Валерий Барабашов - А смерть подождет

Тот ещё вопрос. Но в любом случае во всех делах, в том числе и военных, вершить судьбы людей, должны профессионалы — подготовленные и ответственные люди. Нужно уметь просчитывать шаги противника, думать о своих солдатах — тогда потерь будет значительно меньше.

— Рамзана нам, думаю, не достать, — продолжал Коржов. — Это задачка для ФСБ, они за ним охотятся. А Ваха — наш, местный. Он где-то рядом, я это чувствую. Хитёр и осторожен, да, чужими руками жар загребает. Но дома бывает.

— Мне бы ещё пяток толковых ребят, Иван Алексеевич, — сказал Смирнов. — Чтобы круглосуточное наблюдение за его домом организовать. Там, рядом, есть двухэтажный заброшенный дом, наблюдать удобно.

— Хоть целый взвод бери, Алексей! Я скажу Нуйкову. Главное, чтобы результат был.

— Задачу понял. Постараюсь выполнить, товарищ подполковник!

— Хорошо, старайся. И вот ещё что, Алексей: Залимхану про операцию ничего не говори, не надо. Сами будем теперь действовать. Залимхан хоть и коллега твой, опер, а прежде всего чеченец. Что у него в голове — черт его знает! И Аллах, пожалуй, тоже. Да мне и в разведке намекнули, что Залимхан может быть причастен к нападению боевиков. Если и сам в ночной этой пальбе против нас с тобой не участвовал, то какие-нибудь дельные советы Вахе, а то и самому Гадуеву давал… Контрразведка занимается сейчас, допрашивает пленных. Глядишь, что-нибудь интересное про Залимхана и всплывёт.

— Стрелять по нашим Залимхан может быть и не стрелял, но о нападении на город знал, — предположил Смирнов.

— Да, скорее всего, — согласился Коржов. — Поэтому действуй самостоятельно и в обстановке полной секретности.

… Ваха появился дома на четвертые сутки засады. Ночью.

Возник вдруг во дворе некий мужской силуэт, мелькнул возле гаража и сейчас же пропал. Потом тихо заскрипели ворота, силуэт шмыгнул в гараж, и снова всё стихло.

Гудермес спал или только притворялся, что спал, ибо время от времени, носились по плохо освещенным улицам легковушки, кое-где светились в домах окна, бодрствовала милиция, работал вологодский ОМОН — патрулировал улицы города.

Ворота гаража снова открылись, теперь силуэтов было два — пригнувшись, они торопливо перебежали к крыльцу. Потом загорелся свет в дальней, не с улицы, комнате, и тут же пригас — задёрнули штору.

— Ну вот, птичка в клетке, — произнес Смирнов, — нынче опергруппа сидела в засаде в полном составе, даже с Линдой. — Осталось нам захлопнуть дверцу.

Это был самый ответственный и опасный момент операции: два боевика в доме, вполне возможно, что они с оружием, значит, бой, стрельба неминуемы.

По рации, назвав свой позывной, Смирнов, приглушив голос, произнес условную фразу:

— КАПКАН 3АРЯЖЕН.

— Принято.

Там, в комендатуре, тотчас заработал оперативный механизм: по заранее обговоренному маршруту к известному адресу выехала группа захвата ОМОНа.

Потекли томительные минуты ожидания — самые нервные для оперативников. Ваха мог выкинуть уже в следующий миг что-нибудь непредусмотренное: уйти со своим напарником в ночь, с той, непросматриваемой, стороны дома, или завести свою «Ниву» и укатить, иди почувствовать наблюдение — значит, он успеет схватить автомат, а два ствола под защитой добротного кирпичного дома — это серьёзное препятствие для группы захвата.

Но — тихо в доме, отсюда, с крыши, где оборудован наблюдательный пункт оперативников, через разбитое слуховое окно не слышно во дворе Вахи Бероева ни звука.

— Шорохов и Шевцов со мной, Рыжков с Александровым — в гараж, — отдавал Смирнов последние указания. — Олег, повнимательнее там, в гараже. Пусть Линда хорошо понюхает.

— Понял, товарищ капитан.

Олег ответил также полушепотом — меры предосторожности сейчас не лишние. Ощутил вдруг, что пальцы, сжимающие автомат, слегка подрагивали — что ждёт их всех, и каждого в отдельности, уже через две-три минуты, как только подъедет группа захвата? Придется брать безвестного этого Ваху и его напарника штурмом или всё обойдется без выстрелов?

Омоновцы явились буквально в следующее мгновение. Оставили машину поодаль, бесшумно, цепочкой, пробежали вдоль заборов соседних домов, один из них перемахнул через ворота дома Бероева, открыл их. Остальные, всё также бесшумно, вбежали во двор, рассредоточились — кто стал у крыльца с автоматом наизготовку, кто у окна. Убежать теперь незамеченным из дома было невозможно.

Старший группы захвата застучал в дверь:

— Бероев, открывай! Милиция! Ваха, слышишь меня?!

Тишина.

Потом шаркающие шаги в коридоре, женский голос:

— Никого здесь нету! Чего барабаните по ночам? Какая ещё милиция?!

Это был голос матери Вахи, оперативникам он был известен.

— Откройте дверь! Или будем взрывать! — это уже приказывал капитан Смирнов, надеясь на то, что мать Вахи помнит его. — Дом окружён! Никто отсюда не выйдет!

В доме явно совещались. Потом в дальней комнате с грохотом распахнулись створки окна, в проём вывалился бородатый, в берете, человек, и угодил прямо в руки омоновцев. Это и был Ваха Бероев.

— Ответите за всё!… Найдём!… — злобно шипел он.

— Второй где?

— Никого больше нет. Женщины и дети!… Я домой, пришёл, почему задерживаешь?!

— В комендатуре тебе всё объяснят! — омоновец в чёрной маске прикладом подталкивал Ваху к воротам. — Пошёл!

А Олег с Линдой в это время осматривали гараж. Нашли два автомата с парными, скрученными изолентой магазинами. Оружие было запрятано в смотровой яме, да так искусно, что, конечно же, человек тайник не нашёл бы.

Второго боевика нашли в смешном для обученной собаки месте — в платяном шкафу. Вылез оттуда перепуганный, с трясущимися руками парень лет шестнадцати, затравленно смотрел на лающую на него собаку, на вопросы капитана Смирнова отвечал невпопад:

— В шкаф я так залез… просто. Живу рядом, зашел к дяде в гости… Я по комендатуре не стрелял… На вокзале был, да, но я там… просто смотрел… интересно.

— Как людей убивали — это тебе интересно?!

— Я не знаю… Я не убивал.

— Автомат в гараже… твой?

— Я не знаю ничего… Какой автомат?

— Правое плечо покажи!

Парень показал — следы от приклада, синяки, на правом плече были.

— А говоришь, не стрелял!… Граната зачем в кармане? Линда, вон, тебя по ней, и нашла.

— Я… я продать хотел… Это не моя!

— Зовут тебя как?

— Имран.

— Тоже Бероев?

— Да. Ваха мой дядя, я же сказал.

— Ну, иди в машину, разберемся в комендатуре.

Пошли толпой со двора Бероевых, за спинами омоновцев выли женщины, сыпали вслед проклятия:

— Русские, вам отомстят за Ваху!

— Сами бандиты!… Отпусти Имрана, он ещё ребенок!

— Наши вернутся в Гудермес! Они вам снова кровавую баню устроят!…