Алексей Дубровин - Звонница [Повести и рассказы]

На все запросы в соответствующие инстанции приходил один ответ: это не к нам, пишите в… Трудно было найти правду, а спорить с государством боялись. Так и жили многие деревенские вдовы потихоньку, положив на алтарь Отечества самое дорогое».

Опубликовано в сборнике «Радуга дорог» в 2006 г.

1979 год. Март. В газетах опубликован приказ о призыве на действительную военную службу. В день рождения получил я от начальника цеха Очёрского машиностроительного завода подарок — повестку в армию. Кто-то из моих ровесников тоже постригся «под ноль» и собрался в неизвестность (призыв на срочную службу не давал никакой ясности о перспективах места, грядущих трудностях), кто-то решил остаться дома «по здоровью». Выбор определил наше будущее.

Воинский эшелон почти трое суток тащил вагоны с новобранцами через казахские степи, узбекские равнины, таджикские долины. Неправда, что весь юг страны гористый. Правда в другом: граница СССР в те времена пролегала по самым высоким пикам Памира и Тянь-Шаня. В Киргизии я впервые увидел, как спускается с гор зима: позавчера белая полоса проходила на высоте двух километров, вчера — на отметке в километр восемьсот, сегодня — подобралась к нам, в погранотряд, расположенный в километре шестистах метрах над уровнем моря.

Парни в зеленых фуражках перекрывали среди заоблачных вершин тропы наркокурьерам, и не раз в адрес пограничников раздавались угрозы от местных, входивших в банды с закордонными соучастниками. Беспокоили в то время и китайцы.

Именно на границе сделаны мной первые попытки набросать строчки о друзьях-товарищах. Не сочинить, а рассказать о буднях, какими они были. Перечитываю в свой адрес письма Николая Ивановича Рязанова, известного очёрского журналиста, редактора местной газеты, который по-мужски поддержал солдата, подставил плечо, в результате чего тяга к публицистике только усилилась.

С гор звезды на небе кажутся ярче. В горах люди познаются быстрее.

«Утро еще только занималось, а к шлагбауму у въезда в пограничную зону одна за другой подъезжали машины. Курсантов [6] В Пржевальской школе сержантского состава военнослужащие назывались курсантами. — Прим. авт . Александра Шубенкова и Михаила Богданова это не удивляло. Они понимали, что для сельских тружеников осень — страдная пора. Перегоняются с высокогорных пастбищ стада и отары, на зимовьях заготавливаются корма, потому и поток машин, въезжающих в пограничную зону, увеличивается с каждым днем.

Удачное время выбрано для стажировки курсантов. Лучшей возможности испытать себя в трудностях, проверить на практике полученные знания и навыки не найти.

— Пограничный наряд. Прошу предъявить документы, — остановившись возле очередной автомашины, представился Александр.

Как и в первые дни стажировки, он произнес эти слова с той отчетливостью, в которой слышится глубокое понимание личной ответственности за порученное дело. Осознание ее не покидало курсанта ни на минуту.

В кабине автомашины сидели трое. Документы двоих подозрений не вызвали, да и у третьего вроде бы все было нормально. Вроде бы… Но если сличить фотографию в паспорте с внешностью его владельца, заметны расхождения. Уловив сомнения Александра, Михаил поспешил на пост, чтобы вызвать прапорщика А. Мартыненко.

Александр остался один, и мнимый владелец паспорта попытался по-своему исправить положение.

— У меня еще одна справка, — сказал он, выпрыгивая из кабины. — Вот, возьмите.

Предъявленный документ не имел никакого отношения к тем, которые дают право на въезд в пограничную зону, но в нем были завернуты деньги.

— Мы можем ехать? — с нагловатой улыбкой на лице поинтересовался неизвестный.

— Ошибаетесь. Справку и деньги заберите. Они отношения к делу не имеют, — холодно ответил Александр. — А паспорт пока останется у меня. Вы задержаны за нарушение правил пограничного режима, — пояснил он в ответ на недоуменный взгляд нарушителя. — Свои возражения вместе с объяснениями можете изложить в протоколе задержания. Прошу пройти в помещение поста».

Опубликовано в газете войск Краснознаменного Восточного пограничного округа «Часовой Родины», г. Алма-Ата, 27 сентября 1980 г.

Имя Александра Николаевича Спешилова давно известно жителям Прикамья. Человек-легенда. Улица Спешилова встречает гостей краевой столицы на северном въезде в Пермь.

Первый председатель Пермской литературной группы, один из первых членов Союза писателей СССР, один из первых редакторов художественной прозы, один из первых руководителей Пермского книжного издательства… Можно продолжить перечислять многие заслуги уникальной личности с уточнением «первый». По-настоящему взрослую бескомпромиссную жизнь Александр Николаевич начинал бойцом Красной гвардии. Трижды был ранен, едва не потерял зрение. Сумел бежать из плена, будучи приговоренным к расстрелу. Награжден в 1967 году медалью «За боевые заслуги». Посвященные А. Н. Спешилову произведения расскажут больше, чем мне удалось передать в короткой заметке.

И все же…

«5 октября 2009 года исполнилось 110 лет со дня рождения первого председателя Пермской литературной группы Александра Николаевича Спешилова.

…Свою первую частушку будущий писатель сочинил в тринадцать лет. Когда исполнил, получил и первое представление о “благодарности” слушателей. Хозяин баржи, на которой плыл юный автор слов, вышвырнул с нее котомки сочинителя и высадил на берег его самого. Топая вдоль Камы, парень пришел к выводу о необыкновенной силе обычных строчек. Потом было написано первое стихотворение про каторжный труд в Набережных Челнах, опубликованное в газете в 1916 году.

По воспоминаниям дочери Александра Николаевича Елены Александровны Спешиловой, в деревне Тупицы, откуда отец родом, не было своей школы, и приходилось пареньку в морозы, распутицу и под ливнями по грязи шагать в соседнее село Слудка, чтобы обучаться грамоте. Учился он только на пятерки, и однажды полученная четверка за диктант стала для него большим горем (тетрадь с той самой оценкой хранится в Пермском краевом музее).

Размышления героев произведений Спешилова основаны на первосвященстве честности и труда. В “Бурлаках”, например, лямка не сползает с плеча совсем еще маленького Саши, который батрачит не только затем, чтобы выжить. Бурлачество через самый его ужасающий характер видится герою смыслом уживания с миром, с семьей, с самим собой. Борец по натуре, Александр Николаевич Спешилов тонко, по-особенному даровито привнес в литературу XX века заразительность борьбы за человеческое “я”, в которой наивысшим успехом считалось сделать счастливыми других. При этом он не политизировал свои литературные работы, несмотря на преданность идеям, за которые дрался на Гражданской войне. Был несколько раз ранен (до смертного часа в его теле сидело три пули: в голове, руке и ноге).