Сергей Сержпинский - Снайпер-инструктор

– Кто первый ко мне? Проходите.

До меня очередь дошла не скоро, и я успел вздремнуть, сидя на стуле. Войдя в комнату к командиру дивизии, заметил, как офицеры уставились на мою обгоревшую шинель. Генерал терпеливо выслушал мой не краткий доклад и улыбнулся, когда я объяснил про шинель, как она обгорела.

– Получи сегодня же новую, – сказал он спокойно и строго добавил. – Будешь теперь обучать снайперов всей дивизии, пока не пришлют замену выбывшим инструкторам. Временно переходишь в моё подчинение. Ясно?

– Так точно, – ответил я.

В этот же день, в посёлок прибыл 21-й полк, и я доложил майору Котову о моём переподчинении командиру дивизии. Он развёл руками:

– Ну что ж, начальству виднее, передай свои полномочия Салову.

После этого, я нашёл дом, где поселились снайпера моего взвода, и передал приказ сержанту Салову о том, что он временно назначается командиром снайперского взвода.

Следом за мной во взвод пришёл Серёга Винокуров. Он выглядел усталым и с ходу мне сообщил:

– Петерс велел тебе сегодня ночью идти с разведчиками для прикрытия, и возьми ещё двоих надёжных снайперов. Дивизии нужны разведданные, а добыть языка второй день не удаётся. Разведчики засекли немца, который один охраняет какие-то ящики. Как стемнеет, будут брать его живым.

– Ты тоже пойдёшь с нами? – спросил я Сергея.

– Нет, я ухожу в разведку в Кёнигсберг. Хотел и тебя взять с собой, но Петерс не отпускает.

– А кто с тобой идёт?

– Нас будет пятеро. Троих ты знаешь. Пойдёт Монах, Карл и Отто.

Винокуров устало зевнул: «Пойду отсыпаться…»

Я тоже очень хотел спать, но сначала решил сказать Саньке и Гришке, что им надо идти ночью в разведку. Гришка собирался обратиться в санчасть, плохо себя чувствовал, но я увидел его в бодром состоянии вместе с Санькой. Они обрадовались, моему появлению и предложили выпить вместе с ними трофейного красного вина. Но я отказался и предостерёг их:

– Лучше не рискуйте. Говорят, что Петерс сам застрелил двоих солдат, когда застал их за распитием спиртного.

– Да ерунда, врут, наверное, – не поверили парни.

– Об этом я узнал сегодня в штабе дивизии, офицеры меж собой обсуждали. Я ещё хочу вам сообщить, что Петерс посылает нас троих с разведчиками для прикрытия. Этот приказ мне сейчас передал Винокуров.

Парни, услышав такую новость, нахмурились и убрали бутылку. Они возмутились, почему именно их посылают, ведь много свободных снайперов в дивизии. Я свалил на Винокурова, будто он рекомендовал их Петерсу.

– Ну, Винокуров! – злобно проговорил Санька. – Припомню ему всё. Он об этом пожалеет…

Чтобы исправить положение, я сказал, что Винокуров рекомендовал их, как самых лучших. Такая лестная характеристика ребят успокоила.

Вечером, после дневного сна, мы собрались возле штаба дивизии, а перед приходом туда получили лыжи, боеприпасы и белые масхалаты. Собравшаяся группа состояла из десяти разведчиков, троих снайперов и двоих солдат с ручным пулемётом. Всего пятнадцать бойцов. Возглавил группу капитан – начальник разведотдела дивизии. К нам вышел из штаба сам генерал и дал напутствие, чтобы без языка не возвращались. Капитан провёл короткую перекличку, и мы, встав на лыжи, поскользили по хрустящему снегу. Маршрут проходил через знакомую нам реку, мы даже пересекли наши недавние следы. Где-то за полкилометра от реки, вышли к заграждению из колючей проволоки. Мороз опять усилился, но разгорячённые ходьбой на лыжах, солдаты на холод не жаловались, от них только пар валил. Уже совсем стемнело, и вблизи от нас часто запускали осветительные ракеты, иногда на небе из-за облаков выглядывала луна. Метров за сто от ограждения на краю леса, стоял большой сарай, возле которого возвышалась груда ящиков. Капитан рукой показал на кустарник, и мы спрятались за него, присев на корточки.

– Ваша задача, – объяснил он мне в полголоса, – сидеть здесь и, в случае, если нас фрицы заметят, прикрыть своим огнём. Пулемётчики будут в твоём подчинении. Задача ясна?

– Так точно, вас понял, – тоже тихо ответил я.

Разведчики перестригли колючую проволоку, взятым с собой инструментом, оставили лыжи у нас, и поползли к сараю во главе с капитаном. В белых халатах они сливались со снегом. Вскоре, даже в бинокль, их стало не видно.

Вспыхнула в вышине очередная ракета, слышалось её шипение, кругом стало светло, как днём. Я, стоя на коленях, продолжал смотреть в бинокль. На фоне сарая разглядел немецкого часового. Он не прохаживался, а стоял на месте, переминаясь с ноги на ногу. Как мне показалось, с момента ухода разведчиков, прошло много времени, я даже стал зябнуть, не смотря на тёплую одежду. Саня с Гришей тоже ёжились от холода и что-то сердито бубнили между собой. В бинокль я заметил, как часовой снял свой бушлат, повесил его вместе с автоматом на сучок дерева, и куда-то ушёл, видимо, в туалет.

Луна спряталась за облаками, долго не показывалась. Но вот, она неожиданно выглянула из-за облаков и, словно ракета, осветила всё вокруг. Её свечение усиливалось белизной снега, даже резало глаза. В этот момент, со стороны сарая, прозвучала автоматная очередь, нарушая ночную тишину.

– Это наши стреляют, из ППШ, – определил Санька по звуку вид оружия.

– Значит, что-то случилось, – предположил Гриша.

Потом до нас донеслись крики и отрывистые команды на немецком языке. Поднялась сильная стрельба. Откуда стреляли, мы сразу не могли понять. В бинокль я заметил, выбегающие из леса, тёмные фигуры и дал команду открыть огонь по противнику. Наши пулемётчики дали длинную очередь, затем отползли в сторону, как учили, и с новой позиции опять открыли огонь. Снайпера выстрелили по разу, а когда немцы залегли, их стало не видно, и мы перестали стрелять.

Вскоре разведчики вернулись к нам, неся двоих раненых. Капитан сообщил, что на поле остались ещё двое убитых. В сумерках я не видел выражение лица капитана, заметил лишь в свете луны гневный блеск его глаз, и в голосе услышал раздражение и досаду. По его команде мы надели лыжи и, под свист пуль, быстро поехали прочь. Раненые разведчики, которых тащили на развёрнутых халатах, постоянно стонали.

– Аккуратней, не трясите так… – со стоном просил один из них.

Когда немцы перестали стрелять, капитан приказал остановиться и перевязать раненых. Я не понимал, что произошло, почему сорвалась вся операция по захвату языка, но спрашивать капитана не решился. Ребята тоже не спрашивали. Однако, отдышавшись, капитан сам начал рассказывать.

Среди десяти разведчиков оказался один новичок из числа пополнения, которого звали Ромка. Капитан решил обучить его брать языка. Основная группа залегла в тридцати метрах от сарая, а капитан, вместе с Ромкой, подполз ближе, рассчитывая схватить часового, когда он вернётся после туалета. Но вот вышла луна, и Ромке показалось, что ряд деревьев, это цепь фашистских солдат. Со страху он выстрелил в деревья из автомата. Часовой, конечно, после этого на пост не вернулся.