американцы стихли, но не стреляли.